Завершая повествование о пантеоне арья, необходимо упомянуть еще несколько богов. Конечно же, это Хаома, зеленоглазый бог, что даровал посвященному высшую истину. Истина доносилась неслышимым словом, отчего Хаоме посвящали язык закладываемого животного.
Это великолепный бог-воитель Вертрагна – Побивающий защиту – бог победоносной войны. Вертрагна приходился братом-близнецом Индре, но воплощающим лишь одну военную ипостась; он даже имя взял, созвучное известному эпитету Индры – Вритрахан, Погубитель Вритры. Вертрагна ведет в бой воинов, его грозный рык зажигает огонь в их сердцах. Бог-оборотень, он предстает в самых различных аватарах: сильным ветром и золоторогим быком, златоухим конем и большеглазым верблюдом, стремительным вороном и горным бараном, прекрасным юношей и великолепным мужем, а также:
Рассвирепевшим вепрем,
Злым, острыми зубами
И острыми клыками
Разящим наповал,
Взбешенным, неподступным,
Сердитым, пестромордым,
Чьи ноги из металла,
Передние и задние,
Чьи жилы из металла
И из металла хвост,
Чьи челюсти – металл.
В отличие от индийцев, иранцы отдавали должное женским божествам. Помимо Ардвисуры они почитали ИстинуАрта (Аша), которая олицетворяла закон мироздания, регулировала движение светил, смену времен года, рождение, смерть и возрождение, вечное обновление. Также арьи почитали богиню вод Апас, которой приносили в жертву настой из молока и листьев священных растений.
Пантеон дополняли боги, что называется, второй величины – неба и земли, солнца и луны, два бога ветра – близнецы, причем расколотые еще надвое каждый. Один именовался Вата, другой Вайу, который, по определению. М. Бойс, «дыхание самой жизни: милосердное, пока ее поддерживает, и грозное, когда ее отнимает».
Было немало богов в облике тварей животного мира. Один упоминавшийся выше Вертрагна представал в облике многих тварей: и быка, и верблюда, и, конечно же, кабана. Могучую пару ему составлял Тиштрия, звезда Сириус, управлявший дождем и представлявшийся в образе прекрасного коня, что охранял воды. Когда на земле объявлялся опаляющий огненным дыханием дэв засухи Апаоша, Тиштрия стремительно кидался ему навстречу. В ужасной битве порой одолевал дэв и гнал Тиштрию к морю Ворукаша, где, набравшись сил от водной стихии, блистательный Тиштрия вновь обретал мощь и обращал дэва в постыдное бегство. И изобилие нисходило на равнины, и бесконечный зеленый ковер радовал глаз до следующей засухи, когда вновь обрушится на долы мерзкий Апаоша и вновь устремится ему навстречу прекрасный Тиштрия.
Как и другие кочевники, арьи терзались в предпочтении коня и быка. Но если прекрасный Тиштрия вечно стоял на охранении природы, то бык был принесен в жертву – заодно с первочеловеком и перворастением. Из плоти первосуществ появились на свет люди, животные и растения – благая суть всего живого. Умерщвленного быка обожествили под именем Гэуш-Урван – Душа быка. В будущем, принося в жертву быка, арьи не сомневались, что этим они укрепляют силы Богобыка, который в ответ заботится о жизни и размножении всех живых существ.
К особым животным относилась еще и собака – прирученная тварь, без которой трудно вообразить жизнь охотника или скотовода. Но для арьев пес являлся еще и проводником в иной мир. Собратья в Индии препоручали тело умершего всем стихиям: и земле, и огню, и воде, и небу. Они предавали тело огню, пред тем положив его на землю, и более – для лучшего соприкосновения с землей нередко набивали одежды усопшего комьями почвы. После кремации пепел либо рассеивали в воздухе, либо предавали воде. Для арьев подобное осквернение стихий представлялось ужасным кощунством, и потому они не нашли ничего лучшего, как отдавать тела усопших хищным птицам, а еще лучше – собакам, которые с аппетитом потребляли мертвечину. Для арья собаки – существа священные; в соответствии с нормами авестийской традиции за их убийство или причинение им вреда грозило наказание до тысячи ударов плетью. При совершении обрядов собаке предназначался первый кусок пищи. Ее сравнивали с лучшими из людей; но одновременно же собака воспринималась низшим существом. В 15-й главе Витевдата собака характеризуется как раб, вор, зверь – она «угодливая как потаскуха, коварная как потаскуха, гадящая по дороге как потаскуха», слюнявая как ребенок. Вот такая парадоксальная любовь-неприязнь, почтение с отвращением. Собаку пестовали, ее же и приносили в жертву.
Арьи, народ возвышенный, почитали Хварно, персонификацию созидательной мощи, счастья и благополучия, некоей божественной харизмы, тесно связанной с огнем. Силой-Хварно обладали боги Ахура-Мазда, Митра, Аши. Хварно – награда праведникам и героям. Хварно были наделены династии праведных иранских царей Парадата и Кейанидов.
Хварно – высшее, что существует в мире, кроме благих богов. Если хотите, это своего рода связь между божественным и человеческим, некая эманация, наделяющая праведного человека нечеловеческой силой. Быть может, уместно сравнить Хварно с иудейской Хокмой, выражением божественной мудрости, трансформированной христианством в Духа Святого. Обладание Хварно равносильно обладанию божественным благоволением. Именно потому иранские и туранские герои стремятся завладеть вожделенной силой, дарующей разом и плодородие, и богатство, и власть.
Первым владельцем Хварно был легендарный Йима, который и стал легендарным благодаря влиянию Хварно,
Которое пристало
Властительному Йиме
Владельцу добрых стад,
На длительное время…
Но Золотой век проходит. В понятии иранцев его гибель связана с троекратным грехом Йимы, трижды отвергавшим истинную веру. Трижды Хварно отлетает от Йимы, делая и его, и мир беззащитными пред злом. Йима гибнет, но мир спасают боги и герои: Митра, Траэтона, Кэрсаспа. Они свершают великие подвиги, истребляя чудовищ и иноверцев, но и они не без греха. Гордыня, тщеславие, жестокость точат души великих богатырей. Именно потому они гибнут, по собственному недомыслию утрачивая Хварно.
В конце концов Хварно назначено отдаться в руки лишь одному-единственному человеку, праведнику, которому предстоит спасти мир. До тех пор, покуда этот человек не придет в мир, Хварно ждет своего мига на недостижимой глубине прозрачнейшего озера Ворукаша.
Человеком этим суждено было стать Заратустре, – мы уж будем вопреки моде придерживаться транскрипции Ницше, – личности столь же легендарной, как Моисей, Будда и Христос. О жизни Заратустры известно очень немногое, но это немногое позволяет почти с абсолютной уверенностью утверждать, что Заратустра был реальным лицом. По крайней мере, убедительных опровержений этому нет. Время жизни пророка точно установить невозможно: эпоху Заратустры определяют шестисотлетним интервалом – с 1200 по 600 год до н. э. Если довериться легендарной – псевдоисторической, а возможно, исторической – традиции, Заратустра родился в 660-м, а был убит в 583 году до н. э., но большинство современных исследователей придерживаются точки зрения, согласно которой легендарный проповедник жил на границе IX – VIII столетий до н. э. То есть примерно три тысячи лет назад на территории так называемого «внешнего» Ирана (Восточный Иран, Бактрия, Маргиана) или чуть к востоку от него, в Согдиане, родился младенец, получивший от отца Порушаспы странное нашему слуху и такое естественное для древнего арийца имя – Многоверблюдный либо же Староверблюдный – имя Заратустра можно перевести и так, и этак: кому как по нраву.
Существует замечательная легенда о рождении Заратустры, повествующая, что будущий пророк был единственным в мире младенцем, который при рождении не заплакал, а засмеялся, словно предвещая тем самым жизнелюбивый характер будущего учения.
Подобно прочим известным пророкам, Заратустра долгое время себя ничем не проявлял. Он жил обычной жизнью – кочевника или жреца – до тех пор, пока ему не исполнилось тридцать. В этом возрасте на Заратустру снизошло откровение, ему явился Ахура-Мазда, разъяснивший сущность вахви даэна маздаясни – доброй веры почитателей Мазды, истинного маздаизма, которая впоследствии будет наречена по имени своего основателя.
Тридцатилетие – странный рубеж. Возможно, это число – дань некоей традиции, связанной с магией цифр, но нельзя исключить вероятность того, что оно основывается на физиологической закономерности человеческого организма. Известно, что в возрасте от 26 до 34 лет большинство людей переживают наивысший пик умственной, психической и физической формы. Так или иначе, но все великие пророки начинали свою деятельность именно в этом возрасте: Заратустра, Будда и Иисус – в тридцать, Мухаммед – чуть позже, в сорок. Лишь Моисею было восемьдесят, когда он сделался глашатаем Бога, но, зная любовь библейской традиции к непомерно большим срокам жизни «отцов-основателей», эту приумноженную цифру следует считать условной.
Откровение снизошло на Заратустру неожиданно. В тот день он как всегда направился набрать воды для жертвоприношения и приготовления пищи. Заратустра дошел до середины реки, где вода была чище, и в этот миг узрел сияющее божество Воху Мана (Благой Помысел), которое чрез мудрость светлого Ахура-Мазды одарило Заратустру знанием высшей истины.
И с этого часа Заратустра начал проповедь. Однако в родном племени он не был понят и принят; хуже того, он вынужден был бежать от преследований жрецов, поклонявшихся отеческим богам.
После долгих скитаний Заратустра был принят восточно– иранским царем Виштаспой, правившим в Дрангинане, что на юго-востоке Ирана. Здесь его учение пришлось по душе царице Хутаосе. Следом к нему склонились многие сановники, ну а потом к нему возблаговолил и сам царь. Выслушав Заратустру, Виштаспа сделался адептом новой веры. Из царства Виштаспы Заратустра постепенно распространял учение на территории Восточного Ирана, Хорезма и Бактрии.