Между мамой и папой — мальчик лет двенадцати. Такая же сторожкая, пригнувшаяся фигура, такой же взгляд из-под руки. Только рука сразу вцепилась в копье да на лице — жгучий интерес к происходящему: мальчик еще не наигрался, еще не стерлась до конца разница между игрушечным и настоящим копьем, игрой и настоящим приключением.
Дети одеты в такие же рубашки, как у взрослых, у девочек — длинные косы. Пусть их рожицы будут чумазыми — ведь играют они возле костров, а девочки помогают маме тоже у открытого огня.
Вся семья смотрит в ту же сторону, что и отец. Что привлекло внимание этих людей? Почему старшие дети выбрались из арбы? Хотят ли они остановиться и отдохнуть? Усмотрели ли опасность вдали? Пусть об этом думает зритель: тот, кто приедет к священному для нас месту, и увидит этот памятник. Пусть памятник поставят на возвышенном месте, на старой степной дороге — чтобы всякий прохожий и проезжий не мог бы его миновать. Пусть всякий паломник и всякий турист сможет увидеть памятник — семью ариев на священном, древнем месте, там, где продолжался из леса в степь их великий, невероятный, сказочный путь.
Путник сможет выйти из машины или автобуса, размять ноги, подойти к памятнику поближе. Пусть он высится на фоне степного неба — выцветшего от летней жары, ярко-синего осенью или с зимними разводами туч. Пусть свистит ветер в бронзовых изваяниях в натуральную величину. А на бронзовой доске должны быть краткие, простые слова. Никаких лишних украс! Не надо вредного словоблудия, пустого возвеличивания предков. Самые простые слова, всего три слова, отражающие правду и только правду: