Между длинными столами сновали слуги, разнося блюда с парящим мясом и кувшины с вином. За торцевым столом подавали на серебре и бронзе, но еда была одинакова для всех. Её на столы подавали в изобилии, но вина, редкого для ворангов напитка, было немного, чтобы избежать возможных пьяных ссор.
Радж заметил усиление «еканги» (личной охраны) ванаки — нарядных сегодня братьев и Такема, вооруженных дубинками. Телохранитель, как обычно стоял немного сзади и поодаль от кресла Парамы, его десяток дворцовой стражи равномерно распределялся по площадке. Винита приглядывал за слугами.
После обычных возлияний богам, здравниц и тостов за погибших (помянули и могучего Вараха, умершего прошлой зимой), когда воины утолили первый голод, появились музыканты — трое мужчин с дудками, барабаном и свирелью, они негромко наигрывали заунывные степные мелодии. Конечно же, сегодня на пир не пригласили аэдов, воспевающих ярость битвы и подвиги ишкузи в боях с соседями.
Лишь позже, когда сгустились сумерки, и на небе, пробиваясь сквозь облака, засветился молодой месяц, в освещенный трепещущим светом факелов зал вошел длинноволосый парень с кифарой. Настроив инструмент он, под перезвон струн, приятным голосом стал исполнять гимн, воспевающий красоту лесной девы Араньяни, что скрывается в чащобах и неслышно убегает от него заповедной тропой, не откликаясь на мольбы влюбленного.
Суровые лица гостей и хозяев расслабились и потеплели после угощения, у многих губы растянулись в улыбках. И тогда Винита, держа двумя руками и почтительно поклонившись, преподнес правителю чашу с ободом из потемневшего, без узоров, старого серебра. Парама поднялся и лично наполнил её темно красным вином из тонкогорлого бронзового кувшина. Пирующие замолкли.
— Эту капалу сделали из черепа самого лютого врага наших общих предков много поколений тому назад. Время стерло из памяти его имя. Но пращуры помнили, что для того, чтобы сломить силу его войска, потребовалось пролить немало арийской крови и соединить усилия многих племен. Я хочу поднять эту чашу в память о былом единстве ариев. Никто не сможет противостоять нашей объединенной мощи, в единстве — сила, в раздорах — смерть.
Вожди, сидящие за торцевым столом, по очереди отпили из черепа, потом из уважения к гостям, передали сосуд сначала на сторону ворангов. Радж поднялся, бережно взяв из рук Ястреба пожелтевшую от времени, в мелких трещинках и неровностях чашу из человеческой кости, сделав глоток, с поклоном протянул капалу страшному соседу. Тот взял реликвию левой рукой. «Левша?». Приняв чашу из рук последнего из возниц в конце стола, слуга перенес её на сторону ишкузи, и половина черепа из рук в руки вернулась на своё место во главе стола уже пустой. Ритуал был завершен, разделив промеж собой трапезу, а тем более отпив из одной сакральной чаши, воины связали себя крепче любой клятвы.
Радж впервые в жизни находился на пиру кшатриев и чувствовал себя скованно из-за окружения, помимо соседа Гхора (Страшилы), так его назвал Ястреб, он сидел напротив Мертвяка, отрок опять поймал на себе его липкий взгляд и с вызовом уставился в ответ. Гадко усмехнувшись, тот отвел глаза. На подростка пялились и другие ратэштары за столами напротив, в большинстве их взоров читалось недоумение, Радж и сам не понимал, за что, или почему ему оказана такая честь.
Ястреб и другие воранги итак уже убедились, что он жив и здоров. На этом пиру подросток впервые попробовал вина и испытал опьянение, благо хватило ума сразу же не опустошать до дна расписную керамическую чашу. Сидевший в самом конце стола лохматый парень показался ему смутно знакомым.
Оку Хорь тоже впервые сидел за одним столом с элитой племени. Пройдя Посвящение и принеся голову сына вождя ворангов, он надеялся войти в избранную дружину ванаки, но неожиданно получил от Парамы холодный приём. Конечно, его славили наряду с другими победителями и в их честь устроили пир.
Сыну неизвестного отца глупо было бы рассчитывать сразу же получить колесницу, но он с детства стремился к карьере воина и сумел стать одним из самых лучших среди множества сверстников, несмотря на малый рост и происхождение. А может быть именно благодаря этому, его мать была из знатной семьи, но узнав о беременности, её изгнали из дома, и если бы свою любимицу не приютил дед, неизвестно, как бы сложилась их судьба. С малых лет его дразнили байстрюченком и избивали, если кидался в драку. Поначалу он горько плакал, расспрашивал маму, кто его отец и почему он их бросил. Но та тяжело вздыхала, гладила его по вихрастой голове и лишь один раз ответила, когда стал постарше.
— Тебе нечего стыдится, ты рожден в любви, а твой отец великий воин.
Но в городе было много таких же, как он, и всем матери говорили, что их отцы, по меньшей мере, колесничные-марья, если не боги.
Его дед был из варны кшатриев, тяжелые раны, полученные в боях, не позволяли ему самому обучить владеть оружием внука-изгоя, Оку рос, как сорняк, проводя время в уличных стаях беспризорной детворы и собак. Собачатиной они зачастую и питались. Воровали по мелочи на рынке, благо кража еды не считалась у ариев серьезным преступлением, и в случае поимки можно было отделаться палками; обычно же за первую кражу отрезали два пальца, за вторую — руку и ногу; за мелкий рост и увертливость пацана прозвали Блохой.
Бродячая жизнь недолгая и зачастую кончается позорной казнью, но дед перед смертью подарил ему шанс, по его настоянию Оку взяли на обучение в Стаю. И мальчишка вцепился в него зубами, старательно овладевая тяжким ремеслом убийства людей, бывший Блоха получил там новое имя Оку (Быстрый) Хорь, за стремительность и безжалостность в драках.
Теперь ему и самому довелось учить других, приходится возиться с мальчишками из богатых семей — работа почетная и нужная, но она не даст ни богатства, ни тем более славы.
После пира его подозвал воевода Махим, положил руку на плечо и задушевно начал разговор хриплым, из-за старой раны в шею, голосом.
— Заметил за столом светловолосого парня? Это твой кровник — младший брат убитого Готамы. Волчонок подрос и уже начинает показывать зубы. Люди говорят, что он целыми днями упражняется во владении оружием под присмотром этого безродного пиштры, телохранителя моего брата.
Я думаю, для вас двоих нет места под одним небом, и пусть лучше в живых останешься ты. Такому умелому бойцу не составит большого труда разделаться с мальчишкой.
Каждое утро он купается в реке, поэтому никто особо не удивится, что дух Джаласвати утянет его на дно. После этого ты получишь колесницу и войдешь в мою скару (ближнюю дружину).
Неуловимым движением Оку освободился от тяжелой длани воеводы.
— Благодарю тебя, сваяши, за приглашение на пир и предупреждение. Если парень бросит мне вызов — он умрет. Но воинская честь не позволяет мне предательски убить неопытного щенка.
Поклонился Жеребху и отправился домой.
Войско ишкузи неспешно собиралось в поход на западную границу, пыльные кривые улочки города наполнили люди. В Дакшин стекались колесницы и пешие отряды ополчения, степь уже обильно зеленела травой, нет нужды брать фураж для коней, стада тоже пойдут своим ходом. Местные кшатрии состязались с чужаками в воинских умениях, но не в схватке на оружии и конечно, без пролития крови.
Устраивали гонки на колесницах, боролись, стреляли из луков, метали копья и дротики.
Радж маялся без дела, надеялся посоревноваться со сверстниками, но парней не прошедших посвящение до игрищ не допустили. Пришел поддержать своих знакомых — Прадар победил в борьбе, Ястреб в гонках на колесницах. Думал, что в состязаниях лучников участие примет Вакра, но того не было, простолюдины не лезли в соперничество кшатриев.
На следующий день нарядно одетый Радж заявился к Параме. По пути его перехватила Шашика, в последнее время у неё появилась манера с разбега кидаться ему на шею, цепляясь руками и ногами, парень привычно подхватил её, но вдруг вспомнил, что то же самое делала накануне и Дайя. Невольно смутился, аккуратно расцепил замок из девичьих ног и опустил Вару на пол.
— Тебе уже двенадцать лет, милая. Если это увидит твоя мама, тебе и мне здорово попадет.
Шашика было насупилась, а потом застенчиво спросила.
— Скажи Львёнок, я красивая?
Радж рассмеялся.
— Конечно, ты самая красивая девочка в Дакшине!
Та радостно запрыгала, а потом выпалила.
— Когда я ещё немного подрасту, ты возьмешь меня замуж?
Радж задумался, как не обидеть милую малышку и решил ответить серьезно.
— Вара, мы с тобой не дети простолюдинов и кому на ком жениться решают наши семьи.
Тут появилась её запыхавшаяся толстая кормилица и закричала.
— Шашика, вот ты где, тебя ищет госпожа.
И увела посмурневшую девочку с собой. Параму парень нашел в зале, перебиравшего вместе с Винитой какие то покрытые воском таблички. Поклонился и с ходу заявил.
— Пошли меня на войну, господин. Я готов.
Ванака поморщился.
— Нет, пока ты ещё не вправе распоряжаться своей жизнью. Да и я твоею тоже. Подожди год, тогда мы вернем тебя отцу в обмен на сына Махима. Надеюсь, нашим племенам не придется больше проливать кровь друг друга.
Парень тяжело вздохнул, он успел коротко переговорить на пиру с Ястребом. Тот передавал привет от отца и тоже обещал скорый обмен. О судьбе Девдаса Шиена ничего не ведал.
Узнав, что её дочь Леда попала на глаза, слава дэвам, что не в руки, чужакам, раздосадованная Зарина заперла дочек на женской половине и перед сном выговаривала мужу.
— Наша девочка созрела и ей не след красоваться на людях верхом на лошади, дразня мужчин. Без того в её голове полно дурных мыслей.
Парама кивнул головой, соглашаясь с женой.
— Ты права, эти прогулки пора прекращать.
Жеребху зло мерил широкими шагами настил на стене цитадели мимо сохранявшего невозмутимость Мертвяка, прислонившегося к черным от смолы кольям ограды. Воевода по привычке высказывал свои мысли молчаливому побратиму, так ему лучше думалось. И только в его присутствии Махим мог выплеснуть свои эмоции.