делениИе «Ликуда» в Бейт-Шеане и в результате этого взрыва два человека погибли и еще около десяти, в том числе и один из сыновей Давида Леви, получили тяжелые ранения. Получалось, что идти на выборы небезопасно — террористы решили сделать в этот отделения «Ликуда» одной из своих главных мишеней.
Но Ариэль Шарон немедленно поспешил воспользоваться драмой в Бейт-Шеане для того, чтобы развернуть ситуацию в свою пользу.
— Идите голосовать! — призвал он членов «Ликуда» с экрана телевизора. — Мне не важно, за кого именно вы проголосуете, но я призываю вас направиться на избирательные участки хотя бы для того, чтобы показать террористам, что им нас не запугать и не сломить. Идите голосовать!
И после пяти вечера сторонники Ариэля Шарона и в самом деле потянулись к избирательным урнам. Число принимающих участие в голосовании резко возросло и чаша избирательных весов постепенно начала склоняться в пользу Ариэля Шарона. Произведенный поздно ночью 29 ноября подсчет голосов показал, что 55.86 % членов партии отдали свой голос Шарону и 40.08 % — Биньямину Нетаниягу.
Таким образом, Шарон на бешеной политической скорости сумел обойти Нетаниягу буквально в последние часы выборов и окончательно утвердил свою власть над партией. Биньямину Нетаниягу, в течение многих месяцев бывшему фаворитом этой предвыборной гонки, не оставалось ничего другого как признать свое поражение и соблюдать подписанные им договоренности.
Но это вовсе не означало, что лагерь Нетаниягу смирился с этим поражением — он собирался дать бой сторонникам Шарона в самое ближайшее время, на выборах кандидатов в депутаты Кнессета от партии «Ликуд».
Среди тех, кто намеревался занять реальное место в предвыборном списке «Ликуда» был, как и ожидалось, Омри Шарон. Он баллотировался на место, предназначенное для представителя округа Негев с его основанными еще Бен-Гурионом «городами развития», заселенными по преимуществу выходцами из стран Востока и обремененными множеством социальных и экономических проблем — низким уровнем развития промышленности и инфраструктуры, и, соответственно, высоким уровнем безработицы и бедности, порой граничащей с откровенной нищетой…
Занятый внутрипартийными интригами и продвижением своих деловых интересов, Омри Шарон был крайне далек от всего этого круга проблем и потому не удивительно, что многие члены «Ликуда» восприняли его намерение стать «представителем Негева» как беспардонную наглость. К тому же и жителем Негева он был только формально — большую часть времени Омри Шарон проводил не на располагавшейся в этом округе отцовской ферме, а в Тель-Авиве. И когда премьер-министр Ариэль Шарон явился 8 декабря на проходившие в Тель-Авиве выборы кандидатов в депутаты его встретила разъяренная толпа сторонников мэра города Офакима Яира Хазана, также баллотировавшегося на место «представителя Негева». «Папа, устрой мне местечко в Кнессете. Омри» — было выведено от руки на плакатах, которые они держали в руках…
Выборы членов предвыборного списка «Ликуда» были тем более бурными и жесткими, что все опросы предсказывали, что на них партия получит не меньше 34 мандатов. Рвущиеся в этот список политики самого разного масштаба заключали друг с другом договора о взаимной поддержке, старались любым способом привлечь к себе внимание избирающих их членов Центр, а порой шли и на тот или иной вид подкупа.
Ариэль Шарон прекрасно понимал, насколько важно, чтобы на реальных местах в списке оказались представители именно его лагеря, а не лагеря Нетаниягу, и результаты выборов откровенно огорчили его и показали, что говорить о полной победе над Нетаниягу пока рано. На третьем месте в списке (напомню, что первое было закреплено за Шароном, а второе — за Нетаниягу) оказался Цахи Ханегби, за ним следовали Сильван Шалом, Дани Наве и Лимор Ливнат. Все они, кроме Сильвана Шалома, считались «людьми Нетаниягу». Во второй десятке списка сторонников Нетаниягу было еще больше. Что касается наиболее близких к Шарону людей, то Шауль Мофаз получил в списке только 12-е место, глава предвыборного штаба Ариэля Шарона на праймериз Эхуд Ольмерт с трудом прорвался на 33-е место, Руби Ривлин — на 37-е…
Единственную радость ему доставил Омри — сын все-таки сумел обойти Яира Хазана и получил 28-е место…
Но в целом результаты были ужасные — лагерь Нетаниягу явно взял своеобразный реванш за поражение своего лидера на праймериз, и теперь после выборов Шарона ждала в Кнессете отнюдь не легкая жизнь.
Вдобавок ко всему, сразу после этих выборов грянули скандалы, связанные с происходившими в ходе них закулисными интригами и попытками подкупа членов Центра. Самый громкий из таких скандалов разразился вокруг замминистра национальной инфраструктуры Наоми Блюменталь. Выяснилось, что незадолго до выборов она пригласила ряд влиятельных членов Центра в фешенебельную рамат-ганскую гостиницу «Сити-тауэр» и оплатила их пребывание там — в обмен на обещание отдать ей свои голоса на выборах. Стоит заметить, что ничего особенного в действиях Наоми Блюменталь не было — понятно, что если депутат организует какое-то собрание, то он и должен оплатить все связанные с ним расходы. Однако приглашение в активистов «Ликуда» «Сити-Тауэр» было объявлено взяткой и против Наоми Блюменталь было возбуждено уголовное дело.
И, несмотря на то, что Блюменталь входила в окружение Ариэля Шарона и считалась одним из самых верных ему политиков, Арик с легкостью принес ее в жертву, чтобы убедить общественность в том, что он не потерпит в рядах своей партии никаких случаев взяточничества и коррупции. Не дожидаясь выводов следствия, он уволил Блюменталь с поста замминистра и потребовал, чтобы она вышла из списка «Ликуда», что Наоми Блюменталь сделать категорически отказалась.
Так — под знаменем борьбы с террором и коррупцией, за укрепление безопасности страны и чистоту власти премьер-министр Ариэль Шарон начинал последнюю в своей жизни предвыборную кампанию.
Глава 6. Так победим!
Предвыборную кампанию «Ликуда» 2002 года вела та же группа специалистов, что и в 2000 году. Снова перешла на круглосуточный режим работы рекламная фирма Реувена Адлера, снова приехал из Штатов Артур Финкельштейн со своей «линейкой». Основной лозунг, под которым они решили вести кампанию, был «прост, как правда»: «Народ хочет Шарона». Он был написан синими буквами, размещенными между двумя голубыми полосами израильского флага — таким образом символизировалась забота Шарона о благе государства и будущем страны. А в конце этого лозунга стояла жирная красная точка. Эта точка и была самой главной, самой гениальной находкой Адлера, так как буквально вонзалась в сознание израильского обывателя. Народ хочет Шарона — и точка, дальше вроде бы становилось говорить не о чем и незачем. С этой точкой данный лозунг был неоспорим примерно так же, как знаменитый софизм «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Общую же стратегию рекламной кампании Адлер и Финкельштейн построили на естественном стремлении народа к стабильности. Шарон принес эту самую стабильность, внушалось народу — он сумел обуздать террор и стабилизировать ситуацию во всех областях жизни, так зачем вообще что-то менять?! Шарону удалось путем хитроумных политических маневров делегетимизировать Арафата и нанести мощные удары по террористам, что так и не сумел сделать Эхуд Барак. При этом он не разругался с американцами, как это умудрился сделать Нетаниягу. Шарон не отказывается от миротворческих инициатив и вместе с тем не идет ни на какие односторонние уступки палестинцам. Благодаря Шарону Израиль получил лучшего за последние десятилетия министра обороны — Шауля Мофаза, и лучшего министра иностранных дел — Биньямина Нетаниягу. То, что оба этих министра прекрасно справлялись со своими должностями, не вызывало сомнений почти ни у кого, и если Шарон останется премьером, значит, у власти будет пребывать и созданное им «идеальное правительство».
Словом, старый конь борозды не портит, седовласый Шарон куда предпочтительнее «пылких юношей» от политики, а значит, лучшее, что можно сделать, это оставить все как есть — таков был смысл всей рекламной продукции, выпускавшейся в те дни предвыборным штабом «Ликуда».
Новоиспеченный лидер «Аводы» Амрам Мицна решил, в свою очередь, построить предвыборную кампанию на развороте страны к традиционным ценностям левого лагеря — идеалам социал-демократии, уважению прав палестинцев, отказа от силовых методов в политике и разрешения всех израильско-палестинских проблем на основе диалога и готовности Израиля поступиться во имя мира всеми или почти всеми оккупированными территориями.
Но, подняв на щит старую идеологию «Аводы», Мицна мгновенно проиграл ту часть избирателей, взгляды которых находились в центре политического спектра, а затем вообще стал допускать ошибку за ошибкой.
Первой и одной из самых фатальных его ошибок было заявление о том, что если он одержит победу на выборах, то ни в коем случае не пойдет на создание национального правительства с «Ликудом» — по той простой причине, что если в этом правительстве будет Шарон, то он не даст договориться с палестинцами. Между тем, идея единства нации и правительства национального единства как ее естественного отражения была в то время необычайно популярна среди израильтян, и своим заявлением Мицна оттолкнул от себя еще одну большую группу избирателей. Затем после варварских, потрясших страну своей чудовищной жестокостью терактов в Газе Мицна заявил, что Израилю следует в одностороннем порядке оставить два расположенных в отрыве от других находящихся на территории Газы еврейских поселения — Нецарим и Кфар-Даром.
Шарон немедленно раскритиковал это предложение, объясниив, что подобное одностороннее отступление только подтолкнет палестинцев к новым терактам и добавил, что «статус поселения Нецарим ничем не отличается от статуса Тель-Авива» — в том смысле, что палестинцы считают оба этих населенных пункта в равной степени своими и хотят, чтобы евреи убрались как из того, так и из другого. Придет время — и Шарону будут не раз напоминать эти его слова, но тогда они были восприняты на «ура» многими сторонниками правого лагеря и привлекли на сторону «Ликуда» тех, кто до этого собирался голосовать за другие правые партии.