– Угу, – отозвался я.
Боюсь, это прозвучало довольно вяло и мрачно.
– Кто это был? – спросила Мёрфи.
– Кирби, – ответил я.
– Господи, – выдохнула Мёрфи. – Что случилось?
– Меня преследовал кто-то очень быстрый и злобный. Оборотни его атаковали. Все обернулось паршиво.
Мёрфи кивнула и остановилась; до меня с некоторым запозданием дошло, что мы стоим рядом с ее «сатурном» – усовершенствованной версией того, который взорвали, – внаглую припаркованным прямо перед пожарным гидрантом. Она обогнула машину и подняла крышку багажника.
– Я взяла это в той груде деталей, которую ты называешь своей машиной. – Мёрфи достала из багажника сумку с медикаментами и кулер. – Лежало на пассажирском сиденье. Я подумала, может, ты захватил их не случайно.
Адские погремушки! В суматохе нападения и его последствий я напрочь забыл о причине, по которой вообще ездил к Томасу. Я взял у Мёрфи сумку.
– Угу. Звезды и камни, да, Мёрф. Спасибо.
– Тебя подбросить? – предложила она.
Я собирался взять такси, но и тратить деньги там, где этого можно избежать, мне тоже не хотелось. Возможно, ремесло чародея и возбуждает, но окупается значительно хуже, чем, скажем, работа в органах правопорядка.
– Еще бы, – кивнул я.
– Надо же, какое совпадение. Я как раз хотела задать тебе пару вопросов.
Она отперла дверцу настоящим ключом, а не той маленькой штучкой, как она там называется, которая автоматически отпирает машину, стоит вам нажать кнопку, и придержала ее для меня таким же галантным жестом, каким я проделывал это для нее миллион раз. Наверное, решила, что удачно поддразнила меня.
Что ж, возможно, она и права.
Вся эта история с каждой минутой становилась все запутаннее, и мне не хотелось втягивать в нее еще и Мёрфи. Я имею в виду, оборотни давным-давно надежно охраняли свою территорию, и, видит бог, из-за меня едва ли не половина из них выбыла из строя в первую же пару часов после начала этого дела. Вряд ли Мёрфи повезло бы в этих обстоятельствах намного больше.
С другой стороны, я доверяю Мёрфи. Доверяю ее здравому смыслу и умению видеть пределы своим силам и возможностям. Ей доводилось видеть копов, порванных в клочья из-за того, что те пытались выступать в чужой весовой категории, и она знала, где проявлять инициативу, а где нет. А еще, захоти она чинить мне препятствия – а она могла, и серьезные, – моя жизнь сильно осложнилась бы. Даже притом, что она не возглавляла больше ОСР, она обладала в отделе значительным влиянием, и одно словечко, замолвленное ею лейтенанту Столлингсу, могло бы связать меня по рукам и ногам – что, вполне возможно, означало бы для меня смерть.
В общем, вы могли бы сказать, что Мёрфи угрожала мне неприятными последствиями в том случае, если я не поговорю с ней, и оказались бы правы. Или могли бы сказать, что Мёрфи, рискуя жизнью, предлагала мне помощь, и тоже оказались бы правы. А могли бы сказать, что Мёрфи оказала мне услугу, привезя медицинскую сумку, чтобы мне сложнее было не подпускать ее к этому делу, и это тоже было бы правдой.
Вы могли бы сказать также, что я стоял, переминаясь с ноги на ногу, в то время как на счету была каждая секунда. И это тоже правда.
В конце концов, Мёрфи – просто хороший человек.
Я сел в машину.
– Говоря прямо, – сказала Мёрфи, когда мы уже подъезжали к моему кварталу, – ты прячешь беглеца от ваших же копов, полагая, что этого типа подставили с целью развязать в Белом Совете гражданскую войну. И что по городу разгуливает какая-то индейская страшилка, пытающаяся тебя убить. И что ты не уверен в том, что эти два факта связаны между собой.
– Скорее, я не знаю, как именно они связаны. Пока не знаю.
Мёрфи прикусила губу:
– У вас в Совете нет никого, кто был бы на короткой ноге с исконными североамериканскими страшилками?
– Трудно себе такое представить, – тихо произнес я.
Индеец Джо, Слушающий Ветер, входил в Совет Старейшин, являясь одновременно кем-то вроде индейского шамана. Целитель, специалист по экзорцизму и восстановительной магии. И очень достойный тип. Любитель животных.
– Но кто-то один – предатель, – также тихо заметила Мёрфи.
– Угу, – согласился я. – Кто-то.
Мёрфи кивнула, вглядываясь в ветровое стекло.
– Самое опасное в предательстве, – осторожно произнесла она, – заключается в том, что исходит оно обычно от того, кого ты считаешь неспособным на такую гадость.
Я не ответил. А еще через минуту ее машина, хрустнув колесами по гравию, остановилась на небольшой парковке у моего дома.
Я взял аптечку, кулер, посох и выбрался из машины.
– Позвони, как только что-то узнаешь, – сказала она.
– Угу, – кивнул я. – А вы не рискуйте, если вдруг напоретесь на что-нибудь.
Она покачала головой:
– Они не дети тебе, Гарри.
– Не имеет значения. Все, что от вас зависит, чтобы защитить их в больнице…
– Не напрягайся, – вздохнула она. – Твои оборотни не останутся без присмотра. Я за этим прослежу.
Я кивнул и ненадолго закрыл глаза.
– Гарри?
– Чего?
– Ты… Вид у тебя неважный.
– Ночь тяжелая выдалась, – буркнул я.
– Да, – кивнула она. – Это мне немного знакомо.
Мёрфи это знакомо. Чего-чего, а психических травм на ее долю выпало в избытке. И смерть друзей она тоже видела.
В памяти против воли всплыли неприятные события, со времени которых прошло несколько лет, – ее бывший напарник Кармайкл, наполовину выпотрошенный и истекший кровью на белом больничном кафеле.
– Прорвусь как-нибудь, – буркнул я.
– Еще бы не прорвался, – вздохнула она. – Просто… Просто это можно делать по-разному, Гарри. И одни способы легче других. Мне не все равно, что с тобой случится. И я здесь, рядом.
Я не открывал глаз, чтобы не осрамиться, расплакавшись как девчонка. Говорить я тоже на всякий случай ничего не стал, только кивнул.
– Ты уж поосторожнее, Гарри, – сказала она.
– Ты тоже, – отозвался я.
Голос мой прозвучал немного хрипло. Я помахал ей медицинской сумкой и начал спускаться к своей двери, к Моргану.
Должен признать: очень мне неприятно было слышать шум отъезжающей машины друга.
Я выбросил эти мысли из головы. Травмированный или нет, рассыпаться на части я успею и потом.
А пока меня ждет работа.
Глава 7
Морган проснулся, когда я отворил дверь спальни. Выглядел он паршиво, но не хуже, чем прежде, если не считать нескольких пятен румянца на щеках.
– Я сейчас, только за своими соседями по квартире прослежу, – сказал я, ставя сумку на тумбочку.
Он кивнул и закрыл глаза.
Я вывел Мыша прогуляться до почтового ящика. Он казался необычно настороженным, внимательно принюхивался ко всему вокруг, но признаков тревоги не выказывал. Мы дошли до дворика, отведенного для его серьезных дел, и вернулись в дом. Мистер, моя домашняя серая пума с коротким хвостом, ждал у двери и сделал попытку выскочить. Я перехватил его – не без труда: веса в нем без малого тридцать фунтов. Он смерил меня неодобрительным взглядом, потом отвернулся и, задрав обрубок хвоста, царственной походкой проследовал на свой обычный наблюдательный пункт на одной из книжных полок.
Пока я запирал дверь, Мыш, склонив голову набок, внимательно наблюдал за мной.
– Тут кто-то нехороший околачивается, – объяснил я. – И ему может вздуматься послать мне весточку. Мне не хотелось бы, чтобы он использовал для этого Мистера.
В ответ Мыш негромко зарычал.
– Кстати, если уж на то пошло, и тебя тоже, – добавил я. – Не знаю, известно ли тебе, кто такой Перевертыш, но враг он серьезный. Так что давай поосторожнее.
Мыш обдумал услышанное и зевнул.
Я невольно усмехнулся:
– Гордость предшествует падению, малыш.
Он вильнул хвостом и потерся лбом о мою ногу: ему явно нравилось, когда он заставлял меня улыбаться. Я удостоверился, что обе пары мисок наполнены едой и водой, и вернулся к Моргану.
Температура у него поднялась на полградуса, его явно мучили боли.
– Это не слишком сильные средства, – сообщил я, расстегивая сумку. – Большую часть мы с Билли прикупили в Канаде. Но тут немного кодеина от боли и все необходимое для капельницы. Плазма, антибиотики и все такое.
Морган кивнул. Потом нахмурился – к этому выражению его лица при общении со мной я привык. Взгляд его буквально впился в мое лицо.
– Мне кажется или от вас действительно пахнет кровью? – спросил он.
Черт. Для парня, стоящего, можно сказать, одной ногой в могиле, он сохранял отменную наблюдательность. Энди ведь не истекала кровью, когда мы несли ее на моем плаще, – так, царапины и ссадины, хотя и в большом количестве.
– Угу, – подтвердил я.
– Что случилось?
Я рассказал ему про Перевертыша и о том, что произошло с Кирби и Энди.
Он устало покачал головой:
– Именно поэтому мы не поощряем участия дилетантов в работе Стражей, Дрезден.
Я насупился, принес таз теплой воды, антибактериальное мыло и принялся обрабатывать его левую руку.
– Ну да. Что-то я не видел Стражей, занимающихся этим делом.
– Чикаго – зона вашей ответственности, Страж Дрезден.
– Вот я там и оказался, – буркнул я. – И если бы не помощь этих ребят, меня бы уже не было в живых.
– Так вызвали бы подкрепление. Вы не должны строить из себя супергероя, бросая при этом овец на растерзание волкам. В конце концов, это люди, которых вам положено защищать.
– Хорошая мысль, – согласился я, вынимая из сумки пузырь физиологического раствора и подвешивая его к заделанному в стенку над кроватью крючку. Потом проверил трубку. Воздушные пузырьки… плохо. – Именно этого нам сейчас и не хватает: толпы Стражей в Чикаго.
Морган хмыкнул и немного помолчал с закрытыми глазами. Мне даже показалось, что он снова вырубился, но он просто размышлял.
– Должно быть, он прибыл сюда по моим следам.
– А? Кто?
– Перевертыш, – ответил он. – Из Эдинбурга я бежал через Небывальщину в Тусон. Оттуда в Чикаго приехал поездом. Должно быть, следы проходили по его территории, и он меня почуял.