- Кого ты вызывал?! - рявкнул майстер инквизитор.
- К-к... В к-каком с-смысле? - заикаясь, проблеял зеленщик.
- Что это был за ритуал?! - наседал Курт. - Кого ты пытался вызвать?
- Н-н-не знаю...
- Говори, мразь! Кого?! Демона? Дьявола? Ангела? Языческого бога? И как это остановить?
- Никого... я... никого...
- Я тебя сейчас самого на куски порежу! Как обратить действие твоего ритуала? Отвечай! - Курт хлестнул его раскрытой ладонью по щеке. Голова Краута мотнулась из стороны в сторону.
- Никого я не вызывал! - наконец пришел в себя задержанный. - Это не ритуал. Не надо ничего отменять.
- А что тогда ты делал? - с подозрением уточнил Курт.
- Я спасал их души, - торжественно изрек окончательно опомнившийся Краут. - Ибо страдание очищает.
- Признаться честно, так глупо я себя лет десять не чувствовал, - вздохнул Курт.
- И как, освежает? - участливо уточнил Бруно.
- Да не то слово, - хмыкнул Курт. - Вспомнил молодость, охоту на несуществующего стрига...
- Главное, не с такими же последствиями, - наставительно поднял палец духовник. - И, как и в упомянутый тобою раз, ты все же был там не зря. Борьбой с ересью, если ты забыл, Конгрегация тоже занимается.
- Да уж, ересь там была первостатейная, - усмехнулся Курт. - Этот Краут чем-то напомнил мне недоброй памяти Бернхарда. Должно быть, обширным цитированием Писания и потрясающим его толкованием.
- Вот об этом поподробнее, будь любезен, - подал голос Висконти, до сих пор слушавший доклад агента Совета почти что молча. - Из твоего письменного отчета в силу его исключительной, как обычно, краткости мы смогли составить лишь весьма поверхностное представление. Хотелось бы больше деталей.
- Рассказываю подробнее, - кивнул Курт, поудобнее устраиваясь на табурете напротив итальянца. - У сего выдающегося субъекта был дядя со стороны матери. Дядя был священником, учил племянника грамоте, а заодно оный племянник получал бесконтрольный доступ к книгам, в том числе к священным текстам, в том числе к тем, кои запрещены для самостоятельного изучения. Результат получился потрясающий. Этот умник и поборник нравственности возомнил себя ни много ни мало агентом Чистилища на земле. Люди, известное дело, грешны, кто-то больше, кто-то меньше. Всем, понятно, за гробом воздастся по делам их. С теми, кто грешил без меры, все понятно, но есть ведь и те, кто ничего совсем уж непростительного не совершал - ближних не убивал, сирых и убогих не обижал, а так, по мелочи. Чуть подворовывал, обманывал, прелюбодействовал... Таким, как мы знаем, дорога скорее не в Ад, а в Чистилище, а там, может, и выше подняться удастся.
- И каким же образом этот Краут предполагал ускорить сей процесс? - уточнил Висконти.
- Он, видишь ли, проникся идеей, что страдание духовное и телесное способно очистить грешную душу от налипшей грязи. И чем раньше начать, тем выше шанс спасти погрязающую в грехах душу. Мне так и не удалось от него добиться, что именно послужило толчком к тому, чтобы начать применять свою блестящую теорию на практике, подозреваю, что он сам не вполне это понимал.
- Так он, что же, решил пострадать и пожертвовать собственным посмертием в Раю ради спасения грешных душ ближних? - с сомнением уточнил Бруно; Курт отмахнулся, криво усмехнувшись:
- О нет, что ты. О собственном будущем райском блаженстве он пекся денно и нощно. Он же, по его мнению, не убивал других из корыстных побуждений, а проводил их через очистительные муки, несравнимые с адскими (куда уж ему, простому смертному, до многоопытных чертей!), тем самым ведя их к блаженству в жизни вечной. Ergo, творил добро, выступая едва ли не проводником Вышней воли. Даже ночь воскресенья была выбрана неспроста: он приходил на мессу, молился, а тем временем по сторонам поглядывал - на кого взгляд упадет. При взгляде на угодную Господу жертву (то его слова, не мои!) он испытывал некое особое, ни с чем не сравнимое чувство, которое ясно подсказывало, что сия душа нуждается в немедленном очищении. Дальше оставалось выманить намеченную жертву в какое-нибудь малолюдное место, стукнуть по голове, загрузить в тележку, для верности присыпать сверху морковкой и везти на заброшенную мельницу. Одного до сих пор не пойму - как он ухитрился закинуть на тележку кожевенника и каменотеса? По словам всех свидетелей, мужики оба были здоровые...
- Что ж он их у той же мельницы не закапывал потом, а выбрасывал где попало? - чуть нахмурился итальянец.
- Так там же земля неосвященная, - пояснил Курт. - Нехорошо. Потому он их выкидывал куда-нибудь, где их могли найти и похоронить по-христиански, "если будет на то воля Господа". Белошвейку вот так и не нашли, выходит, не заслужила погребения.
- М-да, - покачал головой Бруно. - Это же надо было додуматься!
- И не говори. Я так впечатлился, что прочел ему вдохновенную проповедь о том, что superbia et avaritia peccata mortalia sunt[48]. Свою долю за наводку-то от награбленного он получал и отнюдь не на церковь жертвовал. Утверждал, правда, что копил на то, чтобы через некоторое время переехать в город покрупнее - там и выбор грешников побогаче, и затеряться легче.
- Eia[49]! - протянул духовник. - Планы у нашего еретика, я смотрю, были грандиозные.
- Это, я так понимаю, вся история? - уточнил Висконти; Курт кивнул:
- В целом, да. Действовал он один, воры, которым он давал наводку на дома жертв, не в счет. Ни с кем связан не был, никакими особыми способностями или знаниями не владел. Ни капли раскаяния мне из него выжать не удалось. Так что дознание было быстрым, с казнью затягивать тоже не стали. Самым сложным оказалось донести, чем сей душегуб и еретик заслужил удушение перед сожжением - родственники тех жертв, у которых таковые имелись, жаждали воздаяния полной мерой.
- Но ты, очевидно, был непреклонен, - заметил Висконти.
- Разумеется. Сделали проще: Краута сначала повесили как убийцу, а после сожгли как еретика. И все довольны.
- И Молот Ведьм снова спас безвинный город от неминуемой гибели, - саркастически усмехнулся итальянец; Курт отмахнулся:
- Моей репутации уже ничто не повредит. Так что, мне написать новый отчет с более подробным изложением этого бреда сумасшедшего, или наши архивы без этого обойдутся?
- Обойдутся, - смилостивился Висконти. - Иди, Гессе. Как ты любишь говорить: свободен.
- Иди, - согласно кивнул Бруно. - Иначе, чувствую, одна юная особа скоро явится штурмовать двери рабочей комнаты Совета, и неважно, что ей сюда нельзя.
Курт только тяжело вздохнул.
Самый темный час
Автор: Дариана Мария Кантор
Краткое содержание: Что творится в душе у Маргарет в вечер перед казнью.
Самый темный час - перед рассветом.
Самый темный вечер - перед казнью.
Мой наставник просчитался где-то.
Мне гореть за это...
Вот зараза! -
Чертов инквизитор
Так сказал бы, если б видел повод.
Ты гляди, пожаловал с визитом.
Если не любил, так
будь ты проклят!
Божий пес без сердца!
Но ты словом собственным же связан.
Значит, первым пусть сгорает мерзкий,
Похотливый герцог
Аусхазен!
Что, взять думал лестью?
Силы жаждал обрести заемной?
Мать-Иштар, к тебе иду за местью
в этот вечер летний...
самый темный.
Верный пес
Автор: Мария Аль-Ради (Анориэль)
Краткое содержание: терять близких тяжело, еще тяжелее понимать, что потерял всех, а жизнь уже клонится к закату, и рассвет уже едва ли наступит.
Верным псам нелегко стареть:
Душит подступающее бессилье,
И все ближе подходит смерть -
До меня ей все дела нет,
Забирает тех, кто дарил мне крылья.
Первой с нею ушла жена.
Что ж тут удивляться, слаба здоровьем...
Я надолго лишился сна.
Но оставила дочь она,
Я ее своей окружил любовью.
Но однажды явился тот,
Кто спасти ее мог путем чудесным.
Я поверил ему, и вот
Мою дочь сделал тварью он.
Хорошо, хоть сыну то неизвестно.
Сын мой трон верно охранял
И погиб в борьбе с дикою охотой.
Все твердят: "Как герой он пал"...
Только мнится мне - Государь
Смотрит мне в глаза, но скрывает что-то.
Императору служба - вот
Все, что остается мне в этой жизни.
Срок и мой скоро подойдет,
И надеюсь, что хоть его
Не случится мне поминать на тризне.
Конгрегатские советы
Автор: Дариана Мария Кантор
Если в вечер самый темный
Вы, сбежав из дома тетки,
К уличной прибились банде
И убили четверых,
С бандой той идя на дело,
Прикрывайте отступленье,
Получите по затылку
Крепким глиняным горшком.
Вас, конечно, схватит стража,
И петлей пугать вас будут,
Но потом казнить не станут:
В академию возьмут.
Если в вечер самый темный
Пирофобия взыграла,
А отчет писать для Керна
Вам сегодня позарез,
Выньте Бруно из трактира,
Пусть он вам подержит свечку.
А за всякое ехидство
Смело бейте в нос с ноги.
Если в вечер самый темный
К вам пристала дочка графа,
Мол, давай любви и ласки
И перечить мне не смей,
Ноги делайте от графа,
Притаитесь в деревеньке
И, когда нагрянет Гессе,
Нарывайтесь на него.
Потому что инквизитор
Точно быть не должен в юбке.
Вы примерьте рясу сами,
Будет вам карьерный рост.
Если в вечер самый темный
На турнире королевском
Вас зовут покинуть ложу,
Две минуты дав на все,
Никуда не уходите!