– Эй! Я не передавал ей привет! И знаешь, что…
Я решил отключить наушник.
Тея захлопнула за собой входную дверь дома Холтов, включила в гостиной свет и придирчиво уставилась на меня.
– Ну? – сложила руки на груди.
Всё больше и больше мне начинают нравиться внезапные перемены в её характере. Она непредсказуема. Ещё недавно плакала, а сейчас выглядит так, будто собралась отчитать меня по всем пунктам.
Скрывая улыбку, обошёл массивный диван укрытый цветастым вязаным пледом и уселся в кресло-качалку. Забавная вещица, всегда нравилась.
– О чём вы говорили с Треем? – голос Теи звучал лаконично, взгляд говорил о том, что без ответа мне с этого кресла не встать.
Качнулся взад-вперёд пару раз и весело поглядел на девушку:
– О всяких важных вещичках.
– Например? – Тея подошла ближе.
Я обвёл гостиную взглядом. Выглядит уютно, но не современно, скорее так… будто этот дом достался Холтам в наследство от бабули и они ничего не стали менять в интерьере. Утром, когда здесь была толпа народа, и тогда когда устанавливал прослушку, даже не обратил на это внимания. Зато вот множество запахов чужих духов до сих пор витают в воздухе. А ещё запах свеч. Ненавижу этот запах. И никогда не жгу свечи.
– Ари?
– У Холтов много фото, – я разглядывал стену, сплошь увешенную фоторамками разных форм и расцветок. И что приятно удивило, так это то, что Теи на них ничуть не меньше, чем Норы. Пожалуй, моё уважение к чете Холтов только что возросло. Но выше уж точно не поднимется, потому как эти люди, пусть и любят её, однако не достаточно, раз не смогли защитить от проблем со сверстниками. И если кто-нибудь хочет поспорить со мной о том, что в таких ситуациях ничего нельзя сделать, и виноват в этом лишь жестокий, несправедливый мир, я даже разговаривать с этим жалким человеком не стану.
– Ари. О чём ты говорил с Треем? – настойчивее заговорила Тея, присев на край дивана напротив меня.
– А о чём обычно интересуются родители у нового парня своей дочери?
Тея молчала. Видимо у неё не было таких ситуаций.
– Например, о том, где и как мы познакомились, – пожал я плечами. – О том, какие у меня намерения. Ну и о том, как далеко у нас всё зашло соответственно.
На бледном лице Аритеи тут же проступил румянец. Он ей идёт.
– Я сказал, что ничего такого не было, – добавил, поднявшись с кресла. – Только…
– Только вряд ли он поверил, – закончила за меня Тея и наши глаза встретились.
– Но мы-то знаем, что это правда.
Румянец на её щеках стал ещё более заметен:
– Что… что ещё он говорил?
– Тея, – я с пониманием вздохнул и остановился напротив неё. – Я не расспрашивал Трея о том, что за неприятности были у тебя в этом городе, можешь не переживать на этот счёт. Это не относится к моей работе, так что я не стану лезть не в своё дело.
– И тебе не интересно? – Тея твёрдо смотрела на меня.
Интересно.
– Нет, – соврал. – Ты ведь всё равно не ответишь.
– Не стоило тебе их бить.
– Бить? – неуверенно улыбнулся я. – Если бы я их «бил», переломом носа дело не закончилось бы.
– Ты так в себе уверен?
Я выдержал паузу, не отводя взгляда с её блестящих серых глаз.
Чёрт. Меня с девяти лет обучали всевозможным техникам боя, разумеется, я в себе уверен.
– Думаешь, деньги решают всё в этом мире? – вдруг поинтересовалась Тея. – Думаешь, сможешь купить кого угодно?
– Что? – выдохнул я удивлённо. Вот это поворот!
– Разве не так ты решаешь проблемы? – добавила она.
Когда это я давал повод так думать?
– Нет, Тея, – мягко улыбнулся. – Для решения проблем есть много других способов.
– Например?
– Ты не хочешь говорить об этом.
Тея поднялась на ноги, оказавшись в опасной близости от меня, но я не мог и даже не хотел отходить в сторону, мне нравилось смотреть на неё вот так… вот так близко. Так она кажется ещё красивее.
– Мистер Мистер? – сомнительно сузив глаза спросила она. – Это ещё что было? Почему ты не сказал шерифу Генри свою фамилию? Ты публичная личность?
– Нет, – честно ответил, дёрнув плечами и вдыхая в себя аромат Теи: сладковатый с лёгкими нотками дождя. – Таким как я нельзя быть публичной личностью, это… скажем так, во вред моей профессии. А шериф, ну, просто я не хотел его смущать.
Глаза Теи подозрительно сузились:
– Значит ты всё-таки публичная личность.
– Публичная и состоятельная – разные понятия, Тея.
– И вот мы плавно вернулись к вопросу о деньгах.
– Это не то о чём ты должна думать, – больше не в силах контролировать свой взгляд я плавно опустил его на слегка припухшие губы Теи. Её лицо тут же напряглось, а голос превратился в полушёпот:
– И… о чём же я должна сейчас думать?
Она прикусила нижнюю губу, но вовсе не соблазнительно, а словно пытаясь спрятать её от меня, только вот на меня это произвело совершенно обратный эффект. Мне захотелось коснуться их, почувствовать их мягкость, освободить из плена и позволить вновь налиться кровью.
И я даже не пьян. Эта девушка, объект, Тея… она меня опьяняет.
Вот чёрт.
– Трей не хочет, чтобы ты возвращалась в Филадельфию – произнёс я, совершенно не ожидая того, что голос прозвучит настолько хрипло. И хорошо, что мой наушник выключен, иначе комментарий от Тима последовал бы незамедлительно.
– Я знаю, – едва слышно отозвалась Тея. Её щеки пылали, губки вновь вернкли свою полноту, а в глазах цвета серебра, лёд таял всё больше. – Я… я поговорю с ним.
– Тебя он не послушает.
– А тебя значит послушает?
– Да. Когда я скажу ему правду.
Тея напряглась. Тоненькая морщинка появилась между её бровями, а взгляд внезапно обострился. Моя рука уже рефлекторно при виде её перепуганного личика коснулась щеки, и Тея невольно вздрогнула. Она всегда вздрагивает.
Я на секунду прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на разговоре, а не на своих желаниях. Но руку не убирал – продолжал совершать то, о чём точно пожалею.
– Тея… Трей пытается тебя защитить, просто потому что не хочет лишиться ещё одной дочери. Он ошибочно считает, что рядом с ним ты будешь в безопасности, но это не так… Они – Холты, рядом с тобой будут подвержены риску.
– Но они ведь… ничего не знают? – прошептала Тея. Я видел, как неровно вздымается её грудь – ей с трудом удаётся контролировать дыхание, – как горят её щёки и суетятся зрачки в глазах.
– Нет, – ответил я, поглаживая большим пальцем нежную кожу её лица. – Я ведь не совсем идиот.
– Тогда… – она вздохнула поглубже, точно собираясь с мыслями, – тогда какую правду ты собираешься сказать Трею?
– Правду о том, что со мной ты будешь в большей безопасности, чем здесь с этими людьми. И уж тем более в этом городе. – Хотелось встряхнуть головой, чтобы привести мысли в порядок, хотелось закрыть глаза, отступить, уйти, сбежать, как последний трус, но я не мог, ведь тогда… пришлось бы оторвать взгляд от её лица. А я не хотел этого.
Я хотел большего.
Как давно у меня не было женщины? Сколько дней? Я схожу с ума? Что это за внезапно проснувшееся болезненное желание? И в первую очередь… это относится к самому обычному поцелую. С каких пор я стал фанатом поцелуев? Почему глядя на её губы так сложно держать себя в руках?
– Трей не глуп, – я с трудом вернулся к разговору и к её глазам, – он знает, что если запрёт тебя в этом городе, то тебе конец… Во всех смыслах. Он просто ещё не понял, можно ли доверять мне.
Тея нервно сглотнула, когда моя рука опустилась ей на шею, медленно заскользила назад и направилась к затылку. Пальцы ощутили мягкость её волос, а у меня в голове завыла сирена о том, что я не имею права поступать так с этой девушкой. Если только я не законченный урод!
Но, как бы там ни было, в её глазах я в любом случае таким останусь. Потому что то, что я делаю сейчас – часть моей работы, внедрение в доверие к объекту. И когда Тея об этом узнает… Что всё это – ложь… Объятия – ложь… Забота…
Ложь ли?
Тим должно быть счастлив, наблюдая за нами через установленные в этом доме камеры. Только вот… я совершенно не понимаю, что при этом испытываю. Не понимаю себя.
– Почему он это делает? – сдавленным голосом произнесла Тея, и я невольно усмехнулся.
Снова она говорит вслух. Эта её привычка… как вишенка на торте. Никогда не встречал таких людей прежде. А ещё она никогда не врёт. Просто не говорит, если не хочет.
Тея слегка смутилась и опустила взгляд.
– Никто ведь не смотрит, – добавила она ещё тише и украдкой поглядела на меня. – Никто не видит. Почему ты меня… касаешься?
В ответ я обеими ладонями обхватил её пылающее лицо, и глаза Теи тут же расширились:
– Вот так… так ты всегда делаешь.
– Не делать? – Я знал, что она смутиться, но именно это мне захотелось сказать, чтобы увидеть ответ в глубине её глаз.
– Нет, – решительно отрезала.
Но глаза говорили совсем другое, и я слабо улыбнулся, продолжая держать её хорошенькое личико в своих руках.
– Почему не отпускаешь?
– А почему ты меня не отталкиваешь?
– Жду, когда сам уберёшь руки. – Её ответы были как всегда невозмутимы, что вновь заставило меня улыбаться.
– А если не уберу?
– Тогда зачем спрашивал?
– Но если ты ответила «нет», тогда почему всё ещё позволяешь себя касаться?
Мне нравились подобные безобидные перепалки.
А вот глаза Теи неодобрительно сузились:
– Не веди себя так, будто тебе это нравится.
– Тогда почему я, по-твоему, это делаю? – я не сдержал игривой ухмылки, продолжая поглаживать кожу её лица, медленно опуская ладони к шее.
Дыхание Теи задрожало, а кожа покрылась мурашками и это её реакция на мои безобидные прикосновения вызвала у меня новый прилив чего-то необъяснимого, невообразимого и безудержного! Чего-то, чего никогда не испытывал прежде.
Это ведь… всего лишь прикосновения. Практически невинные. Так каким образом они могут действовать на меня настолько крышесносно?!