Взглядом исподлобья стрельнул в меня:
– Собака?
– Ну, да, – я пожала плечами.
Глаза Ари недобро сузились:
– Ты хочешь… собаку?
– Это странно?
– Нет. Но… не думал, что ты любишь животных.
– Я люблю собак. Потому что они лучше людей.
Грудь Ари поднялась от глубокого вздоха, и он вновь вернулся к изучению моих каракуль. И на этот раз долго-долго молчал, словно по сотому разу перечитывая каждое слово. Наконец поднял глаза на меня и продолжил своё многозначительное молчание.
– Прости, если тебя это смутило, – промычала и сделала большой глоток Колы; газы ударили в нос, и я не смогла не поморщиться.
А Ари взирал на меня всё с тем же каменным выражением лица:
– «Хочу знать, что случилось в тот день, когда я получила своё…» – зачитал он и замолчал.
– …уродство, – помогла ему я.
Ари в лице не изменился:
– Ты не должна это так называть.
– Почему?
– Потому что это не так! И если ты до сих пор считаешь себя уродиной, я завешу всю ту стену, – кивнул в бок, – зеркалами и буду каждый день заставлять тебя в них смотреться! С утра до ночи! До тех пор… пока ты наконец не поймёшь, что… что это не так. Что ты не должна к себе так относиться.
И почему вдруг дышать стало так трудно? Боже… аж голова пошла кругом.
– Я просто… просто хочу знать, кем были мои родители, – сухо произнесла и уткнулась взглядом в стакан с Колой, наблюдая, как крохотные пузырьки всплывают на поверхность и лопаются, прямо как последние огоньки надежды живущие во мне.
– Что ты помнишь? – прозвучал спокойный голос Ари и мне понравился этот его тон. Будто ему действительно не всё равно. Будто я – не только работа.
– Помню, как было больно, – смотрела в стакан с газировкой и говорила предельно тихо и ровно. – Помню, как тело горело в огне. Огонь он… будто был везде. Вокруг. Внутри меня… Пахло… ужасно пахло. Запах гари и чего-то… – Сглотнула и встретилась глазами с Ари. – Думаю, это горела плоть… Не знаю, где я находилась. Сперва казалось, будто в какой-то тесной коробке, а потом огонь вдруг оказался повсюду и… дальше воспоминания становятся сплошными обрывками. Всё заканчивается женским криком, только я понятия не имею, кому он принадлежит, слышу его будто издалека. А потом… потом меня подхватывают чьи-то руки и, чувствую, что меня куда-то несут… И… и на этом всё. Очнулась я уже в больнице Спрингфилда.
Не знаю, сколько длилось наше молчание. Знаю лишь, что мне стало не по себе. Очень не по себе. Я никому об этом не рассказывала и что ещё хуже – понятия не имею, по какой причине поделилась своими воспоминаниями с Ари. Потому что таков был уговор, или потому что мне просто этого захотелось?..
Я видела, как сжались его кулаки. С такой силой, что костяшки пальцев побелели. А в глазах словно что-то вспыхнуло… что-то зловещее, чего не видела прежде и от этого стало ещё больше неуютно. Но лицо продолжало оставаться предельно сдержанным, так что… возможно мне просто показалось?..
А затем он просто коротко откашлялся и вернулся к изучению моей писанины, и лишь спустя долгую паузу вновь посмотрел на меня, на этот раз даже с нотками веселья во взгляде:
– ЭТО твоё третье желание?
Я кивнула, не уверенная, что сейчас могу говорить.
Бровь Ари выгнулась, словно он крайне озадачен, и слабая улыбка коснулась его губ:
– Ты серьёзно, Тея? Ты внесла этот пункт в список своих главных желаний? Ты ведь могла написать всё, что угодно! Границ не было.
– Не в «список своих главных желаний», а просто в «список желаний», – совладала с голосом я. – У меня нет главных и второстепенных. Просто есть то, чего мне хочется.
– Что ж, – Ари вдруг улыбнулся шире и расправил плечи, – пожалуй, твоё третье желание я могу исполнить прямо сейчас. – Он протянул руку за белым пакетиком и передал его мне.
Приняла неуверенно и заглянула внутрь.
Как?..
Как он это запомнил?
Быть не может!
– Ты… это ты купил? Или тоже…
– Я, – ответил Ари, поднимаясь со стула. – Надеюсь, это поднимет тебе настроение, хотя бы немного. Мне надо поговорить по телефону. Отдыхай. Завтра у нас тяжёлый день, – он слабо улыбнулся и удалился в сторону спальной, а я достала из пакета первую из множеств упаковок мармеладных медвежат и решила, что не так уж этот парень и плох.
Может, я и правду могу ему доверять?..
Или он пытается меня подкупить.
Глава 13
Тея
Спрингфилд.
Ненавижу этот город и всё, что у меня с ним связано. Начиная с момента пробуждения в больнице, с нетерпимой боли, что за ним последовала, с охватившего меня ужаса, с холодных глаз медсестры, что без капли сочувствия в голосе, пыталась заверить, что всё в порядке… С сообщения о том, что я чёрт пойми кто и чёрт пойми откуда такая вязалась. И заканчивая моментом, когда я села в машину Норы и, спасаясь от своего прошлого, укатила в Филадельфию. От своего двойного прошлого. Всё моё существование поделено на несколько жизней. Сейчас я проживаю третью. А может быть… с того момента, как у меня появился «телохранитель» уже четвёртую.
Спрингфилд.
Примерно через час мне предстоит встретиться с родителями Норы и всё время делать вид, что я не имею ни какого отношения к тому, что их родная дочь больше не дышит. Случайность. Вот что это было.
Чёрный Мерседес SLC 200 уже мчался по гладкой окружной дороге Филадельфии. Я сидела на переднем сидении, потирала вспотевшие ладони, судорожно сглатывала и считала первые капельки дождя обрушивающиеся на лобовое стекло.
С самого утра Ари вёл себя крайне молчаливо. Нет, ещё со вчерашнего вечера всякие разговоры прекратились. Единственное, что сказал, постучав в дверь своей спальной, так это:
– Выезжаем через двадцать минут.
Кстати, о сборах. Тот, кто подбирал для меня одежду, совершенно не предусмотрел мой вкус. Нет, я не возмущаюсь, – я очень благодарна за помощь, но… это… точно не моё.
Если одежда не была в обтяжку, то была полупрозрачной, а если не была полупрозрачной, то была нереально короткой. Так что выбирать, что надеть на похороны пришлось недолго. Думаю, тугое чёрное платье длиной едва прикрывающей пятую точку, было выбрано специально для этого «мероприятия», ибо больше ничто не подойдёт, даже отдалённо. Тёмные колготы оказались довольно плотными, чтобы скрыть уродства на левой ноге, а чёрные блестящие ботильоны пришлись как раз в пору и очень даже мне приглянулись.
Волосы как всегда оставила распущенными и слегка набросила на лицо. Купленную мне косметику проигнорировала. И не потому, что никогда ею не пользуюсь, а потому как родители Норы и так придут в замешательство при виде крохотной тряпочки на моём теле, так что добавлять образу излишней вульгарности совершенно ни к чему.
Подобрала с кровати пухлую сумочку-чемоданчик и тут же бросила обратно – у меня ведь нет вещей. Более того – даже документов не осталось. И эту проблему, рано или поздно, придётся решать. Я не смогу прятаться у Ари вечно.
Ари… Не знаю как судить о его реакции на моё появление, да и можно ли это вообще реакцией назвать?.. При виде меня, застывшей на пороге спальной с тёплым укороченным пальто в руках, мне показалось, что его глаза молниеносно быстро пробежались по моему телу, задержались на ногах, а затем он подхватил ключи с кухонного стола и, как ни в чём не бывало, кивнул на дверь.
– Пойдём, – второе, что он сказал мне за последние часов пятнадцать.
А ещё, больше этот парень не выглядел, как симпатяга-бармен. Сейчас, в чёрных брюках и в чёрной рубашке, с идеальной укладкой идеального бизнесмена, с блестящими часами на запястье и в отполированных туфлях он выглядел так, точно с обложки модного бизнес-журнала сошёл.
И чего это так вырядился?
– Чего это ты так вырядился?
Ари застыл на пороге. Медленно обернулся и не сдержал сомнительной улыбки:
– С чего взяла, что вырядился?
Я потупила взгляд. Ну да. Точно. С чего это я взяла? Он ведь не Харви. Наверняка, каждый день так «выряжается». Даже если и работает кем-то вроде телохранителя по найму, официальная версия доходов, так или иначе, существует.
И вот сейчас я сижу в его дорогущей тачке, нервно отстукиваю каблуками по полу, кусаю нижнюю губу и умоляю время замереть на веки вечные.
– Можешь ехать медленнее? – взглянула на профиль Ари.
Тот ответил не сразу, словно раздумывал над моей нелепой просьбой.
– Ты что, убила там кого-то? – спросил, и я заметила, как стрелка на спидометре немного опустилась.
– Нет, – ответила, помедлив, и отвернула голову к окну.
– Тогда что может быть хуже?
– Не пытайся из меня это вытянуть.
– Подростковые разборки?
Почувствовала на себе взгляд Ари и ответила ему таким же: спокойным, но не лишённым подозрения.
– А что насчёт тебя, Ари?
– А что насчёт меня? – повторил легкомысленно.
– Кто ты? Нет, не твой этот… секретный бизнес. Кто ты по официальной версии? Если другие её знают, я ведь тоже могу знать, правильно?
– Зачем тебе это, если знаешь, что это ложь?
– Потому что это хоть что-то.
Теперь Ари наградил меня взглядом, что был мрачнее тучи:
– А ты сегодня разговорчивая.
Моя стандартная реакция на подобные слова: смутиться и замолчать.
Смутилась и замолчала.
Ари вздохнул и низко усмехнулся:
– Что именно тебя интересует, Тея?
Взглянула на него сквозь ресницы:
– Ну… не знаю. Твои родители знают, чем ты занимаешься на самом деле?
Ари то ли фыркнул, то ли усмехнулся. И не ответил. Чего и следовало ожидать.
– У тебя есть братья, или сёстры? – продолжала я.
– Нет, – тут же ответил.
– Правда?
Весело посмотрел на меня:
– Если скажу – правда, поверишь?
Я пожала плечами:
– Не знаю.
– Вот видишь. Нет смысла тебе что-то рассказывать. Ты никогда не поверишь до конца.
– И как ты так живёшь… – тихонько вздохнула, покачав головой. – Как это может нравиться?