Нужно отметить, что к этому времени в коридорах Кнессета уже вовсю ходили слухи о том, что на самом деле решения кому выдать какой портфель принимает не Ариэль Шарон, а его сын Омри и гендиректор его канцелярии Дов Вайсглас. Арик же находится под столь сильным влиянием обоих, что безропотно принимает все их рекомендации. А Омри Шарон, в свою очередь, рекомендуя то или иное назначение, основывается исключительно на своих личных симпатиях или антипатиях, а порой и откровенно сводит с тем или иным политиком давние личные или политические счеты.
Именно Омри, согласно этим слухам, настоял на том, чтобы Шарон предпочел «Шинуй» ШАСу, именно он порекомендовал ослабить лагерь Нетаниягу, предоставив престижные министерские посты Исраэлю Кацу и Цахи Ханегби. Наконец, именно он придумал рокировку Шалома с Нетаниягу…
Когда журналист Шимон Шифер напрямую спросил у Шарона, не слишком ли большую, никак не совместимую с его статусом простого депутата роль играет Омри в его канцелярии, Шарон ответил, что эти слухи совершенно беспочвенны.
— Решения в стране сегодня принимает только один человек. И этот человек — я. Омри мне и в самом деле помогает, но не более того. Многие ищут с ним встречи в расчете при его посредничестве достучаться до моей двери, и это-то и является причиной подобных слухов.
Сам Омри Шарон в беседе с автором этих строк, разумеется, также категорически отверг все подобные обвинения в свой адрес.
— Мать воспитывала нас так, чтоб мы всегда помнили: у нас в доме есть один генерал — это отец, а мы все — только его рядовые. И точно так же я воспринимаю себя сейчас: я — рядовой генерала Шарона. Он отдает приказы, я их выполняю, — сказал во время нашей встречи Омри Шарон.
Но, произнося эту фразу, Омри явно лукавил — все последующие события показали, что его влияние на все происходящее в политических и государственных структурах было даже куда большим, чем это представлялось в начале.
В марте 2003 года Биньямин Нетаниягу представил на рассмотрение правительства проект своей экономической реформы, который вызвал бурю негодования в обществе. Как и предполагал Шарон, ради спасения государства от финансового краха Нетаниягу вынужден был пойти на крайне непопулярные меры, наносящие удар по различным слоям населения страны. В отличие от Сильвана Шалома, он предлагал сократить госбюджет не на 2.5, а на все 12 миллиардов шекелей. Это сокращение достигалось за счет увольнения тысяч государственных чиновников и рабочих госпредприятий, уменьшение пособий по старости, пособий на детей, пособий по инвалидности, пособий матерям-одиночкам, пособий по прожиточному минимуму. Кроме того, Нетаниягу ужесточил сами условия выдачи пособий по безработице и прожиточному минимуму и объявил войну так называемым «хроническим безработным». То есть тем, кто и не пытался найти работу, предпочитая существовать на пособие или, обманывая государство, совмещать получение такого пособия с работай «по черному». Возраст выхода на пенсию Нетаниягу предложил поэтапно увеличить до 67 лет для мужчин и 62 лет для женщин…
Кроме этого, вводились налоги на доходы от игры на бирже, личных сбережений в банках, на доходы от сдачи жилья в аренду и отменялись налоговые льготы для жителей поселений и городов развития.
Страна бушевала. Нетаниягу был объявлен главным врагом всех бедных и обездоленных. Возмущенная планами Нетаниягу безработная мать-одиночка Вики Кнафо, взяв в руки израильский флаг, пешком проделала путь в полторы сотни километров из своего захолустного городка Мицпе-Рамон до Иерусалима, чтобы разбить палатку протеста под окнами здания министерства финансов. Вскоре напротив этого здания вырос целый палаточный городок из единомышленниц и единомышленников Вики Кнафо, требующих не сокращать социальные пособия. Пресса в очередной раз отплясывала на костях Нетаниягу лихой танец с притопом. Шарон, обещавший Нетаниягу свою полную поддержку, хранил во время всей это травли своего министра финансов гробовое молчание…
Но в главном свое обещание Шарон сдержал: он целиком и полностью поддержал экономическую программу Нетаниягу на заседании правительства и в Кнессете. В результате за программу проголосовали в правительстве 21 министр из 23, а когда ряд депутатов из коалиции попытались выступить против нее в Кнессете, Шарон объявил это голосование «вотумом доверия» правительству и, соответственно, потребовал соблюдения железной коалиционной дисциплины, в результате чего программа была утверждена в первом чтении.
В начале апреля 2003 года о своем резком неприятии программы Нетаниягу заявил лидер объединенных израильских профсоюзов Амир Перец. В связи с тем, что эта программа, по его словам, била по интересам израильского пролетариата, Перец требовал попросту от нее отказаться и оставить все, как есть. Когда Нетаниягу отверг это его требование, Объединенный профсоюз объявил всеобщую забастовку. В течение нескольких недель жизнь в стране была парализована. Не работали банки. Не убирался мусор на улицах. Не принимались грузы в портах. Не летали самолеты. В больницах пациентам оказывали только экстренную помощь. Сотни израильских бизнесменов не смогли в те дни вылететь на запланированные деловые встречи, отправить свою продукцию зарубежным партнерам или перечислить им деньги за полученный товар. Сотни предприятий простаивали, и каждый день забастовки приносил убыток почти в миллиард шекелей…
В итоге Нетаниягу и Перец сели за стол переговоров для корректировки экономической программы, в ход которых вмешался и Ариэль Шарон. В середине мая переговоры между Перецом и Нетаниягу были завершены, и под громкие осуждающие крики СМИ глава минфина приступил к первым шагам по реализации своей реформы.
Тут следует заметить, что, помимо множества негативных моментов вроде сокращения пособий, реформа Нетаниягу включала в себя целый ряд позитивных шагов, которые и составляли ее суть. К таким шагам относилось, прежде всего, рассчитанное на пять лет поэтапное снижение всех налогов, включая налог на добавочную стоимость, который предшественник Нетаниягу увеличил до 18 %, подоходные налоги, достигавшие 60 %, а также налоги на доходы компаний. И если раньше многие израильтяне предпочитали «не перерабатывать», потому что после определенной суммы работать становилось просто бессмысленно, то теперь работать стало куда выгоднее, да и риск быть пойманным за уклонение от налогов стал куда менее оправданным, а потому прогноз Нетаниягу сбылся «на все 100»: в 2003 году налоговые поступления в казну резко увеличились.
Введенные им льготы для иностранных инвесторов и израильских предпринимателей стали постепенно оживлять частный бизнес, а за его оживлением последовало и пока еще небольшое, но все-таки снижение уровня безработицы.
Таким образом, назначение Нетаниягу министром финансов целиком себя оправдало — умелым сочетанием «кнута и пряника» он заставил снова заработать механизм свободного рынка, отвел Израиль от края экономической пропасти и в стране начался заметный экономический подъем, от месяца к месяцу набиравший свои обороты.
В 2004 году темпы роста израильской экономики уже были одними из самых высоких в мире.
Ну, а то, что никто не спешил увенчать Нетаниягу лаврами спасителя нации, более того, все считали его главным врагом народа — так на это ведь и было рассчитано.
Впрочем, куда больше, чем экономические проблемы, Шарона в тот период занимали проблемы безопасности страны и внешней политики.
По мере приближения войны США с Ираком все сильнее и сильнее становилось давление со стороны Белого Дома на Израиль с требованием публично признать основные принципы плана «Дорожная карта» и приступить к его реализации. Как уже говорилось выше, на первом этапе этого плана палестинцы должны были прекратить террор, разоружить своих террористов и начать проведение демократических реформ в автономии. На втором Израиль должен был отступить со всей территории автономии и признать Палестинское государство во временных границах. На третьем этапе обе стороны должны были сесть за стол переговоров, в ходе которых установить постоянные границы Палестинского государства и решить проблему беженцев на основе резолюций ООН (а резолюции эти требовали, в свою очередь, полного отступления Израиля к границам 1967 года и возвращения беженцев в места их прежнего проживания). И, наконец, на международной конференции по Ближнему Востоку, намеченной на 2005 год, должно было состояться официальнее провозглашение Палестинского государства и заключение мирных договоров между Израилем и остальными арабскими странами.
Джорджу Бушу было чрезвычайно важно показать всему миру, и, прежде всего премьер-министру Великобритании Тони Блэйру, что его план уже заработал и после победы над Ираком весь Ближний Восток превратиться в спокойный, безопасный и процветающий регион. Накануне вторжения сил международной коалиции в Ирак тот же Блэйр потребовал от Буша опубликовать полный текст «Дорожной карты», чтобы международная общественность убедилась в искренности намерении США «поставить Израиль на место».
Ариэль Шарон прекрасно понимал, что если первый пункт этого плана чрезвычайно выгоден для Израиля, то все остальные выглядят весьма проблематично. Израиль не мог согласиться на возвращение беженцев, так как это означало бы превращение его из еврейского в арабское государство. Израиль не мог полностью отступить к границам 1967 года, так как это лишало его даже минимальной стратегической глубины обороны в случае нападения внешних врагов. Израиль не устраивало то, что контроль над выполнением сторонами «Дорожной карты» должен был осуществлять совместными усилиями США, России, ЕС и ООН. Сами временные рамки «Дорожной карты» тоже были неприемлемы для Израиля: за это время на территории Палестинской автономии не могло произойти сколь-нибудь существенных изменений, его было явно недостаточно для проверки искренности намерений