– Подожди! – прервал его я. – То есть онтоприоны после смерти возвращаются в Ядро? Получается, Инки в принципе бесконечны, их всегда сто сорок четыре тысячи?
– Теоретически да, – улыбнулся Левша. – Так должно было быть. Это обеспечивает устойчивость системы.
– Но Инки умирают. И новых не появляется. И в Ядре, – я поколебался, прежде чем говорить, – нет большого количества свободных онтоприонов.
– Все верно, Грэй. Давай отмотаем время немного назад, к Сибирскому Инциденту, – спокойно ответил Левша. – История Стеллара и того, что происходит сейчас, ведь ведет свои корни оттуда.
Я кивнул.
– Как ты понимаешь, после массовой гибели людей был огромный скандал. Паника. Никто не мог гарантировать, что «зона захвата душ» не увеличится еще больше – запахло глобальной катастрофой. Я не знаю, чего тогда стоило сохранить Стеллар от уничтожения. Но в итоге опять победила жажда знаний. Инцидент строжайшим образом засекретили, Синюю Птицу законсервировали, перенесли в безлюдные районы Гренландии, построили над ней секретный бункер.
– А что с теми, кто ожил?
– О, это тоже интересная история. Их всех отловили, конечно. Большинство стали подопытными кроликами. Многие вошли в состав исследовательской команды. Они же были единственными, кто мог беспрепятственно работать с Ядром. Первые жертвы Стеллара почти не отличались от обычных людей, на Земле тогда не было Азур, поэтому развить способности или модифицировать носитель они не могли. Однако механизм инкарнации был изучен благодаря им. Люди открыли само понятие А-энергии, а следом азур-инженерию, азурологию и аниматургию.
– Это я уже знаю, – пробормотал я. – Переходи к сути!
– Я уже подошел к самому главному. Как ты понимаешь, защитный саркофаг вокруг Ядра Стеллара был создан не для сохранности Стеллара, а для защиты от него. Ядро оказалось смертельно опасно для людей. Поэтому его отгородили от внешнего мира. Изучение длилось свыше двухсот лет. Те, первые Инки, научились управлять функциями Ядра, получили информацию о Ши, их технологиях, о Шарде. Сценарий глобальной гибели человечества приобрел реальные очертания. Информация была воспринята всерьез, началась подготовка. Было создано несколько проектов…
– В том числе «Инкарнация»?
– Да. Самое интересное, что «Инкарнация» была запасным вариантом, – вновь улыбнулся Левша. – Некоторые об этом и слышать не хотели. Это же означало использовать на полную катушку опаснейший ксено-артефакт, сняв ограничения. Огромный риск. «Инкарнация» разрабатывалась исключительно как сценарий, если цивилизация будет полностью уничтожена и не останется никаких других вариантов. Считалось, что это вариант на самый крайний случай. Последний шанс человечества.
– Но его разработали, затратив огромные ресурсы.
– Да. Его разработали, несмотря на проблемы этики, религиозные догмы и множество противников. Хотя были более перспективные «Ной», «Аврора», «Космо». Тут долгая история, Грэй. Я не буду вдаваться в подробности, иначе рассказ займет много времени. Существовала группа, которая лоббировала проект «Стеллар». Она частично состояла из первых Инков, частично из сочувствующих. Именно они разработали адаптивный интерфейс, систему рангов, создали единое хранилище и терминалы Стеллара по всему миру. Они нашли способ модифицировать онтоприоны, снабдив их виртуальным когитором премиального класса. Знаешь, когда я изучал материалы – по обрывкам, по архивам, по датам – сложилось впечатление, что эта группа, прямо или косвенно, готовилась к захвату власти на Земле. Потому что система терминалов во всех крупных городах и система ретрансляторов Звезд в момент запуска «Инкарнации» создавала всеобъемлющую сеть Стеллара. В ее рамках сто сорок четыре тысячи Инков стали бы полностью бессмертными и непобедимыми.
– Система Тревог, наград и директив тоже была разработана ими? Она выглядит крайне странно.
– Игровая составляющая? – понимающе улыбнулся Левша. – Ну, тут все просто. Такой вариант был выбран для лучшей адаптации новых Инков. В конце Утопии огромная часть населения проводила в виртуальных играх больше времени, чем в реальности. Поэтому система была сделана по игровым стандартам, чтобы обеспечивать максимально интуитивную понятность с первых минут пробуждения.
– Хорошо, это понятно. Но почему Прометей создал Куб, не возвращал онтоприоны в Ядро, не запускал новый цикл возрождений?
– Вот ты и приближаешься к пониманию, – усмехнулся Левша. – Немногие Инки знают это, некоторые догадываются, но молчат. Да, Ядро специально заблокировано, помещено в экстрамерность, связь с ним возможна лишь в определенных точках. Там, где есть терминалы. Если ты обратил внимание, эти места тоже тщательно экранированы от внешнего мира. Поэтому Инки в целом способны действовать без присмотра Стеллара. Единая система отсутствует, связи с Ядром нет, онтоприоны не возвращаются в Ядро.
– Потому что при возвращении и накоплении онтоприонов Стеллар опять начнет поглощать души, – медленно произнес я, – для создания новых Инков.
– Абсолютно верно, – кивнул Левша. – Но неизбежные человеческие жертвы – это далеко не единственная проблема. Пойдем, покажу тебе самое главное…
Голограмма погасла. Мы прошли в центральную часть лаборатории. За тройными гермовратами скрывалось большое помещение, потолок которого представлял собой куполообразный свод из знакомого черного камня, пронизанного синими узорами. А-излучение здесь заметно усилилось, шкала накопления Азур уже подползала к финишу.
В центре находилась необычная конструкция. Нечто вроде большого усеченного конуса, испускающего столб прозрачного голубоватого света. Ярко-синий металл, из которого было изготовлено устройство, был мне хорошо знаком – Синяя Сталь, обшивка Синей Птицы. Сколько же тонн ее ушло сюда?
– Осторожно, Грэй, – произнес Левша, не оборачиваясь. – Пожалуйста, ничего не трогай. Это может быть опасно.
– Что это такое?
Он отключил защитное поле. Вокруг усеченного конуса виднелись странные устройства, подключенные к нему витками прозрачных кабелей. Они немного походили на регенерационные капсулы медкомов, но казались более древними и массивными, как будто должны сдерживать то, что содержится внутри. Верхняя часть была выполнена из поляризованного стекла. Левша коснулся одного, убирая непрозрачность – и я увидел человека.
Вернее, Инкарнатора. Система Стеллара мгновенно опознала его – Фокусник, лидер боевой группы «Стеклодувы», захваченной Одержимыми в Нео-Арке. Он казался мирно спящим, но руки, ноги и горло прочно удерживали бериллиевые захваты. Я осторожно попытался прощупать пси-полем – и мгновенно наткнулся на невидимый, но непроницаемый панцирь, защищавший саркофаг. В остальных шести капсулах наверняка находились другие пленные Инки. Что он собирается с ними делать?
– Их судьба целиком и полностью зависит от тебя, Грэй, – ответил Левша. – Если мы договоримся, ты заберешь их. Если нет – использую по своему усмотрению.
Он хищно улыбнулся и я вновь ощутил, насколько Левша опасен. Та сущность, которая сидела в нем, подчиненный «Ахриман», опять окатила волной дьявольской злобы. Его эксперименты над Инками – подобные тому, что проделали над Алисой, явно не сулили пленным легкой судьбы.
– Даже жаль, что ты ничего не помнишь, Прометей бы оценил, – пробормотал Левша, приближаясь к странному конусу. – Мы говорили об онтоприонах. Проблема в том, что создание новых Инков – достаточно сложный процесс, технология которого считается утерянной. Сам Стеллар, грубо говоря, производит лишь сырой полуфабрикат, для полной эффективности требуется встроить в А-сущность Инкарнатора интерфейс и снабдить его когитором. Эта штука называется Котел. Или Жерло. Стоило большого труда найти оригинал и починить его… Творцы «Инкарнации» использовали Котлы, что сплавить воедино аниму, онтоприон, интерфейс и когитора. Для доведения до ума того, что выходило из Ядра. Грубо говоря, в таких штуках и рождались Инки в существующем виде. Да. Ты правильно догадался. Обладая таким Котлом, можно создавать новых Инков.
– Ты подозрительно уверенно говоришь об этом, – сказал я. – Откуда такая достоверная информация? Или ты говорил с теми, первыми, предшественниками Инков?
– Да, говорил, – медленно произнес Левша, – Например, с тобой.
Подсознательно я ожидал чего-то подобного, поэтому не очень-то и удивился. Значит, Прометей, по версии Левши, входил в число основателей-создателей Стеллара. А где же все остальные, куда они делись? Меня вдруг вновь укололо нехорошее предчувствие, потому что собеседник, вновь будто прочитав мои мысли, удовлетворенно улыбнулся:
– Нет, я не буду сейчас говорить с тобой о других создателях Стеллара. Рано раскрывать все карты. Если мы придем к соглашению, ты узнаешь о них.
– Хорошо. Благодарю тебя за информацию, – сказал я. – Мы славно поболтали, но давай перейдем к сути. Чего ты хочешь от меня, Левша? Какого соглашения?
– Мне не нужна твоя смерть. Город и Звезда тебя предали, ты видел сам. Мы все равно уничтожим их, вопрос цены. Я предлагаю союз. Ты можешь возглавить Одержимых, убедить Инков Стеллара прекратить сопротивление, сдать нам Город. Мы вместе войдем в Ядро и узнаем истину.
– Какую?
Он обезоруживающе улыбнулся и взмахнул рукой, создавая новую голограмму.
Точно такое же Ядро Стеллара. Масштаб трехмерного изображения уменьшался – Ядро, окутанное ворохом щупалец, превратилось в точку, и я увидел, что оно связано незримой нитью, с еще одним, более крупным центром, таким же Стелларом, только планетарного масштаба. Перед его размерами наше Ядро казалось просто песчинкой, как прочие Ядра, удерживаемые тысячью нитей. Картина поразила своей грандиозностью – получалось, что наш Стеллар был лишь небольшой частью огромной системы, раскинувшейся сквозь время и пространство. И одновременно стало жутковато – слишком все это напоминало клеточную структуру какого-то исполинского живого организма.
– Шард, – сказал я.
– Да. Главное звено. Мега-Стеллар, создавший Черные Луны и Тьму.