Шарон оказался прав: услышав предложение «чуть-чуть подвинуться», Давид Леви вскипел и едва не разорвал с таким трудом достигнутую договоренность. А вот убедить Рафаэля Эйтана перейти на третье место оказалось довольно легко, и 12 марта 1996 года был окончательно подписан договор между лидерами партии «Ликуд», «Гешер» и «Цомет» о создании единого блока. На церемонии подписания договора Биби начал настаивать на том, чтобы в ней участвовали лишь он, Рафаэль Эйтан и Давид Леви и именно так это было запечатлено фотографами для первых страниц всех израильских газет. Однако Давид Леви потребовал, чтобы на сцену был приглашен и Ариэль Шарон — как человек, сыгравший ключевую роль в объединении сил правого лагеря.
Лавры политика, консолидировавшего правый лагерь, привели к стремительному росту популярности Ариэля Шарона среди избирателей «Ликуда» и на внутренних выборах в партии он получил второе место — после присоединившегося незадолго до того к «Ликуду» отставного генерала Ицхака Мордехая. Таким образом, список первой пятерки лидеров нового политического блока стал выглядеть следующим образом: Биньямин Нетаниягу, Давид Леви, Рафаэль Эйтан, Ицхак Мордехай, Ариэль Шарон…
Сам Арик в день проведения внутренних выборов в «Ликуде», проголосовав, сразу поспешил домой — принимать роды у своей любимой коровы.
Вечером она разрешилась совершенно здоровой телочкой весом в 38 килограммов 400 граммов.
Но дело было не в весе — дело было в том, что эта телочка была совершенно рыжей, то есть именно такой, из которой, согласно Торе можно приготовить пепел, очищающий человека от ритуальной нечистоты и позволяющий приступить к храмовой службе48. А так как, согласно одному из еврейских преданий, такая телка родится незадолго до прихода Мессии и восстановления Иерусалимского Храма, то многими израильтянами рождение уникального теленка на ферме Шарона было воспринято как знак приближения прихода мессианской эпохи. Это возбудило новые страсти в израильском обществе, и дело дошло до того, что лидер леворадикальной партии «Мерец» Йоси Сарид потребовал немедленно забить рыжего теленка — «чтобы не вселять ненужные надежды в религиозных фанатиков и не потворствовать мессианским настроениям».
Но самому Шарону было совсем не до Мессии — он продолжал заниматься политическими комбинациями, которые должны были привести к победе правого лагеря.
Ранней весной 1996 опросы общественного мнения показали, что симпатии израильского общества начали сдвигаться вправо и разрыв в рейтингах популярности между Шимоном Пересом и Биньямином Нетаниягу неуклонно сокращается в пользу последнего. И дело было не только в объединении сил правого лагеря. Весь ход событий в стране, казалось, призван был убедить евреев в том, что израильские левые завели страну в политический тупик и в кровавое болото палестинского террора.
25 февраля 1996 года сразу два террориста-смертника — один в Иерусалиме, а другой в Ашкелоне привели в действие закрепленную на их поясах взрывчатку, и результате этих терактов погибло 27 израильтян.
3 марта Иерусалим, еще не оправившийся от предыдущего теракта, хоронил еще 18 своих жителей, ставших жертвами очередного теракта-самоубийства.
4 марта 1996 года террорист-смертник привел в действие заряд взрывчатки в тот самый момент, когда он переходил дорогу на одной из многолюдных улиц Тель-Авива — Дизенгоф. При этом он специально максимально приблизился к женщине с коляской — чтобы быть уверенным, что она и ребенок точно погибнут в результате его акции. Всего в этом теракте погибло 13 человек.
По стране снова прокатилась волна демонстраций, участники которых требовали от правительства немедленно прекратить все контакты с палестинцами, разорвать подписанные с ними соглашения и начать беспощадную борьбу с террором, то есть выдвигали те же требования, что и лидеры правого лагеря.
Неудивительно, что вся предвыборная кампания 1996 года развернулась вокруг вопроса о том, продолжать мирный процесс или нет, а если продолжать, то, как именно. Все остальные вопросы стали второстепенными.
Партия «Авода» решила построить свою избирательную кампанию, откровенно спекулируя на памяти убитого премьер-министра Ицхака Рабина.
«Продолжаем идти по дороге Рабина!» — таким стал ее главный предвыборный лозунг.
— Какой дороге? Которая ведет в пропасть? Которая даст возможность арабам сбросить нас в море?! — забыв о недавних обвинениях в подстрекательстве, вопрошали на митингах политики правого лагеря.
«Красный Перес — черная перспектива», «Только Нетаниягу принесет безопасный мир!» — утверждали предвыборные лозунги правых.
В те дни Арик круглыми сутками мотался по городам и весям страны, выступая на предвыборных митингах, и пытался использовать все свои связи в израильской прессе для того, чтобы предотвратить публикацию новых статей против Биньямина Нетаниягу.
К апрелю 1996 года стало окончательно ясно, что большинство еврейского населения Израиля намерено голосовать на прямых выборах премьер-министра за Биньямина Нетаниягу. Однако не следовало забывать о том, что почти 20 % избирателей составляли арабские граждане страны и уж они, само собой, отдавать свои голоса за Нетаниягу не собирались.
Перевес же еврейских голосов для победы Нетаниягу на выборах был недостаточным.
В этой ситуации за две недели до выборов Ариэль Шарон обратился к лидеру молодежного отделения религиозного движения ХАБАД Ицхаку Ааронову и настоял на срочной встрече. В беседе с Аароновым Арик напомнил ему, что покойный Любавичский ребе всегда был категорическим противником любых уступок арабам и, по сути дела, приверженцем правого лагеря.
— Так помогите же нам! — сказал Шарон Ааронову. — У вашего движения есть 200 филиалов по всей стране, десятки тысяч приверженцев. Выведите их на улицы, пусть они агитируют за Нетаниягу!
— Допустим мы и в самом деле выведем их на улицы, — ответил Ааронов. — Но ведь нужен транспорт, чтобы довезти наших агитаторов до определенного места, где они будут агитировать. Нужно выпустить плакаты, значки, наклейки. Все это стоит денег и немалых — миллионы и миллионы шекелей…
Деньги, в конце концов, нашлись — их дал приверженец ХАБАДа, австралийский миллиардер Йосеф-Ицхак Гутник. И за неделю до выборов тысячи хабадников в черных костюмах и шляпах выплеснулись на улицы израильских городов, чтобы раздавать прохожим и проезжающим мимо машинам наклейки с короткой фразой: «Биби — это хорошо для евреев!».
Как ни странно, это сработало: за несколько дней до выборов опросы показали, что даже с учетом арабских голосов Нетаниягу отстает от Переса всего на 4–5 процентов.
Теперь все зависело от того, как поведут себя израильские арабы — Шимон Перес мог победить только в том случае, если они все как один пришли бы к избирательным урнам. Но, казалось, сама судьба была против Шимона Переса. Весной 1996 года обострилась ситуация на израильско-ливанской границе и, стремясь показать, что он способен на решительные действия, Шимон Перес отдал указание провести против ливанских террористов операцию, которую он из своей любви к Стейнбеку назвал «Гроздья гнева». В рамках этой операции израильские боевые самолеты нанесли бомбовый удар по Ливану. Одна из этих бомб случайно была сброшена на арабскую деревню Кафр-Кана, что привело к многочисленным жертвам среди мриного населения и оттолкнуло от Шимона Переса израильскхи арабов.
В результате 29 мая, в день выборов, арабы крайне неохотно отправились к избирательным участкам, а многие вообще предпочли провести его, сидя дома.
И, тем не менее, опубликованный в полночь предварительный подсчет голосов показывал, что победу на выборах премьер-министра с минимальным преимуществом все-таки одержал Шимон Перес.
Многие израильтяне отправились в ту ночь спать с горьким ощущением от поражения правого лагеря. А когда рано утром они вновь включили телевизоры, то на экране перед ними возникло лицо Давида Леви — шел прямой репортаж из штаба партии «Ликуд».
— Я говорил вам, что нужно дождаться утра, — сказал Давид Леви. — И утро вознеслось! Вы слышите: над Израилем вознеслось утро!
И по тому, как Леви произнес эту фразу — он не сказал «пришло утро» или «наступило утро», а использовал высокий библейский стиль, — всем стало ясно, что за ночь, в ходе продолжения подсчета голосов ситуация кардинальным образом изменилась и победа оказалась на стороне правого лагеря.
Так оно и было. Набрав, 50.49 % голосов Биньямин Нетаниягу меньше, чем на один процент опередил Шимона Переса и стал новым премьер-министром Израиля. Блок «Ликуд»-«Гешер»-«Цомет» набрал на этих выборах 32 мандата — на два мандата меньше, чем партия «Авода», но по новым правилам правительство в любом случае должен был формировать Нетаниягу. Да и в целом религиозные и правые партии выиграли эти выборы, получив суммарно 68 мандатов.
Над Израилем и в самом деле вознеслось утро нового политического дня.
В течение всего месяца, прошедшего после выборов, Ариэль Шарон ждал, когда к нему на ферму позвонит или даже лично приедет Биньямин Нетаниягу, чтобы выразить благодарность за его вклад в победу на выборах и предложить пост силового министра. На должность министра иностранных дел Шарон не претендовал — он сам пообещал его Давиду Леви. Но Шарон рассчитывал на столь вожделенный им пост министра обороны, или — на худой конец — министра финансов…
Однако день проходил за днем, а Нетаниягу не звонил и не приезжал. И с каждым этим днем в душе Шарона все больше закипала обида на Биби. Окончательно он почувствовал себя униженным и обойденным, когда 3 июля 1996 года Нетаниягу сообщил президенту, что готов представить ему свое правительство. Для Шарона места в этом правительстве не нашлось.
Объяснялось это, прежде всего тем, что Нетаниягу накануне выборов раздал слишком много предвыборных обещаний: Давиду Леви, как уже было сказано, был обещан портфель главы МИДа, Ицхаку Мордехаю — министра обороны, Дану Меридору — министра финансов…