л мрачные мысли.
Яркое южное солнце уже сияло в зените. Карви он заметил издали, нарядно одетая девушка несла корзину с вышитыми рушниками, беспокойно оглядываясь по сторонам.
Взор парня просветлел, губы непроизвольно расплылись в улыбке, бесшумно выскользнул из короткой тени кустов. Девушка, приметив движение сбоку, обернулась и испуганно ойкнула.
— Ты пришла! — радостно улыбнулся Радж. Та, смутившись, кивнула в ответ, затем достала из корзинки и протянула ему ленту.
— Прости мою попрошайку-сестру, она ещё маленькая и не понимает, как должно себя вести.
Радж останавливающим движением прикрыл ладонью руку девушки.
— Я не принимаю обратно подарки.
Карви, зардевшись, отдернула её назад.
— Ты боишься меня?
Юная красавица открыто и доверчиво посмотрела ему в глаза. Молодые люди замерли, не отрывая взгляда друг от друга. Слова были не нужны.
Глухо стукнулась о дерево мостков и опрокинулась плетеная корзинка. Радж бережно прижал к себе девушку и нежно поцеловал, раздвигая языком податливые губы.
Ощущения были иные и более сильные, чем с Дайей, в последние дни он ни разу о ней не вспомнил, хотя поначалу сильно тосковал и жалел, что они так внезапно расстались.
Наконец, девушка опомнившись, уперлась ему рукой в грудь, прервав затянувшийся поцелуй. Восстановив дыхание и уняв беспокойно вздымавшуюся грудь, спросила.
— Ты взаправду просил у отца меня в жены?
Радж, любуясь её зарумянившимся лицом и чудесным сиянием глаз, ответил.
— Да, я полюбил тебя, как только увидел.
Карви смущенно опустила взор.
— Отец сказал, что ты не волен в своих поступках.
— Может это и так, я ещё не прошел Посвящение. Но я не бросаю на ветер слова и не отрекусь от своей любви. Согласна ли ты стать моей женой?
Девушка подняла голову и, глядя в глаза, твердо ответила.
— Да, я хочу этого больше всего на свете.
Их губы опять слились в поцелуе. Когда вернулась способность соображать, Радж подумал, что если отец не даст согласие на их женитьбу, то он увезет Карви к Девдасу в лес. Не будет колесницы, пешком уйдем. В этот миг он забыл про долг перед семьёй и племенем.
Карви смущенно погладила его по предплечью, от внезапной ласки по телу парня пробежала дрожь.
— Мне нужно идти, пока домашние не спохватились.
— Я буду ждать тебя на этом же месте завтра.
Радж опять привлек к себе красавицу и поцеловал, чувствуя ответный отклик в раскрытых губах и трепете девичьего тела. Торопливо кивнув на прощание, Карви подхватила корзинку с так и не прополосканными рушниками и поспешила по тропинке к усадьбе. Юноша долго глядел ей в след.
Подходя к дому, девушка достала из плетенки узорную тесьму, приложила к лицу, вдыхая ещё сохранившийся запах пота любимого. По телу разлилась истома, кровь прилила к низу живота, затвердели и напряглись соски. Карви беспокойно огляделась по сторонам, не видит ли кто?
Последнее время она была, как не своя, не зная покоя ни днем, ни ночью. Первая любовь захватила её целиком, казалось бы, надо радоваться, ведь ей ответили взаимностью, но почему то не отпускало чувство тревоги. Самад! Она совсем про него забыла, он не оставит их в покое!
Глава восьмая
Шиена был счастлив. Широко расставив ноги, он привычно балансировал на покачивающейся колеснице, вглядываясь в пока ещё зеленеющую степную даль, жадно ловя открытым ртом напоенный пьянящим ароматом полыни ветер, под его порывами трепетали и ястребиные крылья на шлеме. На плечи не давила броня, сегодня он был в легких доспехах из вываренной кожи. Чувствуя настроение стоящего рядом вождя, возница щелкнул кнутом по упругим крупам, лошади добавили ходу.
«Йо-ху!». Наконец — то удалось вырваться из тесного лагеря в свободный поиск на степном просторе, впервые с начала похода.
Парама сразу же определил его отряду место рядом с собой, колесницам ворангов пришлось, глотая пыль, плестись в колонне за повозками свиты ванаки. Неподалеку катились и двенадцать колесниц отряда Агния.
Скару Жеребху отправили дозором вперед, как лучше знающих местность, но это была лишь одна из причин. Парама опасался раздоров в сборном войске, да и просто не желал видеть сводного брата рядом, хотя при общении старался не проявлять недовольства.
В последнее время, каждый год в начале лета, пока здешняя полупустынная степь не выгорит и станет не способна прокормить табуны вторгшихся врагов, ишкузи приходилось отбивать натиск с запада. Особенно ожесточенными были сражения три года назад, когда тяжело ранили их воеводу Махима Жеребху. Раньше ожидать набегов не приходилось, животным нужно было прийти в себя после зимы и нагулять жирок на свежей траве.
Колесницы и пешие отряды войска неспешно передвигались на запад, на восьмой день похода добрались до места постоянного лагеря. Его разбили на высоком берегу почти пересохшей степной речушки, уже сейчас, в начале лета, больше напоминавшей большой ручей. Привычно поставили в круг возы обоза, внутри установили редкие палатки и шатры знати, большинство воинов ночевали на земле вокруг многочисленных костров, озаряющих по ночам небо. Обслуга подвешивала большие котлы на рогатые колья, занималась обычными хлопотами по обустройству лагеря, готовке и ремонту. В отличие от владык далекого юга, женщин с собой не брали; ни к чему лишние ссоры среди сборного войска, состоявшего из своенравных и свирепых мужчин. Через седмицу пастухи пригнали и неторопливо передвигавшиеся стада. До этого питались дичиной, благо её хватало — на пограничных землях, опустошенных взаимным страхом, не было поселений, зато они изобиловали дикими животными; колесничные разъезды никогда не возвращались с пустыми руками.
Всего в лагере собралось около пяти сотен бойцов, не считая обслуги. Люди были по большей части из западных родов — Ворона, Коня, Вепря и Верблюда. Пришедшие ватаги никто специально не считал, точно известно было лишь число колесниц — пятьдесят три. Они же, быстрые и мобильные, служили основными средствами обороны и нападения. Вдоль условной границы племен на расстоянии прямой видимости сигналов расставили дозоры, чтобы дымом — днём, а огнем — ночью сообщать о вторжении больших отрядов врага. Между ними в светлое время дня сновали колесничные разъезды.
Скара Жеребху в этот раз разместила свой лагерь отдельно — на расстоянии дневного перехода на север и немного впереди основных войск. Его пятнадцать колесниц и около сотни людей расположились на каменистом берегу окруженного голыми сопками озерца с прозрачной водой — на дне пробивались ключи. Правда поблизости почти не было дерева, пищу готовили на кизяках и верблюжьих колючках.
Возница сбавил ход, находясь на чужой земле, силы лошадей надо бы поберечь. Ястреб разглядывал тянущуюся до окоёма начинающую буреть степь с песчаными проплешинами, поросшую невысокой редкой травой с разбросанными то тут, то там кустами. По неоглядной сини неба, обгоняя друг друга в тягучем беге, клубились кучевые облака.
Сегодня в дозоре с ним находился Страшила, но его лошади отстали, не выдержав соперничества с белыми красавцами вождя. Повернув взгляд налево, увидел еле заметную пыльную пелену приближающейся чужой повозки, хлопнул по плечу возницу и достал лук, отработанным движением набрасывая тетиву.
— Давай Равн, гони вперед.
Чужая колесница быстро увеличивалась в размерах, вот уже можно было различить соловый цвет лошадей и стоящих на ней двух доспешных людей, один из них уже пускал стрелу из лука.
Шиена презрительно усмехнулся, явный недолет. Отвечать не торопился, хотелось получше разглядеть седоков, может, кто из ишкузи сдуру заплутал.
Ан нет, явно чужаки. Все ратэштары знали друг друга, не так уж их и много. Стрелявший из лука был молодым безбородым парнем, на его голове плотно сидел высокий кожаный колпак с загнутым вперед верхом и длинными наушами. Снова запулил стрелу по высокой траектории, много ближе, но опять промах, с движущейся колесницы не так-то просто попасть даже опытному стрелку.
Ястреб выстрелил в ответ, колесо подбросило на кочке, и стрела просвистела мимо молодого бойца. Его бородатый возница, приметив богатую колесницу и коней, явно принадлежащих не простому воину, а также приближающуюся вторую повозку, торопливо разворачивал по широкой дуге лошадей, не обращая внимания на грозные оклики юнца.
Мгновенно натягивая тетиву, Ястреб сделал два быстрых выстрела, одна стрела застряла в круглом наспинном щите, а вторая, пробив кожаные доспехи, неглубоко вонзилась в верхнюю часть лопатки парня. Видно было, как он пошатнулся и с трудом удержался за передок колесницы. Возница продолжал погонять лошадей.
Расстояние между повозками сокращалось медленно, кони Ястреба были хороши, но уже притомились за время рейда, лошади незнакомцев были свежее. Воранг убрал лук обратно в налучье, заодно поправив клевец на поясе, одной рукой подхватил дротик, другой взялся за борт, колесницу продолжало сильно раскачивать. Никуда они не уйдут, возьму живьем.
Впереди показалась группа невысоких холмов, вдруг, откуда не возьмись, объехав балку, навстречу выехала ещё одна повозка, за ней спешили с десяток воинов с луками и копьями в руках. Равн притормозил конский разбег, дожидаясь Страшилу. Ястреб, досадливо крякнув, вложил дротик в крепления на боковой стенке и вновь взялся за лук, посылая вдогонку стрелы. Уже далековато, видно было, как пригнулся возница, в повозку стрелы влетели, а задел ли кого не понятно.
Второй колесничный боец, судя по чернеющей бороде, был явно постарше, опытнее и лучше вооружен — начищенной бронзой блеснул шлем. Держал в руке лук, но не суетился, не спешил пускать стрелы на авось.
Сзади приближался грохот копыт, Гхор его наконец нагнал. Разъехавшись по сторонам стали рассматривать строй степняков, насчитали одиннадцать человек. Еще двое появились на балке. Первая колесница достигла ватаги, парню помогли из неё выбраться. Из строя вышел высокий воин и выстрелил из длинного лука в сторону повозки Ястреба, едва не угодив в лошадь.