зные фигуры на секретном заседании синклита даже предложили вождя усыпить…
Однако рабочие как-то узнали, что вождь очнулся от своего двухвекового сна, и предприняли дерзкую попытку вызволить вождя из его царственной опочивальни. Через вентиляционное отверстие просунулась рука. Однако враги включили мощный вентилятор, и вождь увидел, как из разрубленной руки капает рабочая кровь…
Тем не менее делегацию рабочих все-таки допустили к вождю — не посмели не допустить. Вождь, накормленный рабочими бутербродами, сидя на своем ложе, пламенно призывал их начать новую революцию…
Не знаю, чем там дело кончилось у Уэллса. Книжку у меня отобрали….
Впрочем, чтобы судить о заупокойном культе вождя, не нужно читать Уэллса. Нужно было проснуться часов в пять, прийти к Александровскому саду и встать в конец длинной очереди. Народ, желающий лицезреть В.И. Ленина, гэбэшники выстраивали попарно. Очередь тихо двигалась в предрассветном сумраке и делала резкие изгибы, чем странно походила на некую живую молнию. Внутри мавзолея очередь П-образно обходила тело вождя; и совершенно подавленный увиденным народ уже нестройным ручейком выплескивался где-то позади «пирамиды» у кремлевской стены.
Зачем мы, «совки», туда ходили? На этот вопрос не сможет ответить сегодня, вероятно, ни один бывший «совок». То был сакраментальный ритуал приобщения к таинству вождя. Помнится, М.Н. Задорнов очень весело рассказывал, как В.В. Жириновский пошел выкидывать вождя из мавзолея. Он назначил время журналистам. И они, падкие до сенсаций, собрались у траурных дверей. Почетного караула уже не было. В.В. Жириновский прошел внутрь. Его не пускали, раздалась брань. Через некоторое время, по словам М.Н. Задорного, политик вышел наружу с фингалом под глазом, пробурчал что-то невразумительное журналистам и тут же ушел. «Кто поставил Жириновскому фингал?» — ехидно спрашивал М.Н. Задорнов. И сам же себе отвечал. — Ну, конечно же он, который «живее всех живых».
Мне кажется, реальный или воображаемый поход Жириновского к Ленину — это продолжение все той же слепой веры в заупокойный культ вождя. Те, кто устраивал святой пантеон на Красной площади, рассчитывали на максимальное воздействие на массы. Те, кто изымал из черепной коробки вождя мозг и изучал его затем в специально созданном Институте мозга, нисколько не сомневались в реальной смерти вождя «мирового пролетариата». Вряд ли эти люди в «белых халатах» верили в заупокойный культ. Однако сильны в нас архетипические стороны сознания. «Бессознательное» или «Страна мертвых», говоря языком Юнга, присутствует в нас самих, в каждом из нас.
Так зачем же ходил народ к вождю?
На этот вопрос попытался ответить В.В. Маяковский; помните, у него есть строки: «Двое в комнате — Я и Ленин», и еще: «Я себя под Лениным чищу», «Он и сегодня живее всех живых».
И действительно, посещали Ленина для того, чтобы общаться с его «неукротимым духом», с его «пламенной душой». Ленин, как «живая набальзамированная голова» Одина, должен был руководить нами с того света. Помните песню: «Есть у революции начало, нет у революции конца…». Как писал В.В. Маяковский: «В грядущей коммунистической сытости готовьте новую революцию духа». Вот эту «революцию» и подготовили и реализовали наши вожди во время перестройки. Другое дело, что революция по странному стечению обстоятельств стала контреволюцией. Очевидно, мало вожди ходили в мавзолей, мало простаивали перед телом того, кто все это затеял. Хотя они могли это делать в свободное от народа время, в тишине. Ничто не мешало им предаваться размышлениям у тела самого «человечного человека». Вспомните, в школах, на заводах и фабриках были «Ленинские комнаты». Как правило, стоял там гипсовый бюст Ленина, были развешаны фотографии из «Ленинианы». Лично меня обстановка этой комнаты, где бы она не находилась — в школе, в казарме, на заводе, всегда вызывала ассоциации с заупокойным культом. Рядом, как иконостас, — висели фотографии членов Политбюро. Это преемники преемников, те, кто ведет нас по «Ленинскому пути». Где вы теперь, «члены Политбюро»? «Иных уж нет, а те — далече».
Однако я что-то не помню, чтобы «Ленинские комнаты» были в научных коллективах. Ученые, склонные к рациональному мышлению, всегда были «страшно далеки от народа». Таким образом, «Ленинский культ» — это типичный культ мертвых, позаимствованный у язычества. Вместе с тем от язычества этот культ отличается как небо от земли.
Однако вернемся к Водану — западногерманскому богу. Экстатическая природа этого бога требует действия, даже если это действие ведет к саморазрушению.
Этот бог связан с царством мертвых, прислуживают Водану, как и скандинавскому Одину два свирепых волка…
Удивительная метаморфоза может случаться с именами собственными в произведениях писателей. Вот возьмем для примера произведение М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Как говорится, пример весьма показательный. Главный герой — Воланд. Это имя, согласитесь, похоже на Водан (Вотан). В конце булгаковского произведения Водан превращается вместе со своими спутниками в архетипических рыцарей. Все они несутся на своих волшебных конях по воздуху, подобно тому, как мчится по небу Водан со своей сказочной свитой. Прислуживает Воланду, однако, не волк и даже не пес, а кот (Бегемот), что также весьма знаменательно. Образ кота-Боюна часто встречается в народных сказках. Это говорящий — «бающий» (от глагола «баять»; с этим связаны такие слова: «баю-баюшки баю», «убаюкать», «обаять») кот. Помните кота у Пушкина: «…пойдет направо — песнь заводит; налево — сказку говорит…»
Появляется Воланд чудесным образом не где-нибудь, а в Москве. Что забыл этот полусказочный-полуфантастический персонаж в столице пролетарского государства? Его неожиданное появление можно трактовать как нападение враждебной (черной) силы. И в самом деле, проходит несколько лет после написания романа, и на СССР нападет Гитлер, в арсенале которого имеется архаический культ неоязычества. Гитлер, конечно, не поклоняется Водану и Одину. Но, тем не менее, эсэсовский Черный орден Гиммлера можно уподобить волчьей своре, возглавляемой Воданом.
Быть может, мистически настроенный Булгаков, общаясь с душами предков, каким-то образом узнал от них о грядущем нападении гитлеровцев?
Это, конечно, гипотеза. Но все может быть в этом подлунном мире.
У Гитлера-Гиммлера, насколько я помню, не встречается образ волка. Это было бы явным заимствованием из древних мифов. Тем не менее древний миф мог проявиться в действиях фашистов парадоксально-чудесным образом — недаром советская пропаганда называла гитлеровцев волчьей стаей.
Однако термин «волчья стая» отнюдь не всегда имел негативную нагрузку. Достаточно вспомнить народные сказки. Так, у осетин, которых уж никак нельзя заподозрить в симпатиях к фашистскому стилю мышления, герой-родоначальник, вождь племени или дружины издревле назывался волком или имеющим голову волка, буквально — «волкоглавый». Герой древнеиндийского эпоса «Махабхарата» Бхима также имеет волчьи признаки. И эти признаки обличают его героическое происхождение и миссию. Прозвище грузинского царя Вахтанга Первого Горгослани — имеющий голову волка. Это прозвище, как говорят лингвисты, образовано от персидского слова «gurgsar», — буквально — «волкоголовый». Очень может быть, что от этого слова образовано и всем нам известное слово «гусар».
Таким образом, в древние времена носить на плечах волчью голову было делом весьма почетным. Вспомним сюжеты о том, как волчица выкормила Ромула и Рима, а также древнеиранскую легенду о волчице, вскормившей Кира. В хронике VII века рассказывается о предках тюрок, истребленных врагами. Погибли все, кроме одного мальчика, вскормленного волчицей. Эта волчица стала ему женой и родила от него десять сыновей. Аналогичное предание существовало и у монголов.
Согласно хеттскому тексту XVII века до н. э., царь Хаттусилиса I обращается к своему воинству и призывает их быть едиными как «семья» волка. Аналогичное представление о волчьей стае, как о символе княжеской дружины, известно на Кавказе у сванов. Древние германцы во время праздника наряжались в волчьи шкуры…
Можно предположить, по некоторым косвенным свидетельствам, что и Змей Горыныч не всегда имел голову змеи, а в легендарную бытность свою имел голову волка. Отсюда происходит такой фольклорный персонаж славян, как Змей-Огненный Волк. Да и само звучание имени Горыныч, а также греческого имени Горгона схоже с персидским словом «волкоголовый».
Ритуал переодевания в волчьи шкуры и хождение с волчьей головой известен у многих народов Европы, в том числе у южных и западных славян. Он приурочивался к декабрю, который назывался «волчий месяц», например у латышей — «vilka menesis». С волком связан и русский персонаж Карачун, а также древний бог русов Велес (Волос). Некоторые считают, что некогда произошла замена. Истинное имя Велеса было утеряно, и его стали называть «волосатый» по имени волка, который его олицетворял. Затем слово «волосатый» превратилось в имя собственное. При этом первоначальный смыл этого слова во многом потерялся. Очевидно, и медведь и волк сначала являлись представителями бога, а затем стали олицетворять его самого. Именно поэтому волк на Руси традиционно связан с царством мертвых, со смертью. В то же время конь является его противоположностью и олицетворяет жизнь и солнце. Это хорошо видно на примере народных сказок. Так, в сказке «Иван-царевич и серый волк» волк съедает коня Ивана-царевича и после этого сам становится его «конем». Он доставляет своего седока на тот свет, где Иван-царевич вызволяет (пробуждает от вечного сна) свою невесту. И уже волк доставляет обоих на этот свет. Несомненно, что волк в этой сказке мыслится как нечто большее, чем фольклорный зооморфный персонаж — он является царем мертвых — Белесом.