об,
Пробежал по лесу ликантроп.
Он летел над палою листвой,
Вжален метко пущенной стрелой.
Вернись, лесной вервольф,
По моему хотенью.
Я все равно, вервольф,
Твоею буду тенью.
Где сосны или ели,
В жару или в метели
Найду и зарублю тебя, вервольф.
Он бежал, и полная луна
В тучах становилась не видна.
Но я шёл по следу, шёл за ним,
Долгом и приказами гоним.
Вернись, лесной вервольф,
По моему хотенью.
Я все равно, вервольф,
Твоею буду тенью.
Где сосны или ели,
В жару или в метели
Найду и зарублю тебя, вервольф.
Говорят, чудес на свете нет,
И дождями смыт вервольфа след,
Только знаю, где его найти.
Если веришь — зверю не уйти!
Вот он, лесной вервольф.
По моему хотенью
Убит лесной вервольф
Неумолимой тенью.
Где сосны или ели,
Среди густой метели
Нашёл и зарубил тебя, вервольф.
Конгрегация и пророк
Автор: Денис Куприянов
Краткое содержание: однажды в Инквизицию поступил донос, что в некоем городе завелся пророк…
Однажды в Инквизицию поступил донос, что в некоем городе завелся пророк, который смущает людей неожиданными видениями. Пророка очень быстро нашли и задержали до выяснения всех обстоятельств. Многим членам Конгрегации сразу же стало интересно, действительно ли этот человек способен предсказывать будущее. Проверить сей факт вызвался сам Курт Гессе. Он отправился в нужный город, встретился с задержанным, поговорил с ним и спросил, не может ли тот своими видениями явить будущее Инквизиции.
Недолго думая, пророк воскурил травы, запел заклинания… И внезапно взору Курта предстали дивные картины, где почти обнаженные девушки гигантскими мечами кромсали ужасных демонов, где юноши в сутанах и с крестом на шее ножами и странного вида ручницами убивали вампиров и чернокнижников, и где монашки с красивыми, одухотворенными лицами нараспев читали молитвы, после чего смело бросались в битву, повергая зло. Курт был изрядно впечатлен, хотя некоторые видения его смутили. Пророка признали подлинным и наделенным истинным даром, но предложили пока пожить в гостях у Конгрегации: так, на всякий случай.
Мораль: наши далекие предки были умными людьми, но даже они не имели представления о той разнузданной фантазии, которая бурлит в головах аниматоров Страны Восходящего Солнца.
В один прекрасный день Курт Гессе вновь отправился к пророку. Так уж вышло, что он никак не мог заставить очередного малефика сознаться в своих злодеяниях, и ему в голову пришла мысль: узнать, как проводят допросы отдаленные потомки. Быть может, это дало бы Инквизиции много новых и интересных идей?
Пророк воскурил травы, прочел заклинания, и взору инквизитора предстали странные люди в странных одеждах. Один из них сидел напротив другого, светил в лицо собеседнику ярким красным фонариком на вычурной подставке, прикрепленной к диковинной шкатулке, и смотрел на изображение огромного глаза, нарисованное с другой стороны коробочки. При этом он задавал внезапные, будто бы не связанные один с другим вопросы и что-то постоянно записывал.
Курт не очень понял, что происходит, но на всякий случай тут же решил повторить: достал уличный фонарь, вставил в окошко красное стекло, позаимствованное у алхимика, и подробно, по памяти зачел подозреваемому список услышанных в видении вопросов. Малефик, смущенный и перепуганный необычностью обстановки, сломался на фразе про черепаху, шевелящую лапками, и во всем сознался. Правда, после этого он попытался напасть на Курта и сбежать, так что пришлось его слегка помять и заковать покрепче.
Мораль: изучая методы потомков, все же лучше постараться понять, в чем их суть и для чего они используются. А также не торопиться: последствия у теста Войта-Кампфа бывают весьма бурные.
Слух о пророке дошел до ушей самого Хауэра. При первой возможности тот покинул тренировочный лагерь, пришел к пророку и попросил его показать самых сильных людей будущего.
Пророк воскурил травы, прочел заклинания, и взору инструктора предстали необычные картины. Люди летали меж домов, стреляя из рук паутиной, посылали во врагов огненные лучи и хитрые снаряды. Из их рук выскакивали лезвия, они прошибали кулаками стены и, облаченные в летающие доспехи, сокрушали целые армии.
Подобное зрелище изрядно воодушевило инструктора, и он лишь усилил тренировки. Долго потом ходили слухи о том, что после долгих и усердных тренировок Хауэр наконец смог ненадолго превратиться в зеленого великана, способного ударами кулаков крушить скалы и вековые деревья. Но дальше слухов дело, слава Богу, не пошло.
Мораль: то, что для потомков лишь детские комиксы, для их славных предков есть точная инструкция к достижению нужной цели.
Как-то раз в келью к пророку заглянула Нессель, которой вдруг захотелось узнать, какими способами в будущем можно будет лечить людей. Пророк, как обычно, воскурил травы и прочел заклинания, после чего взору экспертуса предстала странная беловолосая женщина. Она вещала о страшных вещах, происходящих внутри нашего организма. И все это время рядом в шаманском танце кружили внутренние органы, демонстрируя эти самые проблемы во всей своей красе.
Нессель была впечатлена. Но признала, что ее ума пока явно недостаточно, чтобы познать мудрость потомков. После чего ушла, погруженная в размышления.
Мораль: если уж программу «Жить здорово» часто не понимают современники, то что говорить о наших далеких предках?
Бруно не особо горел желанием, но все же заглянул к пророку, дабы спросить того о будущем церкви. Пророк воскурил травы, прочел заклинания, и взору Хоффмайера предстал обнаженный человек в тиаре епископа, занимающийся развратными делами с целой дюжиной монашек.
Шокированный Бруно в гневе покинул подвал. Он поклялся работать еще усердней, дабы не допустить такого будущего.
Мораль: конечно, наши предки тоже знали толк в порнографии. Но они вряд ли могли представить, каких вершин в этом деле достигнут их отдаленные потомки.
И Александер фон Вегерхоф при первой же возможности поспешил встретиться с пророком. Уж больно его интересовало, как именно в будущем будет решен вопрос со стригами. Сами понимаете, для него эта проблема стояла остро.
Пророк воскурил травы, прочел заклинания, и взору Александера предстали дивные картины. Добрые стриги, спасая людей, сражались со злыми, злые с еще более злыми, а на этом фоне невинные девушки крутили романы с прекрасными и бессмертными существами, веря в вечную любовь. В итоге барон покинул пророка в воодушевленном настроении, радуясь, что хоть в будущем люди и стриги смогут прийти к взаимопониманию.
Мораль: а не являются ли многочисленные книги, сериалы и фильмы всего лишь скрытой пропагандой стригов?
Случилось так, что и Гвидо Сфорца заглянул на огонек к пророку. Его интересовали многие вопросы, но самым главным было вызнать тонкости дипломатии, вершинами которой должны будут овладеть потомки.
Пророк воскурил травы, прочел заклинания, и Сфорца надолго погрузился в невероятный поток видений, где великие мужи сходились не на жизнь, а на смерть на дипломатическом поприще. И нельзя было не заметить, что эти зрелища сильно запали ему в душу. Хотя члены Совета потом весьма недоумевали…
Ведь всякий раз, слыша про очередные косяки своих подопечных или союзников, Сфорца в сердцах произносил непонятную фразу на незнакомом языке: «Debily, bljad'!»
Мораль: иногда краткость действительно сестра таланта. Особенно у великих потомков!
Будь проклят
Автор: Мария Аль-Ради (Анориэль)
Краткое содержание: последний разговор Курта и Маргарет ее глазами. И какие слова ей не дали крикнуть ему вслед
Было больно. Нестерпимо больно. Еще жарко, но это ощущение терялось на фоне боли, прорываясь лишь изредка.
Болели вывернутые плечи — тягуче, постоянно, простреливая новой вспышкой всякий раз, как тело содрогалось от очередного удара или укола.
Болела спина — горела от многочисленных ударов бича. Сейчас уже было не понять самой, где именно касалось тонкой кожи это орудие; казалось, вся спина превратилась в один сплошной рубец.
Болели все те места, куда вонзались тонкие, острые иглы — неравномерной, дергающей болью, к которой не удавалось притерпеться, даже когда сами иглы уже давно были убраны.
Болели пересохшие, искусанные в кровь губы — мелочь на фоне всего прочего, но сейчас каждая мелочь сказывалась на общей картине.
И еще была жажда. Иссушающая, невозможная жажда. Горло давно пересохло, и каждый вдох будто обжигал, обдирал его, словно песком. За несколько глотков воды она была готова отдать что угодно, но остатки гордости удерживали от бесполезных просьб.
Маргарет сама не смогла бы ответить, что заставляет ее выносить все это, что принуждает молчать в ответ на вопросы следователей — молчать, пока хватает сил. Она ведь и знала-то не так много: наставник был предусмотрителен, как она понимала теперь — не зря. Но тем неохотнее Маргарет рассказывала то немногое, что знала. Почему?..
Тянула время? Да, пожалуй — поначалу. Была безумная, дикая надежда, что наставник не даст ей вот так сгинуть, ей, одной из сильнейших среди его последователей, как сам он не раз говорил. Ведь она была нужна ему, она это отлично понимала — он связывал с нею свои планы...
Но время шло, а ничего не менялось. Никто не рвался спасать Маргарет фон Шёнборн из недр Друденхауса.
— Назовите имя вашего наставника, — требовал сухой голос Райзе, и жесткий бич вновь обжигал истерзанную спину, выбивая короткий, хриплый крик.