[50]. Предписывалось развернуть публикацию этих документов, организовать широкую кампанию солидарности, проведение митингов и собраний. 11 декабря Секретариат ИККИ вновь послал директиву. Указание было лаконичным:
«Солидаризация с Народным правительством. Приветствия, резолюции, массовая кампания. Парализовать антисоветскую травлю. Разъяснять и популяризировать политику СССР. Решительно выступать против поджигателей войны. Беспощадно разоблачать и бороться с контрреволюционными планами английских и французских империалистов и их социал-демократических лакеев»[51].
Такие призывы в той ситуации, когда нападение на Финляндию вызвало рост антисоветских настроений, не могли принести желаемых. результатов и способствовали дискредитации Коминтерна и его секций.
Сталинское требование не выступать против правительств, «которые за мир», отразилось на политической линии коммунистов. 30 декабря Секретариат ИККИ утвердил Политическую платформу КПГ. В ней компартия заявляла, что национальной независимости и свободе германского народа угрожает агрессивный военный план англо-французского империалистического блока. В связи с этим центр тяжести борьбы «следует перенести на срыв военного плана английского и французского империализма и на уничтожение врагов германского народа, которые хотят в Германии сорвать советско-германский пакт дружбы, поддержать англо-французский план войны против германского народа и ввергнуть народ Германии в величайшую катастрофу, какой была бы война с великим советским народом»[52]. Подчёркивалось, что нельзя ослаблять борьбу против угнетательской политики правящего режима в Германии, что этот режим выступает против трудящихся масс, что тактика КПГ вовсе не означает поддержки войны германского империализма. Если с развитием войны наступит кризис господствующего в Германии режима, то трудящимся следует взять в свои руки судьбу германского народа и защиту страны от военных планов английских и французских империалистов. Но не говорилось, что надо добиваться свержения господствующего режима, т. е. гитлеровского строя.
Иллюзии, что договоры Германии с СССР будут благоприятствовать работе коммунистов в массах и будто бы облегчат им привлечение на свою сторону национал-социалистов, отразились в указании на необходимость превратить нацистские массовые организации в опорные точки борьбы за интересы масс.
«Ориентировка на дружбу с Советским Союзом, начавшаяся вследствие советско-германских пактов ненападения и дружбы так же и в национально-социалистических трудящихся массах, открывает широкие возможности,— говорилось в документе,— для их завоевания и включения в ряды общего боевого фронта с коммунистическими и социал-демократическими рабочими против грабительского плана английского и французского империализма, против связанных с ним крупнокапиталистических изменников отечеству в Германии, против господства крупного капитала и за укрепление политической и организационной мощи трудящихся масс в Германии, дабы таким путём создать прочную гарантию сохранения и углубления дружбы между Советским Союзом и Германией»[53].
Документ был пронизан заботой о сохранении мира и дружбы с СССР. Но упускалось из виду, что речь шла о «дружбе» СССР и гитлеровской Германии. Вместе с тем резкая критика планов англо-французского империализма была заострена, а реальная сущность гитлеризма растворялась, его агрессивный характер исчезал. В то же время подчёркивалась необходимость борьбы против национального угнетения австрийского, чешского, словацкого и польского народов германским империализмом, за право на полное самоопределение.
Дезориентация, вызванная сталинскими установками, привела даже к тому, что среди германских коммунистов, находящихся в СССР, обсуждался вопрос о возможности легализации в Германии деятельности КПГ.
7 января 1940 г. Димитров и Мануильский в письме к Сталину привели основную часть этого документа, высказав мнение, что позиция КПГ «представляется правильной», попросили совета и указаний «ввиду особой сложности и важности вопроса»[54].
13 января Димитров послал копию этого письма Молотову. Вечером 21 января Молотов заметил ему: «Вы не решаетесь назвать войну империалистической со стороны Германии», и предложил обменяться мнениями по тактике КПГ.
На этой встрече Сталин заявил:
«Мировая революция как единый акт — ерунда. Она происходит в разные времена в разных странах. Действия Красной Армии — это также дело мировой революции».
Он сказал, что Финляндия оказалась подготовленной к войне с СССР, и добавил:
«Финские шуцкоровцы 150 000 — это сила белофиннов. Мы 60 000 перебили, надо перебить и остальных, тогда дело кончится».
По поводу планов в отношении Финляндии Сталин произнёс:
«Мы не хотим территории Финляндии. Только Финляндия должна быть дружественным Советскому Союзу государством»[55].
Одновременно с утверждением на Секретариате ИККИ Политической платформы КПГ в органе компартии Великобритании газете «Дейли уоркер» 30 декабря 1939 г. был опубликован манифест за подписью компартий Великобритании, Франции и Германии. В нем подчёркивалась солидарность партий в борьбе с империалистической войной. Каждая партия заявляла о необходимости вести борьбу с правительством своей страны. От имени КПГ было сказано, что «рабочий класс Германии всеми силами должен вести борьбу против Гитлера».
Прочитав сообщение об этом документе, Димитров распорядился: «Проверить, что и где это сделано?»[56] 3 января 1940 г. Пик сообщил ему, что документ был напечатан без ведома ЦК КПГ, но очевидно с согласия члена руководства КПГ В. Кенена, что он даёт неправильную тактическую ориентацию, уравнивая задачи трёх партий, и не соответствует политической платформе КПГ[57]. Так, констатация в совместном документе трёх партий необходимости борьбы против Гитлера вызвала серьёзное беспокойство в руководстве Коминтерна. Сталинский запрет разоблачать Гитлера, по существу, разоружал коммунистов. Разумеется, коммунисты Германии в самых тяжёлых условиях подполья, испытывая не прекращавшийся, а всё более усиливавшийся террор гитлеровцев, вели упорную борьбу против нацистской диктатуры[58]. Но сталинские указания не только её серьёзно затрудняли, но и вносили недопустимую дезориентацию.
Сталинский тезис о том, что агрессорами являются Англия и Франция, постоянно повторялся в документах ИККИ. Характерно в этой связи изменение, внесённое по настоянию Жданова в проект первомайского воззвания Коминтерна. В посланном ему 23 апреля Димитровым и Мануильским тексте было сказано:
«Поджигатели войны не могут простить СССР, что он стоит вне империалистической свалки».
Жданов признал такую формулировку недостаточной и потребовал конкретно назвать поджигателей войны[59]. В переработанном и утверждённом 28 апреля тексте воззвания эта фраза была исправлена: «Английские и французские поджигатели войны и их социал-демократические прислужники в бешенстве от того, что Советский Союз занимает позицию нейтралитета в отношении их империалистической войны»[60]. Жданов также счёл упоминание о социал-демократах как об агентах буржуазии «слабоватым» и написал:
«Надо сказать, что это злейшие, бешеные враги рабочего класса. Именно благодаря их предательской роли буржуазии удаётся отравлять известные слои рабочего класса ядом шовинизма и национализма»[61].
По его указанию в текст были вставлены слова о том, что социал-демократы «открыто призывали и призывают к крестовому походу против страны социализма»[62]. Так заострялась линия борьбы против одной стороны и ослаблялась критика в адрес другой — Германии.
Германия весной 1940 г. перешла в наступление, оккупируя одну страну за другой, но в документах ИККИ по-прежнему агрессорами назывались Англия и Франция. 10 апреля Секретариат ИККИ направил директивы компартии Дании для опубликования заявления в связи с вступлением в страну германских войск. В них было сказано:
«Агрессивная империалистическая политика войны Англии и Франции в Скандинавии имела последствием империалистические контрмеры со стороны Германии. Главными виновниками являются распространители войны в Лондоне, Париже и их агенты — Ⅱ Интернационал. Виновны также правительства Скандинавии, которые приветствовали империалистическую войну и поддержали разжигание войны против СССР»[63].
Указывалось, что партия должна протестовать против занятия Дании, против попытки навязать народам Скандинавии господство Германии, что коммунисты отстаивают жизненные интересы и независимость народа, свободу и независимость которого можно вернуть, но что народы Скандинавии не должны быть использованы в целях английского империализма и распространения войны на Скандинавию.
Повторение довода, будто вторжение Германии было связано с агрессивными планами Англии и Франции в отношении Скандинавии, выдвинутого в качестве официальной версии германским правительством и встреченного «пониманием» со стороны сталинской верхушки[64], свидетельствовало, что трактовка событий определялась конъюнктурными внешнеполитическими соображениями этой верхушки. Реальное значение событий переставало, по существу, играть определяющую роль. Это было непростительной ошибкой для руководства международной коммунистической организации. Поскольку остриё борьбы не направлялось против тех, кто вторгся в Данию, постановка вопроса об освобождении страны и тех силах, которые необходимо объединить для этого, не могла быть конкретной и убедительной. Говорилось даже о необходимости защищать легальность компартии