Однако это заявление уже ничего не могло изменить — «Шинуй» вышел из правительства и Ариэль Шарон проиграл первое голосование по принятию разработанного Нетаниягу госбюджета. Сразу после этого Шарон начал переговоры о присоединении к своей коалиции религиозных партий ШАС и «Яхадут ха-Тора», а также партии «Авода». Нетаниягу, осознающий, что другого выхода утвердить бюджет не осталось, на этот раз против союза с «Аводой» не возражал, но потребовал от Шарона гарантий, что тот не даст «Аводе» заморозить начатую им экономическую реформу.
Однако на пути присоединения «Аводы» к правительству было еще одно препятствие: решение партконференции о неприемлемости для «Ликуда» союза с этой партией. И для того, чтобы отменить это решение, 9 декабря в Тель-Авиве собрался Центр «Ликуда».
— Конечно, мы можем отказаться от создания новой коалиции и пойти на выборы, — сказал Шарон в своей речи на этом заседании. — Но следует учитывать, что народ не хочет досрочных выборов, и значит, таким образом, мы пойдем против воли народа. И как следствие — недосчитаемся около десятка мандатов. У нас есть две альтернативы. Первая заключается в создании классического правительства национального единства, в которое войдут наши традиционные союзники. В этом случае выборы состоятся в предусмотренное законом время. Мы получим на них 40 мандатов, а то и больше, и «Ликуд» еще десятилетия будет оставаться у власти. Другая альтернатива заключается в досрочных выборах, которые усилят позиции левого лагеря. Решайте!
Решали на этот раз члены Центра «Ликуда» недолго: 62 % из них высказались за создание правительства национального единства, состоящего из «Ликуда», «Аводы», ШАС и «Яхадут ха-Тора», и только 38 % высказались против.
Однако в последний момент ШАС отказалась войти в состав нового правительства, возмущенная тем, что Шарон отверг большинство ее требований по корректировке бюджета. В результате 10 января 2005 года новое правительство национального единства страны было утверждено 58 голосами против 56.
Этот странный счет объяснялся тем, что большая часть мятежных депутатов «Ликуда» на этот раз голосовала вместе с оппозицией. И это уже само по себе означало, что никакого единства ни в партии, ни в Кнессете, ни в стране нет и в помине. И еще это означало, что при желании группа «мятежников» из «Ликуда» вполне может провалить голосование по бюджету и отправить Шарона в отставку.
Дальше политические события покатились как снежный ком.
15 января 2005 года временно исполняющим обязанности председателя Палестинской автономии был назначен Абу-Мазен, давший обещание прекратить ракетные обстрелы еврейских поселений в Газе и территории Негева, и снова затеявший переговоры с террористическими организациями о перемирии. Президент Египта Хусни Мубарак поспешил использовать смену палестинского руководства для возобновления мирного процесса и пригласил Абу-Мазена и Ариэля Шарона встретиться 9 февраля в Шарм а-Шейхе. Незадолго до этого саммита в роскошном, укрытом от посторонних глаз номере тель-авивской гостиницы «Кроун Плаза» личные посланники Абу-Мазена встретились с личными представителями Шарона Довом Вайсгласом и Шаломом Турджеманом. Когда Вайсглас сообщил палестинцам, что Шарон в качестве жеста доброй воли готов выпустить из тюрем 500 палестинских заключенных, те заявили в ответ, что этого недостаточно — Абу-Мазен настаивает на освобождении не менее 900 заключенных, включая лидера «Танзима» Маруана Баргути.
— Какая наглость! Что они сделали, чтобы вообще чего-то требовать? Арестовали хоть одного террориста?! — воскликнул Шарон, когда ему передали эти слова Абу-Мазена.
И, тем не менее, на заседании узкого кабинета по вопросам безопасности Шарон заявил, что следует помочь Абу-Мазену укрепиться у власти и ради этого он готов освободить из израильских тюрем несколько сотен палестинских террористов.
Против какого-либо компромисса в этом вопросе, как, впрочем, и против освобождения террористов из тюрем вообще на этом заседании выступил начальник Общей службы безопасности Ави Дихтер.
Он напомнил членам кабинета о том, каких огромных усилий стоило Израилю задержать каждого из этих террористов, и привел статистику, согласно которой каждый седьмой отпущенный на свободу террорист затем возвращается к активной террористической деятельности.
— Зачем же нам собственными руками усиливать палестинский террор? — изумленно спросил Дихтер. — На самом деле Абу-Мазен пока ничего не сделал для борьбы с террором, и есть большие сомнения в том, готов ли он бороться с ним вообще, или решил пойти по пути Арафата. Не принимаем ли мы за золотой песок пыль, которую он пускает нам в глаза?
И все же, на встрече в Шарм а-Шейхе Ариэль Шарон появился в роли этакого припозднившегося Санта-Клауса, привезшего новому лидеру автономии целый мешок подарков: тут было и освобождение заключенных, и выход ЦАХАЛ из палестинских городов, и ослабление режима на КПП…
Но еще до этого саммита министр обороны Шауль Мофаз взорвал в израильском обществе самую настоящую бомбу: он сообщил, что принял решение отправить начальника генштаба Буги Аялона в отставку сразу после окончания его каденции. Формально время пребывания начальника генштаба на своем посту длится три года, однако в Израиле сложилась традиция продлевать ее еще на год. Обычно от этой опции по продлению времени пребывания главнокомандующего израилськой армией на своем посту отказывались только в исключительных случаях, и именно таким был объявлен «случай Буги Аялона».
Это решение стало полной неожиданностью для израильтян: Аялона любили. Сын выходцев из России, внешне больше напоминавший университетского профессора, чем генерала, Аялон принял на себя командование ЦАХАЛом в самый разгар интифады и, по сути дела, под его руководством армия сломила палестинский террор. И вдруг за свою безупречную службу, за десятки разработанных им блестящих антитеррористических операций, Аялон получил такой удар ниже пояса от политического руководства страны!
Вскоре стало известно, что за решением о досрочном увольнении Аялона из армии, кроме Мофаза, стоят Ариэль Шарон и его сын Омри, так как Аялон умудрился испортить отношения со всей это троицей.
С Омри Шароном генерал поссорился после того, как сын премьер-министра положил ему на стол список офицеров, которые, как он сказал, с точки зрения его отца и его лично «достойны скорейшего продвижения по службе». Аялон в ответ заявил, что вопрос о том, кто достоин продвижения по службе и повышения в звании в армии решает только он, а у всех остальных и, в первую очередь, у Омри нет права совать свой нос в эти дела. Естественно, Омри затаил злобу на Аялона и решил показать начальнику генштаба, что за свою непокладистость тот сам может раньше времени распроститься с армией.
С Шаулем Мофазом у Буги отношения испортились давно, и они даже не здоровались при встрече.
Но самое главное, вне сомнения, заключалось в том, что генерал Аялон был одним из наиболее последовательных и убежденных противников одностороннего выхода из Газы — по его мнению, это был глубоко ошибочный шаг, который приведет к усилению палестинского террора, и он не раз говорил об этом и на закрытых заседаниях правительства, и на комиссии Кнессета по обороне и иностранным делам.
— Если мне будет поручено эвакуировать евреев из Газы и ликвидировать имеющиеся там поселения, я выполню этот приказ. Больше того — я постараюсь сделать так, чтобы он был выполнен наилучшим образом. Но при этом я по-прежнему буду убежден в ошибочности этого шага, — сказал Буги Аялон на одном из этих заседаний.
— Мне не нужен начальник генштаба, который будет выполнять этот приказ с «тяжелым сердцем», — заявил, обосновывая свое решение о его отставке Шауль Мофаз. — Ликвидацией поселений должен руководить человек, находящийся в полном согласии с самим собой.
В результате новым начальником генштаба ЦАХАЛа стал бывший командующий ВВС Дан Халуц, готовый выполнять любые гласные или негласные указания Ариэля Шарона и его сына. Само это назначение многими в ЦАХАЛе было воспринято как проблематичное — все-таки окончательной победы любая армия достигает на земле, а не в воздухе, а Халуц плохо представлял себе действия сухопутных сил.
Таким образом, приняв решение о преждевременной отставке Аялона и назначении на его место явно не подходившего для такого поста Халуца, Шарон, по сути дела, обезглавил израильскую армию. За этот его шаг Израилю пришлось заплатить страшную кровавую цену летом 2006 года во время второй ливанской войны. Именно неумелым руководством Халуца во многом объясняется то, что Израиль, по сути дела, проиграл эту войну, потеряв в ней сотни своих солдат и мирных жителей.
Между тем, Буги Аялон был далеко не единственным генералом, резко возражавшим против плана Шарона — против него возражал и глава совета национальной безопасности генерал Гиора Айленд, и ряд высокопоставленных офицеров ЦАХАЛа. Но Шарон, как бульдозер, уже шел напролом и не желал выслушивать ничьих возражений.
И, наконец, 16 февраля 2003 года Кнессет 59 голосами против 40 окончательно утвердил Закон об одностороннем размежевании. И теперь уже ничто или, точнее, почти ничто не могло предотвратить реализацию плана Шарона, превратившегося в государственный закон, обязательный для исполнения. Разумеется, эта победа Шарона была бы невозможной, если бы из оппозиции его не поддержали партии «Шинуй» и «Мерец».
Еще через четыре дня правительство собралось для того, чтобы утвердить план ликвидации еврейских поселений в Газе. Накануне этого заседания на площади Ицхака Рабина в Тель-Авиве состоялась демонстрация сторонников одностороннего ухода из Газы, организованная так называемым «Штабом большинства». Само название организации, инициирующей эту демонстрацию, показывало, что ее создатели были убеждены, что план Шарона поддерживает подавляющее большинство еврейского народа. Но в итоге на эту демонстрацию собралось лишь… несколько сотен человек, и она являла собой разительный контраст с теми акциями противников сноса еврейских поселений, в которых обычно принимало участие от 100 до 200 тысяч израильтян.