– Гарри, – сказал Джейк со вздохом, – война между светом и тьмой идет на стольких уровнях, что понять ее целиком тебе не дано. По крайней мере, пока. Иногда это поле боя в прямом смысле слова. Иногда – что-то более туманное и метафорическое.
– Но мы с Майклом именно в прямом смысле парни, – возразил я.
Джейк усмехнулся:
– Неужели? Ты думаешь, мы вовлекли вас в эту историю исключительно ради того, чтобы вы кого-то побили?
– Ну, в общем и целом да. – Я помахал фляжкой. – И мы побили этого парня, у которого были такие добрые намерения и который так отчаянно желал помочь.
Джейк покачал головой:
– Настоящие битвы имели место в иное время.
– А?
– Кортни, – сказал Джейк. – Маленькая девочка, которую чуть не сбила машина.
– А что с ней? – спросил я.
– Ты спас ей жизнь, – ответил он. – Более того, ты заметил синяк у нее на щеке, который ей поставил отец. Твое присутствие помогло ее матери осознать, что с дочерью жестоко обращаются. На следующее утро она уехала с девочкой. – Он развел руками. – В ту секунду ты спас жизнь ребенку, не дал матери пристраститься к алкоголю от горя и прервал порочный круг поколений, существовавший более трехсот лет.
– Я… э-э-э…
– Электрик Чак, – продолжил Джейк. – Он напился, потому что поссорился с женой. Через два месяца у их четырехлетней дочери обнаружат рак, и потребуется пересадка костного мозга. Ее отец – единственный подходящий донор. Ты спас ему жизнь – а значит, и жизнь его дочери. А борьба, в которую вступит эта семья, объединит ее и сделает счастливой.
Я хмыкнул:
– Подозрительно попахивает предопределенностью. Что, если эти люди выберут нечто иное?
– Это сложный вопрос, – признал Джейк. – Однако ход будущего похож на текущую воду. Если знаешь ландшафт, можешь с высокой вероятностью предположить, куда она потечет. Конечно, кто-то может выкопать канаву и изменить течение, но, честно говоря, ты удивишься, узнав, как редко люди сознательно используют свою свободную волю.
Я снова хмыкнул:
– А как насчет второй бейсвумен, Келли? Ее жизнь я тоже спас?
– Нет. Однако ты помог девушке в тот момент, когда ей казалось, что она одна на целом свете и ей не с кем поговорить. Всего лишь несколько добрых слов. Но она задумается о том, какое они имели значение. И вполне может стать хорошим адвокатом. Пять минут твоей доброты помогут тысячам других людей. – Он вновь раскинул руки. – И это только за последний день. Ты победил отчаяние и боль, предотвратил утрату и трагедию. И думаешь, что не сражался на стороне света, воин?
– Э-э-э…
– И последнее, но не из последних. Не забудь о Майкле, – сказал Джейк. – Он хороший человек, но, когда дело касается его детей, может полностью утратить рассудок. Стоя над Дугласом на пляже, он был на волосок от потери контроля. Твои слова, твое присутствие, твоя воля помогли ему выбрать милосердие, а не месть.
Секунду я просто смотрел на него:
– Но… Вообще-то я не собирался делать ничего такого.
Он улыбнулся:
– Однако ты выбрал поступки, которые привели к этому. Никто не заставлял тебя поступать именно так. Всех этих людей ты спас от реальной опасности. – Он повернулся, окинул взглядом церковь внизу и поджал губы. – У людей намного больше силы, чем они осознают, нужно только решиться использовать ее. Возможно, Майкл уже не будет повергать демонов мечом, Гарри. Но не думай, что он прекратил сражаться на стороне добра. Просто отсюда, снизу, тебе сложнее увидеть результаты битвы.
Я задумчиво глотнул еще виски.
– Теперь он счастливее, – сказал я. – И его семья тоже.
– Удивительно, как правильный выбор приводит к подобному результату.
– А что с отцом Дугласом? – спросил я. – Что с ним станет?
– В значительной степени это будет зависеть от него самого, – ответил Джейк. – Надеюсь, он признает свои ошибки и изменит свою жизнь к лучшему.
Я медленно кивнул. Затем сказал:
– В таком случае поговорим о счете.
Брови Джейка подскочили.
– О чем?
– О счете, – отчетливо повторил я. – Вы втянули меня в эту передрягу. Значит, можете заплатить мне, как любой другой клиент. Куда выслать счет?
– Ты… ты пытаешься выставить счет самому Господу? – уточнил Джейк, словно не веря своим ушам.
– Чер… э-э-э… вовсе нет, – ответил я. – Я выставляю счет вам.
– Мы работаем иначе.
– А вот я работаю именно так, – сообщил я, выпятив подбородок. – Раскошеливайтесь. Не то в следующий раз, когда вы обратитесь ко мне за помощью, я стану просто наблюдать, посвистывая.
На лице Джейка расцвела широкая, довольная ухмылка, в голосе зазвучал смех.
– Это вряд ли, – ответил он и исчез.
Я скорчил свирепую рожу пустому месту, где он сидел мгновение назад, и пробормотал:
– Крохобор.
Однако почему-то я не сомневался, что он прав.
Последнее предупреждение
Действие происходит между событиями «Маленького одолжения» и «Продажной шкуры».
Уже написав рассказ на тему медовухи, я совершенно не представлял, что мне с ним делать. Но – эй! – ведь ко мне обратилась с просьбой сама Пат Элрод, а я никогда не умел говорить «нет», и я решил обратиться к такой теме в «Архивах Дрездена»: о том, как силы тьмы покусились на самое, можно сказать, святое – на пиво Мака. Гарри, естественно, отреагировал на это с должным возмущением, как сделали бы и читатели: «Адские погремушки!» Это весьма забавная история – для меня, во всяком случае, – и я постарался передать в ней то же ощущение энергии и стремительности, которое содержат удачные эпизоды «Монстра недели» из «Секретных материалов». Мне придется как-нибудь загладить свою вину перед Маком…
Все, чего я хотел, – спокойно попить пива. Я ведь немногого прошу – помедитировать за бутылкой после тяжелого дня профессионального чародейства. Может быть, вдобавок сэндвич со стейком. Вот и все, вы ведь не считаете, что это слишком? Но кто-то был со мной не согласен.
Паб Макэнелли – тихая таверна в подвале огромного офисного здания, каких в Чикаго сотни. Чтобы подойти к двери, надо спуститься на несколько ступенек. Оказавшись внутри, вы видите прямо перед собой на потолке старые скрипучие вентиляторы, а чтобы войти в зал, надо преодолеть еще пару ступенек. Здесь горят свечи, а отделка состоит из украшенного ручной резьбой полированного дерева более темного оттенка, чем обычно. В сочетании со свечами это создает ощущение уютного логова.
Я открыл дверь – и тут мне в нос шибануло такое, чего я в баре у Мака никогда не нюхивал: вонь подгоревшей пищи.
Пока я доставал из-под плаща боевой жезл, моим первым рефлексом было убедиться, что браслет-оберег на руке заряжен полностью и готов к использованию, – и это уже кое-что говорит о Маковой кухне. Я сделал еще несколько осторожных шагов, держа жезл на изготовку. Привычное освещение было приглушено, и только горстка свечей все еще слабо мерцала.
Завсегдатаи паба, члены сверхъестественного сообщества Чикаго, валялись повсюду, как сломанные куклы. С полдюжины посетителей лежали на полу в странных позах, как будто рухнули без чувств, выполняя очередное упражнение ритмической гимнастики. Пара дядечек преклонных лет, всегда игравших в шахматы за угловым столиком, лежали на столе. Вокруг них валялись разбросанные шахматные фигуры – некоторые из них были сломаны, а старые шахматные часы разбиты вдребезги. Три молодые женщины – они всегда появлялись у Мака вместе, причем имели такой вид, будто обсмотрелись «Зачарованными», – валялись сейчас вповалку в углу, словно, перед тем как отключиться, забились туда от ужаса, и были забрызганы каплями чего-то, весьма напоминавшего кровь.
По крайней мере, я заметил, что некоторые из поверженных дышали. Я выждал, однако из темноты на меня ничего не набросилось, и я не ощутил внезапного желания разнести все вокруг, а потом вздремнуть.
– Мак? – негромко позвал я.
Кто-то захрипел.
Я поспешил к барной стойке и увидел Мака, лежавшего за ней на полу. Его здорово отделали. Разбитые губы распухли. Нос сломан. Руки – отекшие и красные: видимо, отбивался изо всех сил. Бейсбольная бита, которую он обычно держал за стойкой бара, валялась рядом, и на ней была кровь – возможно, его собственная.
– Звезды и камни! – выдохнул я. – Мак…
Склонившись над ним, я внимательно осмотрел нанесенные травмы. Формально должной медицинской подготовки у меня не имеется, но во время войны с вампирами Красной Коллегии за несколько лет работы Стражем я повидал травм и ранений более чем достаточно. Один из кровоподтеков на голове у Мака выглядел погано, несколько пальцев сломано, но вроде ничего такого, что нельзя было бы вылечить.
– Что случилось? – спросил я.
– Взбесились, – пробормотал он. Порез на губе снова открылся, и выступила кровь. – Напали.
Я поморщился:
– Что, правда?
Вытащив из стопки на полке чистую скатерть, я смочил ее холодной водой и попытался хоть как-то стереть кровь у Мака с лица.
– Они все лежат вповалку, – сообщил я ему. – Живые. Это ваш паб. Как собираетесь действовать?
Даже острая боль не помешала Маку всерьез обдумать проблему.
– Мёрфи, – изрек он в итоге.
Я обдумал ситуацию. Что ж, вызов полиции тянет за собой кучу вопросов и привлекает ненужное внимание, зато пострадавшим быстрее окажут медицинскую помощь. Клиент для Мака всегда в приоритете. Но если бы он захотел сохранить все в тайне, я бы тоже это понял.
– Я позвоню, – сказал я Маку.
Представители властей решительно спикировали в помещение паба. Вечер еще только начинался, так что, похоже, мы оказались первыми клиентами ночной смены «скорой».
– Господи Исусе! – Сержант Кэррин Мёрфи застыла в дверях, обводя взглядом зал. – Что за бардак!
– Да что ты говоришь? – буркнул я угрюмо.
Желудок мой обиженно урчал, и вдобавок мучила жажда, но мне казалось нетактичным позаимствовать что-нибудь из запасов Мака, пока тот занят, – его штопали парни из «скорой».