– Хватит разговоров.
Святой Шварценеггер!
Гард потеряла терпение.
Хладнокровный, рассудительный профессионал, работавший на Марконе, никогда бы так не отреагировал. Мне никогда не доводилось видеть настоящего берсеркера в бою, но этот вопль… Словно прокатившееся сквозь века эхо древнего мира, дикого мира, скрытого туманом времен.
И внезапно я поверил в ее возраст.
Она рванулась вперед, легко взмахивая зажатым в правой руке топором, держа в левой пылающий факел. Гард испустила еще один крик банши, нечленораздельный вызов гренделенышу, явственно говоривший: Я собираюсь тебя убить.
И откуда-то спереди, из туннелей, ей ответило нечто очень, очень большое. Грудной, низкий вопль сотряс стены: Попытайся.
У меня затряслись колени. Проклятие, даже Мыш застыл, прижав уши к голове, опустив хвост и слегка пригнувшись. Вряд ли я выглядел более отважным, чем он, но пришлось пинком запустить мозг и, выплюнув нервное проклятие, поспешить за Гард.
Нестись вперед сломя голову, возможно, действительно глупая идея, однако еще хуже – стоять с отвисшей челюстью, лишаясь единственной возможной помощи. Кроме того, как бы то ни было, я согласился работать с Гард и не собирался оставлять ее без прикрытия.
Поэтому я понесся со всех ног по туннелю к источнику кошмарного воя. Мыш, который, вероятно, был мудрее меня, помедлил еще несколько секунд, но затем помчался следом, и вскоре мы уже бежали наравне. Футов через двадцать он яростно зарычал, бросая собственный вызов.
Как говорится, попал в Киммерию – веди себя соответственно. Я тоже заорал. Мой вопль поглотило гулявшее по туннелям эхо.
Опередившая меня на десять шагов Гард ворвалась в пещеру. Сгруппировалась, прыгнула, красиво взвилась в воздух и исчезла из виду. Зеленый свет факела сообщил мне о том, что туннель открывался в верхнюю часть зала размером с небольшой гостиничный атриум; и если бы Мыш не затормозил и не подался ко мне спиной, я бы свалился. А так мне удалось насладиться прекрасным видом на обрыв глубиной не меньше тридцати футов. Внизу влажно поблескивал каменный пол.
Гард приземлилась на ноги, перекатилась, воспользовавшись импульсом, и лохматое пятно размером с промышленный холодильник пронеслось мимо, врезавшись в стену с кашляющим рычанием. Пещера содрогнулась.
Блондинка вскочила, оттолкнулась от стены, развернулась в прыжке на сто восемьдесят градусов и вновь приземлилась на ноги, держа топор над головой. Отбросила факел в центр пещеры, и я наконец смог увидеть, что же в ней находится.
Прежде всего, пещера – или камера, или как ее ни назови – оказалась огромной. Тридцать футов от пола до потолка, не меньше тридцати футов в ширину, дальний конец терялся в темноте за пределами резкого света факела. В основном пещера состояла из натурального камня. На некоторых поверхностях виднелись следы использования грубых инструментов. По краю пещеры, у самого потолка, шла полка шириной около двух футов, в форме буквы «С». Это с нее я чуть не свалился. В стене подо мной обнаружились ступени – если можно так назвать грубо вырубленные двенадцатидюймовые выступы.
Я огляделся. Гигантский ворох газет, старых одеял, окровавленной одежды и не поддающихся идентификации клочков ткани, вероятно, служил гнездом или постелью. В середине его высота достигала трех футов, а диаметр составлял не менее десяти футов. Почти таких же размеров достигала располагавшаяся по соседству куча костей. Старые, дочиста обглоданные кости блестели в зловещем свете факела, среди них копошились крысы и прочие паразиты со сверкающими красными глазками.
В центре пещеры лежал огромный камень. На нем стоял металлический пивной бочонок, помещавшийся между раскинутыми ногами привязанной девушки, весьма симпатичной и абсолютно голой. Ее удерживали грубые веревки, а поверхность камня покрывал толстый шершавый слой запекшейся крови. Глаза девушки были широко распахнуты, лицо покраснело от слез. И она кричала.
Гард крутила перед собой топор, атакуя большое лохматое пятно. Я понятия не имею, как ей удавалось поспевать за тварью. Все происходило быстро и технично. Будто в кино. Должно быть, один из ударов достиг цели – внезапно раздался яростный вопль, и монстр скрылся в тенях.
Гард взвыла от разочарования. Темная жидкость бежала по топору, и на стали вспыхивали странные серебристые руны.
– Чародей! – крикнула Гард. – Мне нужен свет!
Я уже над этим работал, подняв амулет повыше, наклонив голову и сосредоточившись. Тусклое магическое свечение разгорелось, отбросив мощный луч, который осветил сто футов длинной галереи, а также вызвал болезненно-удивленный вопль гренделеныша.
Я видел его в течение нескольких секунд, пока он, скорчившись, прикрывал рукой глаза. Четверть тонны обрюзгших мускулов, ногти черные, длинные и опасные на вид. Тварь была крупной, ростом девять или десять футов, и покрыта волосами. Не мехом, как медведь или собака, а волосами, человеческими волосами, сквозь которые просвечивала бледная кожа, придававшая гренделенышу сходство с исключительно волосатым человеком.
И этот монстр, вне всяких сомнений, был мужского пола – видал я огнетушители помельче. Судя по всему, мы с Гард прервали его любовную прелюдию.
Неудивительно, что он разозлился.
Гард увидела гренделеныша и рванулась вперед. Наконец у меня появился шанс поучаствовать. Я поднял посох, нацелил на тварь, сосредоточился и яростно выкрикнул:
– Fuego!
Мой посох представляет собой важный инструмент, позволяющий концентрировать и направлять энергию с большой точностью. Для работы с огнем он не столь хорош, как мой более специализированный жезл, но тут вполне сгодился. Столб золотистого пламени шириной с бочку из-под виски пронесся по пещере и врезался в голову и верхнюю часть тела гренделеныша. Слабовато, чтобы убить тварь на месте, однако подходит, чтобы ослепить и отвлечь, пока Гард наносит смертельный удар.
Гренделеныш опустил руку, и я увидел блеск желтых глаз, омерзительную морду и клыкастую пасть. Клыки разошлись в улыбке, и я понял, что с тем же успехом мог поливать его водой из садового шланга. Могучее плечо резко дернулось, и в меня полетел камень.
Поверьте мне, гренделеныш зря тратил свои таланты на похищения-изнасилования-пожирания.
Лучше бы он стал профессиональным бейсболистом.
К тому моменту, когда я догадался, что в меня летит камень, он уже достиг цели. В моем левом плече что-то треснуло и всколыхнулась волна непереносимой боли. Я рухнул на землю, и воздух со свистом вышел из легких. Амулет выпал из внезапно онемевших пальцев, и яркий свет мгновенно погас.
Проклятие, я думал, что «большой» плюс «злобный» означает «тупой», но гренделеныш явно обладал интеллектом. Тварь дождалась, пока Гард выйдет из круга света, и лишь затем бросила камень.
– Чародей! – взревела Гард.
Я ничего не видел. Краткая вспышка ослепила меня, и Гард, скорее всего, пришлось не легче. Я поднялся на ноги, стараясь не завопить от агонии в плече, и прохромал к краю выступа, чтобы взглянуть на пещеру.
Гренделеныш снова взвыл, и Гард закричала – на этот раз от боли. Последовал звук тяжелого удара, и она с пустыми руками смутной тенью пронеслась через круг зеленого света и с ужасным хрустом врезалась в стену подо мной.
Все происходило слишком быстро. Адские погремушки, здесь я играл явно не в своей лиге.
Я повернулся к Мышу и рявкнул команду. Секунду пес смотрел на меня, прижав уши, и не шевелился.
– Пошел! – заорал я. – Пошел, пошел, пошел!
Развернувшись, Мыш помчался туда, откуда мы явились.
Внизу застонала Гард, слабо шевелясь на краю тусклого круга света, отброшенного факелом. Я не мог сказать, насколько сильно она пострадала, но точно знал, что, если останусь на месте, гренделеныш довершит начатое. Элизабет рыдала в отчаянии.
«Поднимайся, Гарри! – жестко велел я себе. – Шевелись!»
Я с трудом мог двигать левой рукой, поэтому стиснул посох правой и приступил к штурму ненадежных каменных ступеней.
Из темноты донесся смех. Глубокий, сильный, сочный и одновременно вкрадчивый. Тварь заговорила, и ее произношение оказалось неожиданно четким и ровным.
– Отродье Одина, – пробормотал гренделеныш. – Давно я так не веселился. Сурт[5], хотел бы я, чтобы в мире было побольше выбирающих[6]. Вы вымирающее племя.
В свете факела я с трудом различал чертовы ступени. Нога соскользнула, и я чуть не упал.
– А это что за сейдрмадр?[7] – спросил гренделеныш.
– Гезундхайт[8], – сказал я.
Монстр появился на дальнем конце круга света, и я замер. Желтые глаза сверкали злобой и голодом. Он очень медленно согнул когтистые руки и снова обнажил зубы в ухмылке. Во рту у меня пересохло, ноги дрожали. Я видел, как он двигается. Если он бросится на меня, может случиться что угодно.
О чем это я? Когда он бросится на меня, случится что угодно.
– У тебя в кармане огнетушитель? – поинтересовался я, внимательно изучая гренделеныша. – Или ты просто рад меня видеть?
Улыбка монстра стала еще шире.
– Определенно последнее. Вскоре у меня появятся два лишних рта. Чем она завлекла тебя сюда?
– Ты все не так понял. Это я разрешил ей пойти со мной.
Гренделеныш издал низкий, ленивый, злобный смешок. Жутко было слышать столь чистый голос, исходящий из такого отвратительного вместилища.
– Ты думаешь, что представляешь для меня угрозу, человечек?
– А ты считаешь иначе?
Гренделеныш неторопливо провел когтистыми пальцами по каменному полу, выбив крошечные искорки.
– Я противостою сейду, магии, с тех пор, как покинул Старый мир. А без него ты – что обезьяна с палкой. – Он подумал и добавил: – Причем весьма слабая и неуклюжая обезьяна.
– Значит, большому парню вроде тебя ничего не стоит справиться с крошечным мной, – ответил я. У него были странные глаза. Никогда не видел ничего подобного. А вот к таким лицам, пусть и безобразным, я привык. – Полагаю, вы с мисс Гард давно знакомы.