— это не просто голосование по техническим вопросам, — говорилось в речи премьера. — Это — попытка отстранить меня от власти и выразить недоверие тому пути, по которому „Ликуд“ вел страну все это время. И все — из-за стремления отомстить мне и чьих-то личных амбиций! Если это произойдет, то это приведет „Ликуд“ в оппозицию. Таким образом, завтра нам предстоит выбрать, каким мы хотим видеть „Ликуд“. Мы будем определять, останется ли „Ликуд“ в центре национального консенсуса или пойдет на поводу экстремистов, будет ли это большая правящая партия или маленькая партия, сидящая в оппозиции и не имеющая никакого влияния, каким я принял „Ликуд“ в 1999 году».
Далее Шарон собирался напомнить, что именно он создал партию «Ликуд» в 1973 году и о своих достижениях на посту премьер-министра. Хотел, но не сумел из-за отключенного микрофона…
И состоявшееся на следующий день голосование по вопросу о том, когда проводить праймериз, закончилось победой Шарона и разгромом Нетаниягу, выглядевшим, как боксер, который вроде бы побеждал по ходу всего поединка, успешно атаковал соперника, набирая очки, и вдруг рухнул на пол в нокауте, получив сокрушительный хук левой. Разрыв между теми, кто проголосовал за предложение Шарона провести праймериз в «Ликуде» в марте 2006 года и теми, кто ратовал за назначение их уже на ноябрь 2005, составил всего 106 голосов, но это означало «чистую» победу Шарона…
Как утверждают в политических кулуарах, Шарон после этой победы… был в бешенстве и крыл свое окружение, на чем свет стоит — ему вовсе не нужна была эта победа. Напротив, в этот раз он впервые в жизни желал себе поражения, чтобы со скорбным лицом подлняться на трибуну и заявить, что раз партия отказывает ему в доверии, то он покидает ее ряды и объявляет о создании новой политической структуры. Теперь этот план был сорван и уход из «Ликуда» пришлось отложить…
Но при этом Шарон не забыл тех, кто, не поняв задуманного им ложного маневра, оказал ему всемерную поддержку во внутрипартийной борьбе. Он пообещал депутатам Кнессета Зеэву Бойму и Рони Бар-Ону сразу после начала зимней сессии Кнессета назначить их на должности министров.
Тем временем, в начале ноября 2005 года состоялись праймериз в партии «Авода» и., несмотря на то, что на протяжении всей предвыборной гонки в этой партии лидировал Шимон Перес, он снова, в который раз в своей жизни, не сумел выиграть выборы — новым лидером «Аводы» стал знимавший куда более левые полтические позиции, чем Перес, лидер Объединенного профсоюза Амир Перец. В его планы вовсе не входило сидеть в одном правительстве с правым и явно, как он говорил, «антисоциально настроенным» Ариэлем Шароном. Поэтому уже в своем первом выступлении после победы Амир Перец заявил, что собирается вывести партию «Авода» из состава правительства национального единства и добиться скорейшего проведения досрочных выборов.
С этого момента досрочные выборы и в самом деле стали неотвратимыми, и в их преддверии «Ликуду», как казалось, не оставалось ничего другого, как сплотиться вокруг Ариэля Шарона.
И на какое-то время, как показалось, это сплочение действительно произошло. Напуганные возможностью прихода к власти, выдвинувшего откровенно популистские лозунги Амира Переца и его партии, сторонники правого лагеря еще до выборов в «Аводе» пришли к выводу, что Ариэль Шарон будет выглядеть в схватке с левым лагерем куда предпочтительнее, чем Нетаниягу, и выиграет ее с куда большим счетом. К тому же они всерьез опасались, что, если Шарон покинет партию, то она вообще проиграет выборы. И в результате опросы зафиксировали, что 52 % членов «Ликуда» желают, чтобы лидером партии оставался Ариэль Шарон и лишь 32 % хотели бы, чтобы на этом посту его сменил Биньямин Нетаниягу.
Поэтому активисты «Ликуда» всячески отмахивались от слухов, что Шарон продолжает семимильными шагами идти к созданию своей партии и лишь ждет подходящего повода, чтобы заявить об этом во всеуслышание.
Между тем, такой вполне подходящий повод нашелся 6 ноября 2005 года, когда Ариэль Шарон решил провести в Кнессете назначение на министерские посты Эхуда Ольмерта, Рони Бар-Она и Зеэва Бойма.
Большинство депутатов «Ликуда» не имело ничего против назначения Ольмерта на пост министра финансов — тот уже несколько месяцев после отставки Нетаниягу исполнял его обязанности, и в целом, в создавшейся ситуации, это была действительно наиболее предпочтительная кандидатура на данную должность. Но вот назначения Бар-Она и Бойма были слишком откровенной платой за их верность Шарону, и потому внутренняя позиция в «Ликуде» решила голосовать против того, чтобы эти двое получили министерские портфели. И в результате со счетом 60:54 Кнессет отверг кандидатуры выдвиженцев Шарона.
И сразу после этого провала Шарон попросил слова.
— Я ни в чем не виню оппозицию, — сказал он, — она голосовала так, как ей следовало голосовать. Но вот поведение оппозиционеров из коалиции будет иметь последствия. И очень серьезные последствия.
«Последствий» пришлось ждать недолго. 12 ноября, через день после оглашения окончательных результатов выборов в партии «Авода», означавших развал его коалиции, премьер-министр Ариэль Шарон заявил о том, что принял решение выйти из состава партии «Ликуд» и… пойти на выборы во главе новой партии, в которую войдут те, кто поддерживает его идею одностороннего размежевания с палестинцами. По словам самого Шарона он принял это решение после того, как депутаты «Ликуда» провалили в Кнессете назначения Бойма и Бар-Она. Это, дескать, окончательно показало, что ему больше не по пути с верхушкой «Ликуда», что он больше не контролирует ситуацию в партии, значит, лучше всего уйти из нее и создать новую.
Однако всем было ясно, что это — не более чем повод. Шарон еще за несколько часов до начала того заседания Кнессета прекрасно знал о сложившемся раскладе сил — знал, что назначению Ольмерта обеспечено большинство, в то время как Бойма и Бар-Она депутаты собираются «завалить». И если бы он хотел, то вполне мог бы снять вопрос об их назначении с повестки дня. Но он этого не сделал именно потому, что этот провал был частью его, как всегда, тщательно продуманного плана.
Это стало ясно уже после того, как о своей готовности присоединиться к новой партии Ариэля Шарона заявили верные ему депутаты «Ликуда» Эхуд Ольмерт, Ципи Ливни, Меир Шитрит, Марина Солодкина, Рухама Авраам, Зеэв Бойм, Рони Бар-Он и всего их таким образом набралось ровно 14 — треть фракции «Ликуда». А для того, чтобы отделившаяся от той или иной партии новая фракция могла получить от государства деньги на финансирование своей предвыборной кампании согласно закону, эта фракция должна включать в себя не менее трети депутатов «материнской фракции».
Все это еще раз свидетельствовало о том, что объявление о создании новой партии отнюдь не было спонтанным шагом со стороны Шарона — нет, все было продумано до мелочей, вплоть до числа депутатов, которые войдут в новую партию на первом этапе ее существования.
Наконец, Шарон заявил о создании своей партии в канун выборов, когда у «Ликуда» уже не было ни времени, ни возможности сместить его с поста премьер-министра и Ариэль Шарон таким образом автоматически оставался на этом посту, то есть возможность его смещения существовала (об этом будет рассказано чуть ниже), но вероятность реализации этой возможности была настолько мала, что ею вполне можно было пренебречь.
Таким образом, Нетаниягу оказался прав, когда утверждал, что Шарон попросту водит «Ликуд» за нос, оттягивая время для того, чтобы наилучшим образом подготовить свою новую партию к выходу на политическую арену.
Сама эта партия поначалу была названа «Ахрайут Леуми» («Национальная ответственность»), но это название просуществовало только один день — оно было слишком длинным и вычурным и под влиянием Реувена Адлера Шарон заменил его на название «Кадима бэ-решут Ариэль Шарон» («Вперед во главе с Ариэлем Шароном») или просто «Кадима» («Вперед»).
Как уже было сказано, о своем намерении баллотироваться в Кнессет следующего созыва от этой партии заявили почти все депутаты «Ликуда», поддержавшие план Шарона по одностороннему выходу из Газы и Северной Самарии. И дело было не в том, что они безоговорочно верили Шарону и в Шарона — многие из них прекрасно понимали, что сразу после того, как Шарон покинет «Ликуд», их карьеру в этой партии можно считать законченной. Вскоре о своем присоединении к «Кадиме» заявили и депутаты от партии «Авода» Хаим Рамон и Далия Ицик, понявшие, что Амир Перец не собирается прощать сделанных ими в его адрес выпадов в период праймериз и сделает все, чтобы оттеснить их на нереальные места в списке. Перешел в нее и находившИейся в давней конфронтации с Либерманом депутат от партии «Наш дом — Израиль» Михаил Нудельман. В результате невольно возникало ощущение, что «Кадима» стала прибежищем изгоев из двух других крупных партий — всех тех, кто понял, что в рамках своих родных партий они на следующих выборах в Кнессет точно не попадут. Шимон Перес, в свою очередь, сообщил о своем выходе из партии «Авода», однако в «Кадиму» записаться не спешил, хотя и заявил, что поддерживает эту партию.
Несколько особняком в этом списке стоял профессор Уриэль Райхман — ректор Герцлийского колледжа и один из основателей партии «Шинуй». Пожалуй, это был единственный человек, которого в новую партию привели некие идеологические соображения и желание осуществить свои идеи по реформированию системы среднего и высшего образования в Израиле.
Сам Ариэль Шарон и его окружение усиленно представляли «Кадиму» как партию, находящуюся в самом центре политического спектра, видящую решение израильско-палестинского конфликта в размежевании с палестинцами и в одностороннем установлении Израилем своих собственных границ. И хотя сам Ариэль Шарон не раз заявлял, что после выхода из Газы и Северной Самарии новой ликвидации новых еврейских поселений не будет, его сторонники весьма прозрачно намекали, что для полной реализации плана Шарона Израиль будет вынужден оставить еще целый ряд своих поселений в Иудее и Самарии.