На следующий день, 30 марта, около девяти вечера сильный взрыв потряс кафе, расположенное в самом центре Тель-Авива — на перекрестке улиц Алленби и Черняховского.
В тот же день организация «Хизбалла», стремясь помочь палестинцам, открыла «второй фронт», подвергнув обстрелу северные поселения Израиля, и попыталась заслать на израильскую территорию диверсионные группы. На северной границе начались бои…
Но американцы все еще надеялись на то, что им удастся договориться с Арафатом и потушить вспыхнувшую на Ближнем Востоке войну. На этот раз Джордж Буш отправил в регион не Джорджа Тенета и не Энтони Зинни, а самого госсекретаря США Колина Пауэлла. Встретивший его Ариэль Шарон предложил для начала облететь вместе на вертолете север страны — чтобы американский гость своими главами увидел, что вытворяют террористы на ливанской границе. Но в тот самый момент, когда Пауэлл с Шароном усаживались в вертолет, прогремел взрыв на центральном иерусалимском рынке «Махане Йегуда» («Лагерь Иегуды»). Шарон отдал указание летчикам пролететь как можно ниже над местом теракта, и вертолет сделал круг над иерусалимским рынком, у которого стояла бесчисленная вереница карет «скорой помощи».
Когда они вернулись в канцелярию израильского премьера, Шарон протянул Пауэллу свежую пачку фотографий, сделанных непосредственно на месте теракта и запечатлевших его жертвы.
— Уберите их, — сказал Пауэлл, бросив взгляд на фотографии. — У меня нет душевных сил на это смотреть…
Но и после этого Колин Пауэлл продолжал, следуя указаниям своего босса, требовать, чтобы Израиль свернул операцию, снял блокаду с резиденции Арафата и возобновил бы с ним диалог.
— Я уже один раз сказал и могу повторить: мы не ведем переговоры с террористами. Мы не будем больше вести диалога с Арафатом, — жестко ответил Шарон. — Вместе с тем мы готовы вести переговоры с более рациональными палестинскими лидерами или даже с лидерами арабского мира.
Пауэлл покинул в тот день канцелярию Шарона крайне недовольный — его прощальное рукопожатие было непривычно холодным. Тем не менее, созвонившись с Арафатом, госсекретарь США заявил ему, что готов встретиться с ним лишь при условии, что тот осудит теракт на рынке «Махане-Иегуда». Осуждение последовало, и на следующий день Пауэлл приехал в осажденную резиденцию Арафата. Окружение палестинского лидера заявило госсекретарю США, что палестинский народ будет представлять Арафат и только Арафат, а сам узник «Мукаты» потребовал полного вывода войск ЦАХАЛа из Палестинской автономии в качестве условия для того, чтобы он подумал… об условиях прекращения террора.
И все-таки какого-то прогресса Пауэллу за этим завтраком с Арафатом удалось добиться: последний согласился выдать убийц Рехаваама Зеэви. Правда, не в руки Израиля, а в руки палестинского суда с тем, чтобы впоследствии американцы, англичане и другие международные наблюдатели следили за условиями их нахождения в тюрьме. Вернувшись в Иерусалим, Пауэлл потребовал от Шарона принять эти условия выдачи убийц Зеэви, а также приступить к выполнению рекомендаций Митчелла-Тенета о сносе незаконных поселенческих форпостов и одиночных, отрезанных от остальных поселенческих анклавов поселений в Иудее и Самарии…
Именно эти поселения и стали причиной первого громкого скандала в правительстве национального единства. На состоявшемся 21 апреля заседании правительства министр без портфеля от партии «Авода» Раанан Коэн потребовал выполнить требование американцев и ликвидировать одиночные поселения Ицхар, Кадим, Хомеш, Алон-Морэ, Писгат, Нахлиэль и Тальмон.
— Американцы правы в своих требованиях, да и военные специалисты считают, что обеспечивать безопасность этих поселений крайне сложно и лучше всего из них просто уйти… — начал Коэн, но договорить фразу не успел.
— Заткнись! — оборвал его Шарон, с силой хлопнув кулаком по столу. — Пока я нахожусь у власти, ни одно еврейское поселение не будет ликвидировано. Во-первых, потому что ликвидация поселений означает нашу капитуляцию перед террором, а во-вторых, по той причине, что поселения не подрывают безопасность страны, а укрепляют ее…
Грянула бурная дискуссия между правым и левым крылом правительства, и на следующий день несколько министров от партии «Авода» заявили, что если ситуация внутри правительства останется неизменной, они вынуждены будут подать в отставку…
К этому времени операция «Защитная стена» была практически закончена — ЦАХАЛ отвел свои силы из всех населенных пунктов, за исключением Бейт-Лехема, где продолжалась блокада Церкви Рождества, и Рамаллы — там израильская армия продолжала блокировать канцелярию Арафата…
Финальная точка в операции «Защитная стена» была поставлена 9 мая 2002 года. После переговоров между засевшими в Храме Рожества террористами, которые вел глава израильского МИДа Шимон Перес через посредничество Ватикана, Красного Креста и других организаций, Израиль согласился на то, чтобы 13 особо опасных из находившихся в Храме террористов были депортированы в Европу, 26 — в Газу, а остальных отпустили бы по домам. В Европе все 13 боевиков были тут же объявлены свободными людьми — и вряд ли нужно говорить, как известие об этом было воспринято в Израиле…
Еще в самом начале операция «Защитная стена» ряд израильских генералов утверждали, что если она ограничится только территорией Иудеи и Самарии, то вряд ли будет эффективной: главное гнездо террора, безусловно, находилось в Газе. Там располагались главные фабрики по изготовлению взрывчатки и ракет «кассам». Там за время, прошедшее от момента подписаний норвежских соглашений до начала «интифады Эль-Акса» были накоплены огромные арсеналы оружия. Наконец, там располагались штабы самой мощной и самой опасной террористической организации ХАМАС и там же жил ее духовный лидер, идейный вдохновитель исламского террора шейх Ахмед Ясин.
Но Шарон, знавший Газу как свои пять пальцев и первым разработавший в 70-х годах тактику ее зачистки от террористов, понимал, что бои в Газе с ее огромной плотностью населения и прижатыми друг к другу домами будут еще более кровопролитными, чем в Дженине. После тех тяжелых потерь, которые понесла израильская армия в апреле 2002 года, Шарон решил в Газу не входить, а продолжить ликвидировать живущих в ней главарей террористических организаций «точечными», то есть предельно точными ударами с воздуха.
В целом, как бы ни куражились палестинцы, «Защитная стена» нанесла мощный удар по всем террористическим организациям и, хотя террор продолжался, он явно пошел на спад. Немалую роль в этом сыграла и изоляция Арафата, бывшего сердцем и мозгом палестинского террора. Оказавшись без денег, без направляющего и координирующего их действия лидера, террористы несколько растерялись.
Еще одним важным достижением операции «Защитная стена» стала та свобода действий, которую получила израильская армия в Иудее и Самарии. Да, так называемая международная общественность продолжала возмущаться Израилем, но европейские лидеры вслед за США стали признавать за ним право бороться с террором и входить для ареста террористов в палестинские города и села.
Кроме того, и американцы, и европейцы, похоже, стали привыкать к мысли, что Ясер Арафат и в самом деле является не столько государственным деятелем, сколько террористом и говорить о мире с ним бесполезно — нужно подыскивать Израилю другого партнера.
Все это в значительной степени повысило начавшую было падать популярность премьер-министра Ариэля Шарона в народе, а никогда он еще так не нуждался в высоком рейтинге, как в начале мая 2002 года.
Глава 4. Рождение диктатора
Даже тому, кто слабо разбирался в хитросплетениях израильской политики, было в те дни ясно, насколько неустойчивым является положение Ариэля Шарона на посту премьер-министра.
Правое крыло его правительства, включая министров от возглавляемой им партии «Ликуд», непрерывно подвергало его критике за то, что он поддается давлению американцев, а также теми или иными путями продолжает вести переговоры с палестинцами. Левое крыло, напротив, обвиняло Шарона в том, что он не предпринимает достаточно усилий для налаживания такого диалога, не считается с требованиями американцев и упорно отказывается ликвидировать еврейские поселения. Палестинский террор продолжался, в экономике начался спад…
И все-таки больше всего Ариэль Шарон опасался в те дни не экономического кризиса, не новой вспышки террора и даже не падения правительства — он был уверен, что все эти проблемы разрешаемы. Куда большей проблемой был для него человек по имени Биньямин Нетаниягу, представлявший реальную угрозу его власти.
На протяжении четырех лет Нетаниягу держался в тени, занимаясь частным бизнесом, публикуя свои книги и читая лекции о ситуации на Ближнем Востоке в различных университетах мира. Однако в 2001 году он вернулся к политической деятельности — не занимая никакой официальной должности, он представил себя израильскому обществу просто как «гражданина, озабоченного сложившийся ситуацией». В этом качестве он и стал давать бесчисленные интервью прессе и появляться на различных митингах, а также собраниях активистов «Ликуда». Статус «озабоченного гражданина» предоставлял ему немалые преимущества и позволял достаточно резко критиковать политику Ариэля Шарона. Учитывая, что эта политика и в самом деле была половинчатой и туманной и долго — вплоть до весны 2002 года — не приносила свои плоды, популярность Нетаниягу непрерывно росла, особенно среди сторонников «Ликуда».
Поняв, что с Нетаниягу нужно что-то делать, Шарон начал с того, что организовал письма от видных деятелей «Ликуда» в местные отделения партии, в которых напоминал о том, что именно Нетаниягу привел партию к разгромному поражению в 1999 году; что это он, а не Шарон, постоянно уступал давлению американцев; что это он, а опять-таки не Шарон встречался с Арафатом и жал ему руку, и потому будет очень печально, если этот «политический авантюрист» снова придет к к руководству партией.