– Это верно, – ответил я. – Можно задать тебе вопрос?
Она кивнула.
– Гренделеныш назвал тебя отродьем Одина, – сказал я.
– Верно.
– Я знаю только одну персону, которую можно было бы так назвать.
– Есть и другие, – ответила Гард. – Но все слышали лишь о самом знаменитом.
– Ты назвала гренделеныша потомком Гренделя, – сказал я. – Я правильно понимаю, что ты – потомок Одина?
Гард улыбнулась:
– У наших с гренделенышем семейств долгая история.
– Он назвал тебя выбирающей, – заметил я.
Продолжая загадочно улыбаться, она пожала плечами.
– Гард – не твое настоящее имя, – сказал я. – Верно?
– Конечно нет, – ответила она.
Я отхлебнул премиального темного пива Мака:
– Ты валькирия. Настоящая.
Ее лицо было непроницаемым.
– Я-то думал, валькирии в основном занимаются вопросами доставки, – продолжил я. – Выбирают лучших воинов среди павших. Забирают в Валгаллу. Ах да, и разносят там напитки. Девственные дочери Одина, наливающие медовуху воинам, которые пируют в ожидании Рагнарёка.
Запрокинув голову, Гард расхохоталась:
– Девственные дочери!
Тряхнув волосами, она поднялась и снова посмотрела на сломанную руку. Потом вдруг наклонилась и поцеловала меня. Ее губы были сладкими, жадными, пылающими – я ощутил поцелуй всем телом, до самых кончиков пальцев на ногах. Хм, и не только.
Она медленно отстранилась, ее бледно-голубые глаза сияли. Затем подмигнула мне и сказала:
– Не верь всему, что пишут в книгах, Дрезден. – Повернулась, чтобы уйти, но, задержавшись, оглянулась через плечо. – Хотя, по правде сказать, иногда ему действительно нравится, когда мы называем его папочкой. Я Сигрун.
Я проводил Сигрун взглядом. Потом прикончил пиво. Мыш с готовностью поднялся, виляя хвостом, и мы отправились домой.
Выходной
Действие происходит между событиями «Маленького одолжения» и «Продажной шкуры».
Кевин Андерсон разговорился со мной на Нью-Йоркском конвенте комиксов и спросил, не хочу ли я поучаствовать в новой (по крайней мере, для меня) разновидности антологии: авторы, знаменитые своими книгами о сверхъестественном и ужасах, пробовали себя в комическом жанре. Я с восторгом согласился.
Бедный Дрезден. Вечно я взваливаю на его плечи тяжесть всего мира – мне от этого действительно неловко. Честное слово. Чувствую себя просто ужасно.
Ну да ладно. Меньше «жути», больше «веселья», – в общем, суть вы уловили. Мучить Гарри, когда вокруг кишат мастера-вампиры, сверхупыри, призраки, демоны и огры, не проблема. Но меня заинтриговала идея заставить его пережить не меньшие разочарование и смущение в ситуации с относительно тривиальными оппонентами и проблемами.
Я понятия не имею, как вы отнесетесь к несчастному Гарри, изо всех сил пытающемуся получить удовольствие от выходного, однако мне кажется, что получилось чертовски забавно.
Вор исследовал очередной дверной проем с ловушкой, когда я услышал приближающийся топот. Святая Женщина находилась на середине проповеди, посвященной вежливости или чему-то подобному, но я поднял руку, подав знак замолчать, и она подчинилась. Я на слух насчитал не меньше двадцати пар ног.
Издав что-то вроде рычания, я потянулся к мечу:
– Гости.
– Спокойно, сын мой, – сказала Святая Женщина. – Мы даже не знаем, кто это.
Разрушенный мавзолей располагался на порядочном расстоянии от проторенной дороги, поэтому вряд ли кто-то забрел сюда случайно. Святая Женщина, должно быть, блаженная, если верит, что к нам решили заглянуть друзья. Мгновение спустя они появились – местный Магистрат и два десятка его головорезов.
– Вечно эти коррумпированные госчиновники! – пробормотал Чародей за моей спиной.
Я оглянулся на него, затем поискал глазами Вора. Шустрая маленькая негодяйка исчезла.
– Вы совершили незаконное проникновение! – загремел Магистрат. Голосина что надо. – Немедленно покиньте это место под угрозой наказания и преследования законом!
– Сэр! – ответила Святая Женщина. – Наша миссия здесь крайне важна. У нас есть предписание вашего сеньора, согласно которому вам следует оказать нам помощь и содействие в этом деле.
– Но не в осквернении могил моих жителей! – вновь прогремел он. – Сгиньте! Прежде чем я выпущу на вас девять огней Атарака…
– Хватит разговоров! – яростно заявил я и метнул свой тяжелый кинжал ему в грудь.
Сила моих мускулов придала кинжалу скорости, и его полет окончился на два дюйма ниже левого соска – точное попадание в сердце. Удар оказался настолько мощным, что Магистрата сбило с ног. Его люди взвыли в изумленной ярости.
Я выхватил из-за спины гигантский меч и с львиным рыком атаковал головорезов.
– Хватит разговоров! – взревел я и хлестнул ближайшего противника двадцатифунтовым двуручным мечом, словно прутом. Враг повалился наземь.
– Хватит разговоров! – провыл я, продолжая махать. Разрубил нескольких громил, будто они были сделаны из воска. Откуда-то слева возник Вор и аккуратно перерезал ахилловы сухожилия очередному противнику. Святая Женщина приняла боевую стойку, вооружившись дубиной, и голосила молитву своим богам.
Чародей издал крик, и пронесшийся над моей головой огненный шар лопнул в двадцати одном футе передо мной, после чего огонь растекся, формируя безукоризненный круг, словно взрывная волна от ядерной бомбы, по пути сжигая и поджаривая головорезов, чтобы остановиться в нескольких дюймах от моего носа.
– Ой, хватит! – сказал я. – Так не бывает!
– Что? – спросил Чародей.
– Так не бывает! – повторил я. – Даже если вызываешь огонь при помощи магии, он все равно остается огнем. Он ведет себя как огонь. Он распространяется сферой. А в помещении врывается в коридоры и туннели. Он не может пройти двадцать футов и просто остановиться.
– Огненные шары работают именно так. – Чародей вздохнул. – А ты знаешь, как это сложно – точно рассчитать дальность распространения этих штук? Знаешь, как это замедляет процесс?
– Это простая математика, – возразил я. – И так намного лучше, чем огонь, который распространяется на двадцать футов вне зависимости от того, что там вокруг. У вас к огненным шарам что, рулетки приделаны?
Оборотень Билли вздохнул и положил свой ролевой лист и кубики.
– Гарри, – мягко сказал он, – повторяй за мной: это только игра.
Я скрестил руки на груди и хмуро посмотрел на Билли через стол, заваленный закусками, пустыми банками из-под газировки, обрывками бумаги и крошечными модельками монстров и героев (включая моего мускулистого варвара). За столом с нами сидела Джорджия, грациозная темноволосая жена Билли, а также рыжая красотка Энди, в то время как долговязый Кирби скрывался во главе стола за несколькими ширмами, покрытыми фэнтезийными картинками.
– Я всего лишь хочу предложить, – заявил я, – почему бы не изобразить магию чуть более реалистично?
– Снова-здорóво! – вздохнула Энди. – Я, конечно, знаю, что он настоящий чародей и все такое, но боже мой!
Кирби хмуро кивнул:
– Все равно что пригласить физика в кино на «Звездный путь».
– Гарри, – твердо сказала Джорджия, – ты снова принялся за свое.
– О, вовсе нет! – запротестовал я. – Я только хочу сказать…
Выгнув бровь, Джорджия сурово посмотрела на меня поверх своего орлиного носа.
– Ты знаешь правило, Дрезден.
– Испортил веселье – беги за пивом! – проскандировали остальные.
– Вы меня достали! – пробормотал я, однако не смог сдержать ухмылку. Вытащил бумажник и кинул на стол двадцатку.
– Хорошо, – сказал Кирби. – Оцени повреждения от огненного шара, Уилл.
Билли кинул кубики:
– Ха! Один и два выше медианы. Выкусите, бандюки!
– Все покойники, – подтвердил Кирби. – Можем прерваться до следующей недели.
– Вот дерьмо! – вздохнул я. – Так и не удалось почти никого поколотить.
– Мне удалось стукнуть лишь одного! – заявила Энди.
Джорджия покачала головой:
– А я даже не закончила заклинание.
– Ах, ну да! – злорадно ответил Билли. – После семи раундов поиска магических предметов и ремонта вещей, сломанных тупым варваром, я наконец добился своего. А ты что скажешь, Гарри?
– Когда я добьюсь своего, ты об этом узнаешь, – пообещал я, вставая. – Однако мои надежды велики. Не далее как завтра у меня, Гарри Дрездена, выходной.
– Ни черта себе! – воскликнул Билли, ухмыляясь.
Мы приступили к уборке последствий вечерней игровой сессии.
Я облачился в черный кожаный плащ.
– Ни учеников, ни работы, ни поручений от Белого Совета, ни дел для Стража, ни поездок за город по делам Паранета. Мое собственное свободное время.
Джорджия широко улыбнулась мне:
– Пообещай, что не проведешь его в той заплесневелой норе, которую ты называешь лабораторией.
– Э-э-э… – смешался я.
– Смотри! – вставила Энди. – Он краснеет!
– Я не краснею, – возразил я.
Собрав пустые бутылки и коробки от пиццы, я прошествовал в маленькую кухоньку Билли и Джорджии, чтобы выкинуть их в мусорное ведро.
Джорджия последовала за мной, чтобы отправить в помойку обрывки бумаги.
– Свидание со Стейси? – спросила она, понизив голос.
– Полагаю, если я назову ее Стейси, Анастасия вышибет мне мозги за то, что мне лень произнести ее имя полностью.
– Похоже, ты слегка на взводе.
Я дернул плечом:
– Мы впервые собираемся провести целый день вдвоем, без желающих разорвать нас на куски. Я… просто хочу, чтобы все прошло правильно, понимаешь? – Я запустил руку в волосы. – Выходной пойдет на пользу нам обоим.
– Конечно, конечно, – поддакнула Джорджия, глядя на меня спокойными, понимающими глазами. – Думаешь, у вас с ней что-нибудь получится?
Я пожал плечами:
– Не знаю. У нас с ней слишком разные представления о… ну, практически обо всем, за исключением того, как поступать с тварями, которые причиняют людям вред.