Надо сказать, то же самое делали и некоторые мужчины, но с этим я еще как-то справлялся.
Ситуация осложнялась еще и тем, что мы то и дело проходили мимо такого, чего я еще ни разу в жизни не видел. Даже в кино. Одна девица, например, с помощью языка и кубика льда…
Послушайте, просто поверьте мне на слово: это чертовски отвлекало.
Когда мы наконец приблизились к лестнице, ведущей на верхнюю площадку, Томас ускорил шаг. Лестницу он одолел, перепрыгивая через три ступеньки. Я старался не отставать от него, поминутно оглядываясь в поисках потенциального неприятеля. Это имело побочные эффекты, поскольку мне приходилось глазеть на такое количество привлекательных девушек, какого я еще не видел – по крайней мере, сразу. Впрочем, я и глазел вполне профессионально. Кто-то из них вполне мог скрывать…
На самом деле, кое-что из того, что они скрывали, я видел, и это повергало меня в шок.
Я одолел последние ступени как раз вовремя, чтобы увидеть, как Томас бросается в объятия дамы.
Жюстина даже для женщины не особенно высока – по крайней мере, не была высока до тех пор, пока не надела туфли на пятидюймовых шпильках. Внешне она мало изменилась со времени нашей последней встречи: красивое, но не кукольное, вполне естественное лицо с улыбкой, от которой тает сердце. Волосы ее довольно давно уже сделались серебристо-белыми, и она собрала их в тугой пучок на затылке, заколов китайскими палочками для риса.
Но конечно, в нашу прошлую встречу она не была одета в костюм женщины-кошки из белого латекса – вплоть до белых же перчаток. Он подчеркивал ее формы, причем более чем успешно.
Томас упал на колени и обхватил руками ее талию, крепко прижимая к себе. Она обняла его затянутыми в перчатки руками за шею. Оба застыли на мгновение, закрыв глаза, не видя и не слыша ничего.
Это здорово отличалось от происходившего вокруг.
Я отвернулся от них, облокотился на перила и принялся смотреть на происходившее внизу в попытке подарить брату и его любимой хоть минуту наедине. Жюстина не случайно облачилась в скрывающий почти все ее тело костюм. Дело в том, что прикосновение настоящей, искренней, беззаветной любви – проклятие для вампира Белой Коллегии. Томас рассказывал мне о вампирах, получивших ожоги, дотронувшись до обручальных колец или просто цветка. И опаснее всего для них – прикосновение того, кто любит и любим.
Я собственными глазами видел, как Томас заработал ожог второй степени в последний раз, когда целовал Жюстину.
Они не были вместе с той самой ночи, когда она рискнула своей жизнью ради спасения его, добровольно отдавшись ему в тот момент, когда он умирал от истощения. Томас, в свою очередь, отказался взять все ее жизненные силы без остатка, как того требовала темная сторона его натуры. Даже так он едва не убил ее – именно в ту ночь она поседела. Ей потребовалось несколько лет, чтобы восстановить психику, травмированную несколькими годами связи с инкубом, но она сумела это сделать. В настоящее время она работала личной помощницей старшей сестры Томаса, Лары, что открывало ей доступ ко многим сокровенным тайнам Белой Коллегии. А то, что ее защищала настоящая любовь, означало, что вампиры больше не могут кормиться ею – с точки зрения Лары, это делало Жюстину еще более ценной сотрудницей.
Это также означало, что Томас тоже не мог прикоснуться к ней. Будь он обычным вампиром Белой Коллегии, заинтересованным лишь в утолении своего голода, он смог бы получить от нее все, чего хочет. Увы…
Порой ирония подобна удару ногой по причинному месту.
Некоторое время я смотрел вниз, на танцующих, не особенно присматриваясь к ним, а просто наблюдая за игрой света. Потом, увидев краем глаза, что Томас и Жюстина отстранились друг от друга, повернулся и подошел к ним. Жюстина жестом пригласила нас сесть на развернутые лицом друг к другу диваны.
Томас уселся с краю дивана, и Жюстина сразу же прижалась к нему, тщательно следя, чтобы не коснуться его кожи немногими оставшимися неприкрытыми частями тела. Я сел напротив, опершись локтями о колени.
Я улыбнулся Жюстине. Должно быть, пол и стены в этом месте обшили звукопоглощающим материалом, потому что грохот музыки воспринимался здесь заметно тише.
– Жюстина, вы сегодня просто женщина-мечта резинового человечка из «Мишлена».
Она рассмеялась, и щеки ее чуть порозовели.
– Мы все-таки стараемся поддерживать имидж клуба. Как поживаете, Гарри?
– Наполовину задохнулся от всего этого дыма, и голова идет кругом, – признался я. – Томас сказал, у вас есть какая-то информация?
Жюстина серьезно кивнула и взяла с дивана картонную папку.
– Ходят слухи о розысках Стража-изменника, – сказала она. – Подробностей немного, но мне удалось достать вот это.
Она протянула папку мне, и я открыл ее. Внутри обнаружился листок – распечатка страницы из Интернета.
– Что, черт подери, такое этот Крейгслист?
– Это такой сайт в Интернете, – объяснила Жюстина. – Вроде огромной доски объявлений, и попасть на нее можно из любой точки земного шара. Люди используют этот сайт для рекламы товаров, которые хотят купить или продать.
– Товаров, – вставил Томас, – и услуг. Предлагается пособничество в любых делах, причем с использованием завуалированных формулировок, если речь идет о незаконных вещах. На этом сайте проворачиваются многие теневые сделки, поскольку здесь легко сохранить анонимность. Эскортные услуги, наемники и все такое.
На листе было напечатано объявление.
НАГРАДА ЗА ГОЛОВУ
ДОНАЛЬДА МОРГАНА,
ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ В РАЗМЕРЕ 5 МЛН,
ЛЬГОТЫ ГАРАНТИРУЮТСЯ.
lostwardenfound@yahoo.com
– Адские погремушки! – негромко выругался я и протянул страницу Томасу.
– Плакат из серии «разыскивается», а что?
– Обрати внимание, не «живым или мертвым». Его хотят получить только мертвым.
Это означало, что все сверхъестественные убийцы на этой чертовой планете наверняка бросятся на поиски Моргана. Не столько ради денег, сколько ради обещанных в объявлении льгот, куда более ценных среди нечеловеческих существ, чем означенная в нем сумма. Пять миллионов просто давали представление о размерах льгот, которые получит предъявитель.
– Черт, все до единого наемные стволы с родными и близкими, – пробормотал я. – Дело становится все веселее и веселее.
– Но почему ваши люди пошли на такое? – спросила Жюстина.
– Это не они, – мотнул головой я.
Томас нахмурился:
– Почему ты так думаешь?
– Потому что Совет не выносит сор из избы, – ответил я. И это святая правда. У Совета имеется для таких случаев собственный убийца. Или палач. Я поморщился. – И потом, если бы они и объявили награду, то наверняка не через Интернет.
Томас кивнул, поглаживая обтянутое латексом плечо Жюстины.
– Тогда кто это сделал?
– Действительно, кто? – поинтересовался я. – Есть ли способ узнать, кто стоит за этим объявлением? Или кому принадлежит этот электронный адрес?
Жюстина покачала головой:
– Очень маловероятно.
– Тогда, может, стоит обратиться по этому адресу самим? – предложил Томас. – Может, нам удастся выманить их из убежища?
Я задумчиво почесал подбородок.
– Если у них есть хоть капля здравого смысла, они не покажутся никому из тех, кто не утвердил себя в этом бизнесе. Но попробовать стоит. – Я вздохнул. – Придется его перевезти.
– Зачем? – удивился Томас.
Я постучал по листку пальцем:
– Дело может обернуться неприятностями, а надо мной живут пожилые люди.
Томас нахмурился еще сильнее и кивнул:
– Куда?
Я раскрыл рот, чтобы ответить, но тут ритм ударных внизу внезапно сменился, и до нас донеслись потрясенные голоса, с которыми не справилась даже шумопоглощающая отделка. Секунду спустя по моим нервам пробежала странная дрожь, а сердце забилось чуть быстрее, словно вспомнило недавние запросы моего тела.
Сидевшая напротив Жюстина поежилась, глаза ее почти закрылись, а соски под тонким латексом обозначились рельефнее. Бедра ее легко, неосознанно дернулись, задев бедро Томаса.
Глаза брата на мгновение вспыхнули серебром, потом он прищурился, осторожно высвободился из объятий Жюстины и встал. Плечи его напряглись словно в ожидании удара.
Я последовал его примеру:
– Что это?
– Неприятности, – отозвался он и оглянулся на меня через плечо. – Родня в гости пожаловала.
Глава 9
Томас пристально всмотрелся вниз, в зал, и кивнул, словно узнав кого-то.
– Гарри, – спокойным, негромким голосом произнес он. – Не вмешивайся в это.
– Во что? – не понял я.
Он повернулся ко мне; на лице его застыла неестественно бесстрастная маска.
– Это наши семейные дела. Тебя это не касается. Коллегия распорядилась обеспечивать безопасность чародеев. Если ты не будешь вмешиваться, я смогу о тебе не беспокоиться.
– Что? – удивился я. – Томас…
– Просто позволь мне уладить это самому, – настойчиво произнес он.
Я собирался ему ответить, когда в помещение вошел вампир.
Подобные ощущения обычно вспоминаются с трудом – как последние мгновения сна перед самым пробуждением. Ты даже понимаешь, что стоит тебе отворить глаза, и ты все забудешь – но все равно не можешь поверить в то, что навсегда утратишь нечто столь важное или прекрасное.
Стоило ей войти, и я повернулся посмотреть – точно так же, как и все остальные в зале.
Разумеется, она была в белом. В белом платье нехитрого покроя из переливающейся шелковистой ткани, дюймов на пять выше колен. Роста не меньше шести футов – возможно, за счет полупрозрачных туфель на шпильках. Бледная, безукоризненно гладкая кожа, темные волосы, меняющие оттенок в зависимости от пульсировавшего освещения дискотеки. Даже застывшее на лице капризно-надменное выражение не портило ее безупречной красоты, а тело вполне могло служить моделью для зазывающего плаката.
С грацией скучающего хищника спустилась она в зал, пересекла его и начала подниматься по лестницам. Каждый ее шаг сопровождался такими движениями бедер и плеч, что по сравнению с ними скачки вспотевших танцоров казались жалкой самодеятельностью. Да и чувственности в ней было побольше, чем у обезумевших любовников.