менив против палок с гвоздями, которыми орудовали палестинцы, свои дубинки. Так на Храмовой горе началось самое настоящее побоище, в результате которого 25 израильских полицейских и десятки палестинцев получили тяжелые травмы.
В целом визит Шарона на Храмовую гору продолжался около 40 минут, но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы десятки тысяч палестинцев, подчиняясь отданному Ясером Арафатом приказу, вышли на улицы Газы, Шхема, Дженина, Хеврона, Рамаллы с утверждением, что Шарон, а вместе с ним и весь Израиль осквернил мусульманскую святыню. На следующий день запылала вся территория Палестинской автономии — палестинцы жгли автопокрышки возле блок-постов израильской армии, бросали камни в израильских солдат, а затем применили и огнестрельное оружие. Израильские солдаты открыли ответный огонь, в результате чего 29 сентября было убито 7 палестинцев.
Эти жертвы привели палестинцев в еще большую ярость и 30 сентября начались бои между силами ЦАХАЛа и палестинскими полицейскими, вооруженными израильским оружием. Во время одного из таких боев, развернувшегося неподалеку от еврейского поселения Нецарим в секторе Газа в полосе огня оказался вместе с отцом 12-летний Мухаммед А-Дура. Палестинскому фотографу удалось запечатлеть на фотопленку, как отец и сын пытаются найти убежище от свистящих повсюду пуль, как отец пытается прикрыть своим телом Мухаммеда и как затем мальчик получает смертельное ранение, а впавший в прострацию отец сидит на земле, держа на коленях мертвого сына…
Эти страшные кадры обошли весь мир, превратив отца и сына А-Дура в символ страданий палестинского народа.
Палестинцы заявили, что Мухаммед погиб от пули израильского солдата и Израиль поспешил принести свои извинения и соболезнования семье мальчика и палестинскому народу в надежде, что это успокоит страсти. Извинения оказались слишком поспешными и напрасными — как показало проведенное позже расследование и вскрытие, Мухаммед А-Дура погиб от пули палестинского полицейского. К тому же, это признание Израилем своей несуществующей вины не только не утихомирило страсти, а еще больше их разожгло…
Это и было началом второй интифады, получившей название по стоящей на Храмовой горе мечети «интифада Аль-Акса».
Израильскому правительству было понятно, что за всей этой вспышкой насилия стоит Ясер Арафат, наконец, нашедший повод для возобновления террора против Израиля. Однако сам Арафат утверждал, что речь идет о стихийном народном восстании, которым он просто не в состоянии управлять и главным виновником которого является Ариэль Шарон.
В начале октября 2000 года пламя интифады перекинулось на территорию Израиля — израильские арабы, обычно старавшиеся держаться в стороне от борьбы своих братьев-палестинцев, на этот раз решили не только на словах, но и на деле выразить свою солидарность с их борьбой. В арабской части Яффо начали массовые беспорядки; арабы-мусульмане Назарета попытались прорваться в расположенный неподалеку от их города заселенный в основном выходцами из России город Нацерет-Илит (Верхний Назарет) и устроить там погром. В другой части Галилеи они перекрыли главные магистрали и стали закидывать камнями проезжавшие мимо машины евреев. Когда напротив этой, выстроившейся у дороги толпы появились израильские полицейские, их встретили градом камней и выстрелами из охотничьих ружей. Все призывы к этой толпе освободить дорогу и разойтись по домам вызывали лишь новый камнепад и новые выстрелы. И когда эта толпа двинулась на небольшой полицейский отряд, капитан полиции Гай Райф дал приказ своим подчиненным открыть огонь. Грянули выстрелы и, увидев, как рядом с ними падают их товарищи. Поняв, что полицейские стреляют не резиновыми, а самыми настоящими пулями, толпа арабов бросилась врассыпную, оставив близ дороги 13 убитых, из которых один был гражданином Палестинской автономии (это доказывало, что беспорядки среди израильских арабов также направлялись специальном присланными Арафатом людьми), а все остальные — гражданами Израиля.
Стремясь положить конец насилию и вернуться на путь диалога с палестинцами, 16 октября 2000 года премьер-министр Эхуд Барак снова встретился с Ясером Арафатом в Шарм а-Шейхе. Но эта встреча не принесла никаких плодов: Арафат сделал свой выбор и решил и дальше продолжать идти по пути насилия, а потому отверг все миротворческие предложения израильского премьера, не забыв заявить, если кто-то и виноват в эскалации насилия, то это Израиль и только Израиль.
Тем временем ситуация становилась все напряженней, один теракт следовал за другим и в конце концов даже министр обороны Биньямин Бен-Элиэзер, считавшийся последовательным миротворцем и одним из приближенных покойного Ицхака Рабина с горечью заявил с телеэкрана: «У нас больше нет партнера по мирному процессу. Нам не с кем говорить. Арафата больше таким партнером считать нельзя…»
В сущности, это было признанием полного крушения той идеологии, которая привела к подписанию Норвежских соглашений, возвращению в регион Ясера Арафата и созданию Палестинской автономии. Если уж сами апологеты мирного процесса заявляют, что им не с кем говорить, то значит, попытки достичь мира с палестинцами потерпели крах, и у Израиля не остается никакого выхода кроме как воевать с палестинцами не только за свою страну, но и за свое право на жизнь. Причем на этот раз, в отличие от первой интифады, палестинцы вооружены не камнями, а теми винтовками и автоматами, которые передали им Ицхак Рабин и Шимон Перес. Стрелка барометра симпатий израильского общества вновь стремительно качнулась вправо. Израильтяне снова вышли на улицы — на этот раз с обвинениями премьер-министра в недостаточно активно борьбе с палестинскими террором и нежелании дать армии карт-бланш на проведение широкомасштабной антитеррористической операции на территории Палестинской автономии.
«Дайте армии победить!» — таков был главный лозунг состоявшейся в те дни в Иерусалиме демонстрации, в которой приняло участие свыше 100 000 человек.
Мгновенно ощутив перемену в настроении народа, лидер фракции «Гешер» Давид Леви заявил, что с Бараком ему больше не по пути и он возвращается «домой» — в родную партию «Ликуд». Разумеется, это заявление было заранее согласовано с Ариком, который пообещал Давиду Леви в обмен на него место министра иностранных дел в будущем правом правительстве. Лидер партии ШАС Эли Ишай также начал делать все более правые заявления, намекая на то, что готов покинуть правительство.
В этих условиях премьер-министр Эхуд Барак встретился с лидером оппозиции Ариэлем Шароном и предложил ему войти в «правительство чрезвычайного положения». Но Шарон слишком хорошо помнил, как высокомерно Барак отклонил его предложение создать правительство национального единства, чтобы теперь помогать ему удержаться у власти. Он был убежден, что дни правительства Эхуда Барака сочтены и намеревался сделать все, чтобы этот счет оказался как можно более коротким. Напрямую он премьеру, естественно, не отказал, понимая, что отказ от единства в столь трудное для страны время будет отрицательно воспринят народом. Вместо этого он поставил Бараку заведомо неприемлемое условие: в правительстве чрезвычайного положения он, Арик Шарон, займет пост министра обороны, обладающим правом… накладывать вето на те решения премьер-министра, которые его будут не устраивать. Словом, Шарон потребовал, чтобы Барак предоставил ему пост премьер-министра де-факто и стал целиком зависеть от его воли.
И, как и ожидал Арик, это его предложение было с возмущением отклонено и самим Эхудом Бараком, и всеми членами его кабинета министров.
28 ноября 2000 года выступая на заседании Кнессета, премьер-министр Эхуд Барак обвинил Ариэля Шарона в том, что в угоду своим личным политическим интересам Шарон пренебрег интересами общенациональными и, по сути дела, сорвал попытку создать правительство национального единства.
Шарон, казалось, только и ждал этих слов Барака.
В этот момент он уже знал, что у Барака нет большинства в Кнессете и деваться ему некуда. И потому его выступление с трибуны Кнессета было не столько ответом Эхуду Бараку, сколько первой предвыборной речью.
— Если кто-то и виноват в том, что у нас нет правительства национального единства, то только Эхуд Барак, — сказал Шарон, и с усмешкой продолжил:
— Впрочем, обвинять его особенно в этом тоже не стоит — просто ему пока не достает политического опыта. Что ж, давайте прямо сейчас назначим дату следующих выборов. Я к ним готов. И как только мы придем к власти, мы докажем, что способны обуздать террор и принести Израилю мир. Да, мы принесем стране мир, но сделаем это иным путем, чем тот, по которому шло нынешнее правительство. Наш план достижения мира будет продуманным и многоступенчатым, в его основу будет положен принцип долгосрочного соглашения о прекращении огня с постепенным решением всех аспектов нашего конфликта с палестинцами.
Однако, предлагая Бараку немедленно идти на выборы, Арик несколько лукавил: на самом деле ему нужно было, чтобы Эхуд Барак еще месяц-полтора оставался на посту премьер-министра, чтобы решить свои внутренние проблемы в «Ликуде». Бараку эти проблемы также были прекрасно известны и потому он решил сыграть на опережение.
9 декабря 2000 года премьер-министр Эхуд Барак сообщил о своем уходе в отставку. Так как «Ликуд» к этому времени не вынес на повестку дня решение о роспуске Кнессета, то отставка Барака означала, что состав депутатов Кнессета остается тем же самым, но в течение 60 дней в стране должны быть проведены выборы нового премьер-министра.
В этой ситуации у «Ликуда» практически не оставалось времени на то, чтобы заменить Ариэля Шарона на все еще очень популярного Биньямина Нетаниягу. А в победе на прямых выборах премьра над престарелым Шароном Эхуд Барак был абсолютно уверен.
О, если бы он знал, как он ошибался.
Глава 18. Прорыв
Несмотря на то, что Эхуд Барак все вроде бы рассчитал правильно, ни Биньямин Нетаниягу, ни его многочисленные сторонники вовсе не собирались уступать Ариэлю Шарону право стать кандидатом в премьер-министры без боя. Претензии Нетаниягу на лидерство в «Ликуде» выглядели тем более обоснованными, что согласно всем социологическим опросам Ариэль Шарон должен был либо проиграть Эхуду Бараку, либо набрать равное с ним количество голосов, в то время как Нетаниягу, многие политические прогнозы которого сбылись с потрясающей точностью, по этим опросам с легкостью побеждал Эхуда Барака. И стремившиеся вернуться к власти лидеры «Ликуда» самых различных рангов более чем прозрачно намекали Ариэлю Шарону на то, что он должен добровольно уйти с поста лидера партии, уступив место более молодому и более популярному в народе политику.