Происходившее там, даже у него поначалу вызвало оторопь, заставив вспомнить свое детство.
Подростки гурьбой избивали рычащего светловолосого мальчишку. Тот с разбитым в кровь лицом остервенело отбивался, падал от ударов, вновь вскакивал и с яростью бросался на толпу нападавших опять, умело работая руками и ногами.
Черноволосый пацан с разбитым носом, вроде сын Рагина, возвращался в драку с выдранным из ограды колом. Такем перехватил его, вырвал из рук деревяшку, отвесив подзатыльник по стриженному в знак траура затылку, отшвырнул в сторону.
— А ну разошлись!
Никакого внимания. Тогда стал раздавать им удары отобранным древком. Это помогло. Подростки торопливо разбегались, подтягивая штаны и испуганно косясь на телохранителя самого Парамы.
Светловолосый лежал в пыли, силы оставили мальчишку. По уже наливавшимся синевой кровоподтёкам на спине и руках, было видно, как сильно ему досталось.
Затем с трудом приподнялся на полусогнутых руках и, взглянув в глаза телохранителя, оскалился красными от крови зубами.
«Да — подумал Такем — этот светловолосый зверёныш точно такой, как я в детстве».
Протянул руку. Тот, мгновение подумав, принял помощь.
Поднял невольно скривившегося от боли пацана, сразу же рядом оказался суетящийся Снулый.
— Отведи его к врачевателю.
«Надо сообщить о случившемся господину», подумал про себя.
Глава вторая
Радж потихоньку осваивался на новом месте. Во дворце ишкузи ему выделили отдельную комнату, предоставив заботам старого даса — худого, понурого старика, смуглокожего, с наполовину седой, курчавой головой, коротко стриженной, как у всех рабов. Вместе с Бхергом он спал на камышовой циновке у занавешенного дверного проема. Раджа раздражал его храп, да и волкодава, видимо, тоже.
Оружие, как и предвидел отец, забрали, но сделали это не грубо. По приезде в Дакшин Парама спокойно, без усмешки, рассмотрел полностью вооруженного заложника с боевым псом на привязи, а потом объяснил насупившемуся подростку, что в городе с оружием дозволено ходить только охране и кшатриям прошедшим Посвящение.
— Не тревожься за свою безопасность, я дал слово твоему отцу позаботиться о тебе.
Пообещал вернуть воинскую справу спустя время и подарил красивую одежду из дорогой ткани.
Теперь у Раджа на поясе висел только замшевый чехол с серебряной чашей размером с ладонь и ложкой из того же благородного металла — подарок отца. Без оружия, уже давно ставшим как бы частью тела, отрок чувствовал себя непривычно.
Затем к нему подошел распорядитель дворца — сухощавый мужчина средних лет с острым внимательным взглядом. Он разъяснил, что если его собака нападет на окружающих, её убьют.
Даса, которого все звали Снулым показал дворец и большую усадьбу с многочисленными хозяйственными пристройками и садом. Рассказал и куда соваться не стоит — в помещения второго этажа, где находились комнаты господина и его женщин, а также в отдельно стоящую гридницу.
Радж даже мельком увидел двух светловолосых дочек Парамы в сопровождении служанок, но даса сразу же увел его в сторону кухни. Толстая повариха умилилась, разглядывая золотистые локоны, как и набежавшие служанки, сразу же ставшие совать красивому мальчику лакомые куски. Стряпуха, которую звали Манишита, или просто Мани, быстро разогнала их по местам, накормила гостя и объяснила в какое время приходить завтракать и обедать.
Пока во дворце никто не относился к нему, как к врагу, жене же Парамы — высокой полной женщине со строгим красивым лицом не было до него никакого дела.
Первое время воранг общался в основном со своим слугой. Язык ишкузи был похожим, но некоторые слова сильно отличались, особенно удивило, что любящего мёд бера они называли «бхалука». Здесь тоже собирали подростков для обучения в стаи, но не с десяти зим, а с двенадцати, и годы они считали не по зимам, а по летам. Что с недоумков возьмешь, думал Радж, летом любая тварь солнышку радуется, а ты попробуй зиму пережить.
В выделенной ему маленькой каморке на первом этаже, помимо сколоченной из кедровых плашек лежанки с несколькими пестрыми циновками, стоял деревянный сундук для одежды и треножник с глиняным светильником. Стены были оштукатурены и покрашены охрой, пол обычный — глинобитный, вместо двери, как и во всех внутренних помещениях первого этажа, висел кожаный полог.
На следующий день, позавтракав и накормив Бхерга принесенными из кухни костями с остатками мяса, узнал у Снулого, где отроки учатся обращаться с оружием. Стал готовиться к занятиям, снял дорогую одежду, надел простые конопляные штаны и застегнул свой старый охотничий пояс. Опустив руку, чтобы привычно придержать нож, наткнулся на пустое место и досадливо поморщился.
Даса рассказал, что большой майдан для воинских упражнений находится за городом на расстоянии примерно в четверть дневного перехода на юг, и туда и обратно подростки добирались бегом. Но собирались на занятия они на малой площадке за оградой усадьбы.
Вспомнив предупреждение распорядителя, Радж привязал ворчащего волкодава к ограде, неизвестно, как его примет чужая стая. Придя на вытоптанную лужайку с привычными щитами для стрельбы из лука и метания дротиков, он увидел группу сверстников, оживленно наблюдавших, как на засыпанной песком площадке боролись двое парней. Заметив чужака, они развернулись к Раджу.
Одного из них узнал, то был сын Рагина, теперь уже сам носящий имя отца. Тот медленно направился в сторону воранга, Радж физически ощущал идущую от него волну ненависти.
Подойдя ближе, ишкузи вдруг уставился на бронзовую пластинку, найденную в крепости, которую Радж начистил и прикрепил на пояс.
— Откуда она у тебя?
Воранг гордо вскинул подбородок, лениво процедив.
— Где взял, там нет.
Рагин помнил слова ванаки, таков был титул, на западный манер, правителя ишкузи. Парама принял его в свою семью, но строго предупредил, чтобы он не цеплялся к заложнику, пояснив, что если с ним что- то случится, то пострадает и его родич, находящийся у ворангов. Но увидев на груди чужака ненавистную татуировку, а знак своего рода на поясе, и вспомнив поломанное тело отца с оторванной рукой, уже не мог сдерживать себя, темная ярость целиком затмила сознание, и он нанес первый удар.
Отлежавшись седмицу после побоев, Радж первым делом подозвал Снулого, выдал ему эту пресловутую бляшку, попросив сменять на заготовку для шеста из твердого дерева. Заодно узнал от того, что всех участников драки жестоко выпороли, а зачинщик ответил бы головой, но приняв во внимание обстоятельства, дело замяли. По крайней мере, это то, что он понял из путаных объяснений слуги.
Радж не испытывал ненависти не к подросткам, ни к Рагину; он понимал, что ничего другого не следовало ожидать после того, что Симха сделал с его отцом.
Слухи об их поединке тогда быстро дошли до стаи, где они обучались с Пирвой, парни с восхищением обсуждали подробности боя, наверняка преувеличенные. Радж не верил, что его отец оторвал у противника руку. Часть восторгов перепала и на его долю.
После жесткого наказания заложник стал для сверстников — ишкузи изгоем, боясь последствий, его больше не задирали, а просто старались не обращать внимания.
Плевать, подросток, украдкой исследуя с волкодавом окрестности города, искал потаенное место для своих тренировок. Для начала обследовал берег реки, Девдас приучил его держать тело в чистоте и к ежедневным купаниям, а в маленьком пруду с карпами во дворце ему вряд ли бы дали поплавать. Вязкие берега Джаласвати с обеих сторон густо поросли неширокой полосой колючих кустарников и переплетенных лианами деревьев. Подходам к воде также мешали заросли остролистной осоки и тростника, за исключением участка речного порта. Река там образовывала небольшую излучину, с песчано-галечным пляжем и твердым дном, заросли здесь давно вырубили. Но в порту постоянно толпился народ.
Зато шагов на триста выше по течению стояла ивовая роща, берег там немного поднимался, но их тонкие ветви лениво полоскались в зеленоватых волнах. Ловкий подросток забирался на старое дерево, прятал одежду в густой кроне и незаметно соскальзывал в воду, смывая липкий пот. Плавать в прохладной утренней реке было настоящим блаженством. Пытался затащить в воду и пса, но Бхерг не разделял его восторгов, а просто дожидался хозяина в кустах. Всласть накупавшись, мальчик цеплялся за гибкую ивовую ветку и поднимался на дерево, не пачкая в вязком грунте ноги.
Другое место Радж тоже обнаружил на юге — дорогу на север перекрывала могучая река, немного дальше, чем площадка у подростков ишкузи, и не на юго-западе, а на юго-востоке. Но сначала озаботился оружием, Снулый не подвел и сменял у знакомого столяра бляху на прочнейшее кизиловое древко в четыре локтя. Немного длинновато, но на вырост пойдет.
Среди привычной для него холмистой степи, выжженной летним зноем, он, ближе к предгорьям, нашел укромную ложбину, окруженную с трех сторон лесистыми склонами. Из расщелины, тонкой поблескивающей струйкой сочился родник, даря жизнь окружающей зелени. Радж, упав на колени, с удовольствием напился прохладной, чистой воды; сразу же вспомнились годы, проведенные в лесу, Учитель и побратим Рыба-Уолко.
Бхерг вспугнул из густой травы выводок куропаток — надо будет изготовить силки. На поляне возносилась на двадцать локтей в блеклую синеву южного неба одинокая чинара, широко раскинув мощные ветви с трепещущими на ветру пятипалыми резными листьями. Именно из-за этого дерева, Радж и выбрал урочище. Вспоминая прежние навыки, с разбега оттолкнувшись от ствола, в прыжке ухватился за нижнюю ветвь и, цепляясь одними руками за крепкие сучья, он начал подъем к вершине, ударяясь головой об гроздья рыжеватых плодов, покрытых колючками, а затем вниз, сбивая тонкие ветки и листья. Спрыгнув с высоты шести локтей, кувыркнулся, мышцы отозвались приятной усталостью после занятий и долгого бега.
Потом наделал из камней скребков, долго и тщательно шлифовал боевой шест, используя под конец кусок мокрой шкуры с песком. Закончив работу, крутнул его вокруг себя, прислушиваясь, как упруго загудел разрываемый воздух, и, первый раз на чужбине, счастливо засмеялся. Затем, повалившись на мягкую траву, он просто лежал в тени могучего дерева, слушая пение птах и вдыхая ароматы цветов и разнотравья. Бхерг развалился рядом, Радж лениво подумал: «Староват стал пес, быстро устает».