Зато это не укрылось от бдительного ока государственного контролера Якова Мильца. Анализируя деятельность министра торговли и промышленности за 1986 год, госконтролер вскрыл в ней множество злоупотреблений служебным положением. Так, Мильц обвинил Шарона не только в раздаче постов своим приближенным, но и в том, что он торпедировал импорт в Израиль 400 тонн мороженой баранины из Австралии. Шарон заявил в свое оправдание, что импорт такого количества мяса нанес бы непоправимый ущерб местным производителям.
— О да, конечно! — с сарказмом ответил Мильц. — Ведь если бы это мясо попало на израильский рынок, наши овцеводы не смогли бы позволить себе продавать его по тем астрономическим, совершенно не оправданным ценам, по которым сегодня продается баранина в Израиле. А ведь одним из самых крупных овцеводческих хозяйств страны является ферма «Шикмим», находящаяся в вашем владении! Не кажется ли вам, что, препятствуя импорту дешевой баранины, вы использовали свое служебное положение для защиты собственных деловых интересов, для того, чтобы вы лично могли получать сверхприбыль?!
Кроме того, госконтролер обвинил Ариэля Шарона в том, что в качестве министра промышленности и торговли он выдал многомиллионную долгосрочную и при этом… совершенно беспроцентную ссуду миллионеру Мешуламу Риклису, владевшему на паях с государством химическим концерном «Хайфа кимикалим». По мнению госконтролера, выданная на таких условиях ссуда нанесла весьма серьезный удар по государственной казне, а мотивы ее выдачи предугадать было нетрудно — ведь именно Риклис в свое время выдал Ариэлю Шарону 200 000 долларов на покупку фермы в качестве беспроцентной ссуды. Таким образом, спустя полтора десятка лет Арик с лихвой рассчитался со старым другом услугой за услугу. Вот только рассчитался не за свой счет, а за государственный…
Отчет госконтролера Яакова Мильца за 1987 год был в отношении Шарона еще скандальнее. Особенно много толков вызвала одобренная Шароном афера с «Плавучей ярмаркой». Согласно отчету, некий, никому до того неизвестный человек в один прекрасный день явился к министру торговли и промышленности Ариэлю Шарону и попросил, чтобы государство выделило ему ссуду ровно в 1 миллион шекелей. Он объяснил Шарону, что хочет создать на эти деньги корабль-ярмарку, который будет плавать по всем странам Средиземноморья, заходить в каждый порт и разворачивать на своем борту ярмарку израильских товаров. Эта ярмарка вызовет интерес у местных бизнесменов, и все они немедленно бросятся в Израиль покупать понравившиеся им товары, что, соответственно, приведет к резкому увеличению объема израильского экспорта. Шарон велел выдать под эту идею ссуду в один миллион, проходимец взял деньги и… бесследно исчез. Сам Шарон опять-таки начал объяснять, что он тут совершенно ни при чем, что он сам стал жертвой мошенника, на что Мильц резонно заметил, что если и нет доказательств, что Шарон находился в сговоре с этим господином, то его можно обвинить, по меньшей мере, в головотяпстве.
Но вернемся в драматический 1986 год.
Первый серьезный политический бой и «форуму фермы», и «лагерю Шарона» предстояло выдержать 11 марта 1986 года, на которое была назначена первая за восемь последних лет конференция движения «Херут». И как только началась подготовка к этой конференции, по Шарону нанес удар Бени Бегин45 — сын Менахема Бегина.
Профессиональный ученый-геолог, он в январе 1986 года дал интервью Якову Ахимеиру и Нисиму Мишалю — ведущим самой популярной на тот момент политической передачи израильского ТВ «Мокед». В ходе этого интервью Бени Бегин заявил, что решил на время оставить науку и заняться политикой, присоединившись к лагерю Ицхака Шамира в «Херуте».
— Я делаю это исключительно для того, чтобы не допустить захвата власти внутри партии Ариэлем Шароном, — объяснил Бени Бегин.
— Вы, видимо, не можете простить Шарону того, что он подставил вашего отца, втянув его в Ливанскую войну, что, по сути дела, и привело его к отставке и депрессии? — предположил Яков Ахимеир.
— Нет, дело тут не в сведении личных счетов, — покачал головой Бегин. — Просто я действительно считаю импульсивного, самовлюбленного, недальновидного Арика Шарона опасным для будущего и партии, и страны.
Это был, что называется, удар под дых — в такой маленькой и оставшейся во многом патриархальной стране, как Израиль, семейные связи значат очень многое, а на детей смотрят как на продолжателей дела и выразителей мнения своих отцов. Поэтому мнение Бени Бегина было воспринято многими как позиция его добровольно обрекшего себя на затворничество, но все еще остающегося чрезвычайно популярным Менахема Бегина и мгновенно усилило позиции лагеря Шамира внутри партии.
В поисках выхода «форум фермы» предложил Ариэлю Шарону пойти на союз с «лагерем Давида Леви». Временно объединившись, эти два лагеря могли попытаться одержать победу над лагерем Шамира-Аренса, пополнившимся еще одним «принцем»…
Со стороны «лагеря Шарона» переговоры о союзе между лагерями вел Исраэль Кац, со стороны «лагеря Леви» — Михаэль Кляйнер, который почти в ультимативной форме передал условия своего босса: так как «лагерь Леви» является более многочисленным, то лидером его становится именно Давид Леви, а Арик Шарон занимает в нем вторую позицию. Это, в свою очередь, означало, что на конференции движения «Херут» Давид Леви, опираясь на поддержку обоих лагерей, будет бороться против Моше Аренса за ключевое место председателя конституционной комиссии движения, а Шарон выставит свою кандидатуру на пост второго человека в «Херуте» — председателя мандатной комиссии.
Исходя из реального соотношения сил, у Ариэля Шарона не оставалось никакого другого выхода, кроме как принять эти, несколько унизительные предложения.
Но и Леви понимал, что другого выхода, как объединиться с Шароном, у него нет — если он проиграет выборы на пост председателя конституционной комиссии, то навсегда останется вторым номером в партии. А Леви хотелось быть первым. Именно первым, а не вторым, а то, что того же хочет и Ариэль Шарон, его совсем не волновало.
И вот, наконец, 11 марта 1986 года в Тель-Авиве, на территории «Ганей Тааруха», где обычно проводятся различные всеизраильские и международные выставки, собрали 2081 делегатов конференции «Херута».
Начать ее работу было решено с выбора председателя мандатной комиссии, которая должна была своей деятельностью направлять весь последующий ход конференции. Согласно договоренности с Леви, Шарон выставил свою кандидатуру на этот пост, а лагерь Шамира-Аренса, в свою очередь, назвал в качестве своего кандидата на пост председателя мандатной комиссии Бени Бегина.
Подсчет голосов шел долго, и в два часа ночи 12 марта, когда Рони Мило с постным выражением лица направился, чтобы объявить итоги голосования, депутат Гидеон Гадот, поняв, что произошло, бросился к микрофону.
— Арик победил! Арик победил! — закричал он, не в силах сдержать свою радость.
И это было правдой — Шарон одержал победу над Бени Бегиным с разгромным счетом 1082:850.
Лагерь Шамира-Аренса потерепел первое сокрушительное поражение, и всем было ясно, что если такое же поражение он потерпит и на следующий день, на которые были назначены выборы председателя конституционной комиссии, то он потеряет власть над партией.
Растерявшись, Шамир и Аренс решили изменить запланированный ход конференции. Вечером 12 марта председатель президиума конференции, один из приближенных Ицхака Шамира Моше Кацав, подойдя к микрофону, заявил, что никаких выборов председателя комиссии проводить не нужно, а нужно просто объявить новые выборы на пост председателя движения, и этот вопрос он уже согласовал с председателем мандатной комиссии Ариэлем Шароном.
Шарон немедленно поднялся на трибуну, чтобы сообщить, что Моше Кацав лжет — ничего подобного с ним согласовано не было, и он выступает категорически против предложения Кацава.
Леви, в свою очередь, заявил с трибуны, что Шамир ведет грязную игру с делегатами конференции, после чего в зале поднялся жуткий шум, плавно перешедший в потасовку между сторонниками противоположных лагерей «Херута». Некоторые из них начали взбираться на сцену, чтобы добраться до Шамира, и телохранители поспешили вывести министра иностранных дел из зала.
Шарон в свою очередь заявил, что в такой ситуации не может продолжать действовать в качестве председателя мандатной комиссии и слагает с себя его полномочия.
Делегаты конференции в итоге разошлись по домам, так и не приняв никакого решения. Таким образом, единственным, кто вышел победителем из этих двух бурных политических дней оказался Ариэль Шарон — он один из лидеров трех лагерей «Херута» участвовал в реальных выборах и одержал на них победу. Причем победил он не кого-нибудь, а Бени Бегина, которому, согласно всем политическим расчетам, должна была симпатизировать большая часть партии.
Но Ицхак Шамир и Давид Леви были достаточно опытными политиками, чтобы не понять, насколько все происшедшее усиливает позиции Шарона в партии, что было опасно для них обоих. Спустя две недели Давид Леви заявил о том, что они с Шамиром примирились, и известил Арика, что союз между двумя лагерями потерял смысл, а потому все взятые ими друг перед другом обязательства становятся недействительными.
Однако в лагере Шамира-Аренса многие откровенно недолюбливали простоватого и невежественного Давида Леви, и Шарон решил воспользоваться этим обстоятельством для того, чтобы сколотить тайную коалицию против Леви. В течение нескольких месяцев он ежедневно встречался с глазу на глаз с различными активистами лагеря Шамира-Аренса и уговаривал их вместе выступить против Давида Леви.
Час жатвы плодов этой тайной деятельности пришел в марте 1987 года, когда было решено вновь созвать конференцию «Херута».
Комиссия по подготовке этой конференции предложила, чтобы 2081 ее делегата автоматически были бы признаны членами Центра партии — нового партийного органа, который должен был бы составлять список кандидатов в депутаты Кнессета и принимать все политические решения от имени партии. Конференция, таким образом, должна была утвердить решение о создании Центра партии и избрать трех руководителей ее основных органов: исполняющего обязанности председателя движения, который автоматически становился вторым человеком в партии; председателя Центра, который вел бы его заседания и, само собой, имел бы немалое влияние на всех его членов, а также председателя секретариата, несущего ответственность за решение всех административных вопросов.