Барак, в свою очередь, укрепил свои позиции, заключив союз с Давидом Леви и его фракцией «Гешер», создав таким образом блок «Исраэль ахат» («Единый Израиль»), который затем расширился за счет присоединения к нему религиозного движения «Меймад» — левого крыла Национально-религизной партии (МАФДАЛ). Он обещал в течение одной каденции достичь мира с палестинцами, вывести войска из Ливана, начать призыв в армию отлынивающих от него учащихся ешив — высших религиозных школ, решить все наболевшие социальные проблемы…
В свою очередь, лидеры «Ликуда», мечтающие о падении Нетаниягу, по сути дела, саботировали работу предвыборного штаба этой партии. И одним из немногих, кто действительно пытался предотвратить поражение Нетаниягу на грядущих выборах, был Ариэль Шарон.
Понимая, что решающую роль на грядущих выборах, как и прежде, сыграют голоса выходцев из СССР, он начал уделять особое внимание их проблемам.
«Шарон стал первым министром иностранных дел Израиля, который начал реагировать на все волновавшие русскоязычную общину проблемы, — вспоминает депутат Кнессета Марина Солодкина. — Когда, к примеру, стало известно, что в Симферополе дожди размыли рвы, в которых были закопаны расстрелянные немцами евреи, Шарон дал указание нашему посольству в Украине вмешаться и решить эту проблему. В результате нашим дипломатам удалось добиться от правительства этой страны обещания, что останки евреев будут перезахоронены».
Несколько раз в течение весны 1999 года Шарон побывал с официальными визитами в России — таким образом, среди прочего, он хотел показать выходцам из бывшего СССР, насколько важны для правительства Нетаниягу сохранение добрых отношений с этой страной. В ходе этих визитов обсуждался самый широкий круг вопросов — Шарон все еще пытался решить проблему поставок российского газа в Израиль, а заодно настаивал на том, чтобы Россия отказалась от военного сотрудничества с Ираном, и, одновременно, предлагал ей сыграть роль посредника в деле достижения мира между Израилем и Сирией.
Вследствие этих и многих других шагов правительства симпатии большинства выходцев из СССР оказались на стороне Нетаниягу, а популярность Шарона, который был для многих из них олицетворением военной мощи Израиля, его способности бороться с террором и, одновременно, «почти земляком», среди «русских» евреев вообще неимоверно возросла.
В ответ предвыборный штаб Эхуда Барака развернул массированную кампанию среди русскоязычных граждан Израиля с целью убедить их в том, что бывший боевой генерал Эхуд Барак сумеет отстоять интересы Израиля не хуже бывшего боевого генерала Шарона и, одновременно, решит все их социальные и экономические проблемы. И за полторы недели до выборов опросы, проведенные среди тех, кто приехал в Израиль из бывшего СССР после 1990 года, впервые зафиксировали преимущество Барака над Нетаниягу.
С пребыванием Ариэля Шарона на посту министра иностранных дел связана и одна темная история, ставшая достоянием гласности лишь в 2001 году и получившая название «Дело о греческом острове».
Суть этого «Дела» заключается в том, что 1998 году известный израильский бизнесмен Давид Апель задумал купить расположенный неподалеку от Афин большой остров и создать на нем гигантский центр развлечений — с множеством гостиниц, казино, «Диснейлендом», водными парками и т. д. На роль консультанта, который должен был продвигать этот проект, он пригласил младшего сына Ариэля Шарона Гилада. При этом за несколько консультаций, сам факт которых вызывает большие сомнения, Апель заплатил Гиладу Шарону 600 000 шекелей и пообещал выплатить еще 2 миллиона шекелей после утверждения проекта.
И странное дело: в те же самые дни мэр Иерусалима Эхуд Ольмерт приглашает к себе в гости мэра Афин, в честь которого устраивается прием на самом высшем уровне. А на обед в честь мэра столицы Греции прибывает министр иностранных дел Ариэль Шарон, который затем долго о чем-то беседует с гостем.
По версии полиции, эти огромные деньги были отнюдь не платой за консультации Гилада Шарона (который, будучи животноводом по образованию, отнюдь не является специалистом в подобного рода проектах), а ничем иным как завуалированной взяткой, которую Давид Апель через Гилада передал Ариэлю Шарону за то, чтобы тот в качестве главы израильского МИДа помог бы договориться ему с греками.
Словом, Шарон и на посту министра иностранных дел оставался Шароном: заботясь о государственных интересах, он не забывал и о своих собственных.
Однако помочь Апелю решить все его проблемы Шарон не успел: 24 мая 1999 года, набрав 56 % голосов избирателей, Эхуд Барак стал новым премьер-министром Израиля.
В ночь после выборов, не дожидаясь оглашения их окончательных результатов, Биньямин Нетаниягу собрал своих сторонников в гостинице «Хилтон». Поздравив Эхуда Барака с победой и пожелав ему успехов на новом поприще, Нетаниягу сообщил, что решил на время сдать полномочия лидера партии «Ликуд» и уйти из большой политики. На невысокой сцене рядом с ним в этот момент стояло только два человека — его жена Сара и Ариэль Шарон.
— Это — тяжелая минута в моей жизни и в жизни партии, — сказал Нетаниягу. — Я хочу поблагодарить Сару и Арика за то, что они в этот трудный момент до конца были рядом со мной и оказывали столь необходимую поддержку.
Это заявление Нетаниягу транслировалось в прямом эфире всеми израильскими телеканалами. И сразу, как только он закончил говорить, операторы крупным планом дали лицо Ариэля Шарона — всем было ясно, что таким образом Биньямин Нетаниягу только что назвал имя человека, которого он хотел бы видеть в качестве своего преемника на посту лидера «Ликуда».
Глава 16. Вся королевская рать
Сразу после отставки Нетаниягу его многочисленные сторонники внутри партии решили устроить ему «прощальный вечер» в огромном зале здания «Биньяней ха-ума» в Иерусалиме. Однако Ариэль Шарон вовсе не собирался превращать это собрание Центра партии в демонстрацию симпатий к ушедшему в отставку премьер-министру. Нет, это собрание должно было превратиться в чествование и признание законности полномочий нового временного председателя партии Ариэля Шарона. Поэтому Шарон перенес заседание Центра «Ликуда» из Иерусалима в Тель-Авив — в сравнительно небольшой, рассчитанный на 2000 мест зал в «Доме солдата». В результате почти треть из 3000 членов Центра осталась стоять на улице, а все места в первых пяти-шести рядах зала загодя заняли представители лагеря Шарона. Поэтому не стоило удивляться тому, что прощальная речь Нетаниягу сопровождалась жидкими аплодисментами, зато появление на сцене Шарона зал встретил бурной овацией и восторженным ревом.
В отличие от своего обычного стиля выступлений, Шарон на этот раз ни на кого не нападал, никого не обвинял, всячески воздерживался от сколь-нибудь резких выражений. Казалось, на трибуне стоит иной Арик, чем тот которого израильтяне знали прежде — куда более мудрый, более спокойный, более уравновешенный. Но тот, кто вслушивался в произносимые им слова, понимал, что это — не более чем маска. На самом деле смысл выступления Шарона сводился к тому, что Нетаниягу развалил партию; что это по его вине она с позором проиграла выборы, набрав только 19 мандатов; что после его пребывания на капитанском мостике «Ликуда» у партии образовался колоссальный долг в 70 миллионов шекелей (на самом деле этот долг составлял 30 миллионов, но Арик прекрасно знал, что никто эту цифру уточнять не будет). Словом, Арик чуть изменил форму, но никак не язвительную суть своих обычных выступлений — он подверг Нетаниягу уничтожающей критике, но сделал это на сей раз не упоминая его имени и в самых корректных выражениях.
— Нам предстоит нелегкая работа по восстановлению партии и возвращению утраченной ею роли ведущей политической силы израильского общества, — сказал Шарон, заканчивая выступление. — Поэтому я предлагаю не терять времени, как можно скорее выбрать постоянного председателя партии и приняться за дело. Какие будут предложения?
Предложение было, в сущности, только одно, и его высказал Биньямин Нетаниягу: избрать временным председателем партии Ариэля Шарона. Голосование было открытым и проводилось «на глазок» — по лесу поднятых рук было решено, что Центр утвердил Шарона на этом посту.
Шарон и в самом деле не терял времени — сразу после вступления в должность и.о. председателя он стал готовить почву для обеспечения своей победы на выборах нового лидера «Ликуда». И начал он с увольнения ставленников Нетаниягу со всех ответственных постов в партии и назначения на них своих людей. Уже в начале июня он вызвал к себе гендиректора партии Рами Навона и сообщил ему, что собирается уволить его с занимаемой должности.
— Я слышал, что ты очень хорошо работал в партии в последнее время, но ты должен понять, что у меня нет выхода — на этом посту мне нужен мой человек, так что тебе придется его оставить, — прямо сказал Шарон Навону.
На следующий день газеты оповестили страну, что Навон ушел в отставку, а пост нового гендиректора партии занял один из самых близких к Шарину людей Ури Шани. Это был более чем ясный намек всем функционерам «Ликуда»: время Нетаниягу прошло, на все ответственные посты будут назначены люди из лагеря Ариэля Шарона. Те же, кто хочет получить призрачный шанс на сохранение своего кресла, должны как можно скорее встретиться с Шароном и принести ему негласную присягу на верность.
Но и относительно молодые амбициозные лидеры «Ликуда» прекрасно поняли, что Шарон намерен свое временное руководство партией превратить в постоянное, и поспешили заявить о своих претензиях на лидерство. Первым это сделал мэр Иерусалима Эхуд Ольмерт, за ним последовал Меир Шитрит. Оба они в качестве главного аргумента выдвинули тот, что Шарон слишком стар для такого поста: сейчас ему 71 год, и если выборы состоятся в 2003 году, ему будет уже 75 — слишком поздно для того, чтобы возглавить государство.
В эти самые дни Шарон впервые собрал в «Мецудат Зеэв» около десятка журналистов, на которых решил опереться в своей борьбе за пост лидера партии.