– Так, значит, это ты украл мой бочонок, чтобы коричное говно Брэддока получило приз? Прощайся со своей задницей.
С этим чудесным обещанием Каин снова замахнулся цепом.
Однако он совершил ошибку, отвлекшись на свой изящный монолог. Ударь он немедленно – и у него был бы шанс забить меня до полусмерти. Каин промедлил недолго, но за это время я успел собраться с мыслями. Пока он замахивался, мой посох вошел в контакт с его промежностью. Глаза здоровяка вылезли из орбит, а рот раскрылся в беззвучном вопле.
В жизни учишься ценить маленькие радости.
Каин споткнулся и завалился набок, однако один из каинитов выскочил из-за него и врезал мне по губам. Сам по себе такой удар я бы пережил, но Каин уже успел со мной поработать. Я рухнул на одно колено, пытаясь понять, что происходит. Некто в огромных мотоциклетных ботинках пнул меня в живот. Я упал на спину и ударил его пяткой по коленной чашечке. Раздались хрясть и чпок – и он с воем покатился по земле.
Третий смельчак вооружился монтировкой. Времени на магию не было – перед глазами все плыло, мысли тоже разбегались. Каким-то чудом я отразил первый удар при помощи посоха.
А затем две сотни фунтов мокрой псины приземлились на грудь каинита номер два. Мыш не стал его кусать, – вероятно, некоторые вещи не хотят брать в рот даже собаки. Он просто задавил мерзавца и прижал к земле, где человек и пес продолжили крутиться и извиваться.
Я поднялся и увидел, что Каин снова вращает своим цепом.
Не думаю, чтобы он являлся знатоком боев на дубинах. Однако Мёрфи учила меня данному искусству на протяжении почти четырех лет. Когда Каин замахнулся, я поднял посох и перехватил удар. Утяжеленный конец носка обмотался вокруг посоха, и я рывком с поворотом вырвал оружие из рук громилы, после чего завершил движение, треснув его по голове.
Каин рухнул на землю.
Я стоял, тяжело дыша и опираясь на посох. Ну надо же, я победил в драке! Обычно без помощи магии мне этого не удавалось. Мыш вроде был в порядке, только немного занят своим каинитом.
– Идиот, – пробормотал я валявшемуся без сознания Каину и легонько пнул его в ребра. – Я понятия не имею, что стряслось с твоим проклятым бочонком.
– Ну надо же! – раздался за моей спиной женский голос. Дама говорила на чистейшем английском, правда с легким акцентом – то ли немецким, то ли скандинавским. – Вынуждена признать, я не ожидала, что вы с такой легкостью с ними расправитесь.
Я немного повернул голову, чтобы не выпускать громил из поля зрения, и поудобнее перехватил посох.
Высокая блондинка – ростом около шести футов, даже в удобных туфлях без каблуков. Сшитый на заказ серый костюм не скрывал спортивного тела, но от этого она не выглядела менее женственной. Льдисто-голубые глаза, строгое привлекательное лицо, в правой руке – вещмешок. Я узнал ее. Консультант по сверхъестественной безопасности, работает на Джона Марконе, главаря чикагского преступного мира.
– Мисс Гард? – спросил я, по-прежнему тяжело дыша.
Она кивнула:
– Мистер Дрезден.
Рука пульсировала болью, в ушах звенело. Скоро на лбу вспухнет отличная шишка.
– Рад, что вам понравилось, – сказал я. – А теперь, если позволите, я на работе.
– Мне нужно с вами поговорить, – сообщила она.
– Позвоните в приемные часы.
Каин постанывал. Парень, которого я двинул в колено, хныкал, бессмысленно перекатываясь туда-сюда. Я впился взглядом в громилу под Мышом.
Громила вздрогнул. Больше в драку не полезет. И слава богу. Мне на сегодня вполне хватило.
– Мыш, – произнес я и зашагал по переулку.
– Ой! – вырвалось у громилы, когда пес, поднимаясь, поставил две лапы ему на живот.
– Я серьезно, мистер Дрезден, – сказала Гард, следуя за нами.
– Марконе – король исключительно в своем воображении, – ответил я, не останавливаясь. – Если он хочет что-то мне сообщить, придется подождать. У меня есть более важные дела.
– Я знаю, – сказала Гард. – Девушка. Брюнетка, рост около пяти футов пяти дюймов, карие глаза, зеленая рубашка поло, синие джинсы, до смерти напугана.
Остановившись, я оскалился на Гард:
– За этим стоит Марконе? Этот сукин сын пожалеет, что вообще взглянул на…
– Нет, – резко бросила Гард. – Слушай, Дрезден, забудь о Марконе. Это не имеет к нему никакого отношения. Сегодня у меня выходной.
Секунду я таращился на нее, и лишь отчасти потому, что от дождя ее белая блузка стала полупрозрачной. Она говорила искренне – что, однако, ничего не значило. Я давно научился не доверять своим суждениям, когда речь шла о блондинках. Или брюнетках. Или рыжих.
– Чего ты хочешь? – спросил я.
– Почти того же, что и ты, – ответила она. – Тебе нужна девчонка. Мне – тварь, которая ее утащила.
– Зачем?
– У девчонки нет времени на твои игры в вопросы, Дрезден. Или мы поможем друг другу и спасем ее – или она умрет.
Я сделал глубокий вдох и кивнул:
– Слушаю.
– Я потеряла след в дальнем конце этого переулка, – сказала она. – Очевидно, с тобой этого не произошло.
– Ага, – ответил я. – Переходи сразу к тому, чем ты можешь мне помочь.
Она молча открыла вещмешок и достала – я не шучу! – двусторонний боевой топор, который весил не меньше пятнадцати фунтов. Закинула его на плечо.
– Если проведешь меня к гренделенышу, я разберусь с ним, а ты вытащишь девчонку.
Гренделенышу? Что, черт подери, еще за гренделеныш?
Не поймите меня неправильно, я – чародей. Я много чего знаю о сверхъестественном. Могу заполнить несколько тетрадей именами различных существ и тварей. Однако вот в чем фокус: чем больше учишься, тем отчетливее осознаешь, как много тебе еще предстоит узнать. Сверхъестественные царства велики, намного больше материального мира, и число их обитателей значительно превосходит число людей. Я могу узнавать о новых монстрах, пока через несколько столетий не умру от старости, – и не осилю даже четверти.
Этой твари я не знал.
– Дрезден, счет идет на секунды, – сказала Гард. Под холодной маской ее красивого лица пронеслась тень тревоги, настойчивости.
Пока я все это переваривал, раздалось резкое клацанье, и кусок битого кирпича или небольшой камешек из кровельного материала приземлился в глубине переулка.
Гард развернулась, мгновенно приняв боевую стойку, держа обе руки на выставленном вперед топоре.
Ух ты!
Я видел, как Гард, не моргнув золотыми ресницами, вступила в бой с первоклассным некромантом и ее ручным упырем. Что могло так напугать отважную воительницу?
Она осторожно изменила позу на более спокойную, затем тряхнула головой и что-то пробормотала, прежде чем снова повернуться ко мне.
– Ты знаешь, что случится с этой девушкой? Ты понятия не имеешь. Такого никому не пожелаешь. Поэтому я и обратилась к тебе. Пожалуйста, помоги мне.
Я вздохнул.
Что ж, черт побери…
Она произнесла волшебное слово.
Дождь ослаблял поисковое заклятие на моем амулете и смывал запах гренделеныша, а также психический след, оставленный напуганной Элизабет, однако вместе с Мышом мы смогли отыскать то место, где злодей провалился сквозь землю – в прямом смысле слова. След обрывался у старой двустворчатой двери в подвал, напомнившей мне о противоураганных убежищах, позади строений на восточной стороне «Ригли», под рельсами подземки, возле станции «Эддисон». Древние створки выглядели так, словно намертво приржавели друг к другу, – хотя этого не могло быть, если след вел сквозь них. Дверь окружал металлический забор, лишенный калитки. Знак на заборе объявлял зону опасной и советовал держаться подальше – такие мудрые советы вечно игнорируют легкомысленные искатели приключений и мягкосердечные чародеи с больной головой.
– Ты уверен? – спросил я Мыша. – Оно направилось туда?
Мыш обошел забор, обнюхивая сухую землю, укрытую от дождя путями подземки. Затем посмотрел на двери и заворчал.
Амулет слабо качнулся, не столь отчетливо, как несколько минут назад. Поморщившись, я сказал:
– Оно прошло здесь, но затем двинулось на север.
Гард фыркнула:
– Ерунда!
– Ерунда, – согласился я.
Гренделеныш сбежал в Подземье.
Чикаго – старый город, по крайней мере по американским стандартам. Он был затоплен, несколько раз сгорал, бесконечно строился и перестраивался. Целые районы оказались на десять-двенадцать футов выше исходного уровня земли, в то время как старые здания ушли в болотистую почву прибрежных зон озера Мичиган. Десятки туннельных систем змеились под городом. Уму непостижимо, какое количество проходов и камер создали люди умышленно или случайно, а поскольку большинство считает сверхъестественный мир чушью, никто не обратил внимания на ту работу, что параллельно проделали не-люди.
Подземный город – иными словами, Подземье, или Преисподняя, – начинается сразу за пределами привычных транспортных и коммуникационных сооружений, где участки стен и потолка регулярно обваливаются, и разумный человек туда не полезет. Чем дальше, тем холоднее, темнее, опаснее и оживленнее становятся туннели.
Там живут твари – самые разнообразные.
Визит в Подземье скорее напоминает самоубийство, чем разведку, и те, кто туда отправляется, явно хотят исключить себя из генофонда человечества. Повторюсь: умные люди туда не ходят.
Гард топором прорубила широкое отверстие в заборе, и по крошащимся бетонным ступеням мы вошли в темноту.
Я прошептал слово, направил немного энергии, и мой амулет начал источать мягкое бледно-голубое сияние, которое слегка разгоняло мрак – достаточно, как я надеялся, чтобы видеть, куда идешь, но недостаточно, чтобы выдать кому-то наше приближение. В качестве дополнительного источника света Гард извлекла из вещмешка небольшой фонарик с красным фильтром. Я почувствовал себя лучше. Под землей свет не менее важен, чем воздух. Следовательно, Гард знала, что делает.
Подсобный туннель, в котором мы оказались, окончился рядом ветхих помещений, служащих промежутками между нынешними фундаментами и дорожной насыпью. Мыш двигался первым, сразу за ним следовал я с посохом и амулетом. Гард прикрывала тыл, шагая легко и осторожно.