- А с кем ты сходишься характерами, Курт? - вздохнул Бруно.
- Ну, ты же выдержал целых восемь лет под моим началом, - пожал плечами следователь.
- Начинаю подозревать, что я в этом отношении unicum, - невесело усмехнулся ректор академии. - Ладно, Айнегута отправим к кому-нибудь попроще, а тебе, может, подберем кого-нибудь другого. Вдруг он окажется более достойным служить под непосредственным руководством великого Молота Ведьм?
Восхождение черной луны
Авторы: Мария Аль-Ради (Анориэль), Дариана Мария Кантор
Краткое содержание: Обезумевший от горя человек ищет защиты потусторонней сущности, инквизитор Кристиан Хальс ищет околдованного и похищенного кем-то торговца тканями. Оба они обманываются в своих ожиданиях.
Он пришел на закате в день весеннего равноденствия и принес ответы, которых я отчаялся добиться и от Бога, и от Дьявола, а у Нее и просить не посмел, ибо Она прекрасна и непостижима, и непостижимость Ее превыше всего сущего, как смерть превыше жизни, а Вина превыше надежды. Он явился из ниоткуда, и лик его был скрыт тенью, голос его хранил мудрость веков, а руки - память о тяготах лет. Он говорил со мной, и в словах его я видел свою дорогу так же ясно, как вижу Ее перед своим мысленным взором. И тогда он открыл мне то, что весь мир почувствовал лишь сейчас. Грядет. Грядет Ее час! Час, когда тьма опустится раньше срока, и белый день померкнет, преклоняясь пред Ее ликом. Мое же дело - приветствовать Ее как должно, как велено было вестником Ее.
Утро Кристиана Хальса, следователя Конгрегации первого ранга, началось с явления посетительницы. Подобное в Бамберге случалось исключительно редко, а потому само по себе могло считаться событием, заслуживающим внимания.
- Меня зовут Матильда Цукерброт, - немного неловко представилась женщина, присаживаясь на указанный инквизитором табурет. Довольно молодая, хорошо одетая, судя по всему, из зажиточных горожан. - Мой муж, Людвиг, торговец тканями... он пропал.
- Пропал? - переспросил Кристиан, чуть приподняв бровь. - Как давно и при каких обстоятельствах?
- Третьего дня, - вздохнула посетительница. - Вы, наверное, скажете, что слишком мало времени прошло, чтобы поднимать тревогу, да я бы и сама так решила, будь все иначе... С ним порой случается пропадать на пару дней, но я уже выучила все кабаки и тех приятелей, у кого он мог застрять. Всех обошла, нет его нигде, и не видел никто. А еще... - она замялась, но сразу же продолжила: - Он в тот день был на себя не похож. Будто околдовал кто. И я это не для красного словца, а всерьез, - добавила она настойчиво, заметив мелькнувший в глазах следователя скепсис.
Кристиан сдержал усмешку: он подозревал, в чем могла быть причина такой "околдованности" с последующим исчезновением из дома. Бамберг, конечно, город небольшой, но при должном старании и здесь можно завести любовницу так, чтобы жена не прознала, по крайней мере первое время. Однако ad imperatum полагалось выслушать рассказ свидетельницы до конца, если в нем присутствовало подозрение на малефицию, пусть и призрачное.
- Госпожа Цукерброт, - со всем терпением, на какое был способен, проговорил Кристиан, - расскажите подробнее, что произошло. Когда, как, где вы видели вашего мужа в последний раз?
- Третьего дня около полудня, - не задумавшись, ответила женщина. - Он с самого утра был точно пьяный, хотя не пил, я бы заметила - настроение приподнятое, глаза блестят, почти как в лихорадке, даже будто бы напевал что-то... Я спросила, что это с ним, а он на меня глянул так мутно, словно с трудом узнал, и отмахнулся, мол, не лезь с глупостями. А потом я к обедне пошла, Людвиг дома оставался, он... - она осеклась, но под пристальным взглядом инквизитора все же договорила, чуть понизив голос: - Он последнее время вообще в церковь почти не ходил, только по праздникам, когда уж вовсе неприлично было бы не явиться... А тут я одна пошла. А когда вернулась, его дома не было. Ни к вечеру не объявился, ни вчера, ни сегодня. Точно говорю, околдовали его и увели куда-то, - женщина посмотрела на следователя с отчаянием и мольбой.
- Верно ли я понял, что приподнятое настроение вашего супруга показалось вам странным? - уточнил Кристиан. - Почему?
- Ох, - она тяжело вздохнула и поерзала на табурете, готовясь к явно длинному и непростому рассказу. - Тут с самого начала придется... - замялась женщина.
- Рассказывайте, - подбодрил следователь, мысленно вздыхая. - Говорите все, что может показаться важным. Я вас выслушаю и постараюсь помочь. Если мне понадобится уточнить подробности, или что-то покажется непонятным, я вас прерву.
- У Людвига была сестра, Бригитта. Мать ее родами умерла, а отец сперва работал без продыху, а потом как-то заболел и тоже умер. Так и вышло, что сестру Людвиг, почитай, один растил. Души в ней не чаял, пылинки сдувал, заботился, как не всякая мать сумеет. Я, признаться, поначалу ревновала даже...
Кристиан вознамерился прервать поток не относящихся к делу излияний, но женщина уже и сама спохватилась.
- Так вот, как Людвиг на мне женился, задумал он и сестру замуж выдать. Сказал, негоже при чужой семье приживалкой. Ей как раз семнадцать минуло, самая пора девицу сговаривать. Ну, и сговорил. Да не просто так, а за рыцаря. Небогатого, конечно, но все же. Богатство-то что? Приданого бы мы за Бригиттой не пожалели, не бедствовала бы, зато положение. Вот только она заупрямилась. Не нравился ей жених. Дурной, говорит, человек. Грозит, дескать, всяким и непристойного до свадьбы требует. Боится она его. Людвиг сестру послушал, поговорил с будущим зятем. Тот ни сном ни духом. Не было, говорит, ничего такого. Я, мол, человек суровый, непослушания не потерплю, но чтоб за просто так руку поднять - не по мне это.
Женщина расправила юбку, которую незаметно для себя комкала, и продолжила:
- У нас о ту пору как раз Зигфрид, первенец наш, родился. Людвиг усталый ходил, хоть и счастливый. Сказал, ревнует девчонка, вот небылицы и выдумывает. Раньше-то все внимание ей было, а теперь я да малыш еще... В общем, отмахнулся он тогда от сестры и велел чушь не пороть. Как же он себя потом за это корил! - Женщина всхлипнула.
- За что именно? - с трудом скрывая скуку, уточнил Кристиан. Дело казалось ясным и простым. Сестра к тому времени давно полюбовника завела, с ним и сбежала, заодно, небось, и "приданое" прихватив. - И что все-таки случилось с девушкой?
- Да за все, - неопределенно повела рукой Матильда Цукерброт. - И за слова жестокие, и за недоверие, и за слепоту свою... А случилось вот что: в конце прошлой зимы отпросилась она с утра с подружками на карнавал. Людвиг неволить не стал, отпустил. А ближе к вечеру и мы с ним погулять выбрались. Вернулись усталые и не приметили, что Бригитты еще нет. Наутро ушли в гости к моим отцу с матерью, внука показать. Вернулись поздно, захожу на кухню - а там Бригитта на балке болтается, и холодная уже.
Женщина снова всхлипнула и перекрестилась.
- Вы хотите сказать, что вашу золовку убили прямо в вашем доме? - уточнил Кристиан уже с неподдельным интересом.
- Нет, - покачала головой посетительница. - Она сама, бедняжка, на себя руки наложила. Ох, грех-то какой...
- Отчего вы так решили? - уточнил Хальс.
- Так она записку оставила. "Не могу жить опороченной". А сама вся в крови да побоях. И платье порвано. Лекарь приходил, сказал, снасильничали ее. Да жестоко и... Не один, в общем... - женщина замялась. - Людвиг с тех пор так себе простить и не может. Не понял, говорит, не поверил, не уберег...
- Вы полагаете, виноват ее несостоявшийся жених?
- А кто ж еще?! В магистрате, конечно, сказали, дескать, не в те кварталы забрела, вот и... А только где карнавал и где трущобы? Да и видели их тем утром вместе.
- Понятно, - кивнул Кристиан. Аргументация была слабая, но светские преступления, да еще полуторагодичной давности - не дело Официума. Девицу жаль, но ей уже не помочь. - И вы хотите сказать, что с тех пор ваш муж так и погружен в свое горе?
Женщина быстро закивала:
- Истинно так. Я сперва терпела. Я ведь все понимаю, беда ужасная. Я и сама горевала. Никому такой участи не пожелаешь! А уж Бригитта-то наша на что умница была... Но вот сколько времени прошло, а он все убивается. Я уже и злиться начала. В конце концов, у него жена есть и сын. Сыну отец нужен. Сестру не уберег, так теперь еще и ребенка несчастным сделать удумал? Да только не слышал он меня будто. Все твердил про свою неизбывную вину. Под Рождество, наконец, немного оживать начал... Только стала я за ним странное замечать. Просыпаюсь как-то ночью, а Людвиг сидит у окна, на луну смотрит и бормочет что-то невнятное, будто бы с сестрой мертвой разговаривает. Я его за плечо потрясла, он вздрогнул, заморгал, в постель вернулся, как ни в чем не бывало. С тех пор вроде полегчало ему немного. Только иногда бормочет что-то и вот так на луну глядит. К весне и вовсе на лад дело пошло как будто. Все еще смурной, не улыбается почти, но словно решил для себя что-то важное и нашел силы двигаться вперед. Я обрадовалась, конечно, хоть иной раз и казалось, что Людвиг не в себе немного, но что поделать, если он так тяжело смерть сестры пережил... А третьего дня вот... ушел и не вернулся.
Кристиан кивнул посетительнице, показывая, что услышал, и задумался. История выходила мутная. По всей видимости, умом незадачливый братец тронулся знатно, вот только сам он это сделал или помог кто? И если помог, то какими средствами? Ad imperatum дом следовало обыскать. Едва ли там сразу же обнаружится полный набор колдовской атрибутики вроде воткнутых по углам булавок или запрятанных под порог поделок из трав и тряпок, но pro minimum может найтись то, что характеризует пропавшего и его образ жизни в последнее время. А в процессе можно будет задать свидетельнице уточняющие вопросы.
Следователь с трудом подавил тяжкий вздох. Помощников, чтобы ускорить обыск, взять было негде, а дом у зажиточной купеческой семьи наверняка немаленький. В лучшем случае он провозится там до вечера. Тратить время впустую было жаль; отчего-то не верилось Кристиану Хальсу, что это дело по части Официума, но позволить себе пренебречь предписаниями он не мог.