— Они по крови братья наши — арии, от одного предка пошли, от него и одни законы гостеприимства и чести чтят.
Воин изумленно уставился на отшельника.
— Они же твою жену с детьми сожгли, неужто простил?!
Старец раздраженно мотнул седыми волосами.
— Послушай меня, Магх, я много зим прожил и много вражьей крови пролил и одно твердо понял, не дает она облегченья… Своей жестокостью ты не границу прикрываешь, ты беду для нашего рода зовешь. Не мешай Симхе мир с соседями крепить. Чую я, времена приближаются страшные, без единства не выжить.
Магх зло ощерился.
— Как резал их, так и резать буду! Хотел сына тебе в учение отдать, да видно ты из ума, старик, выжил. Как баба, о мире мечтаешь … Собирайтесь, хватит гостевать — сказал, под неодобрительное молчание, своим людям.
Мальчишки по-быстрому съели мясо, ободрали добычу, забросили её на ледник и пошли с новым знакомым к заводи проверить плетеные ловушки для рыбы, рядом с ними неторопливо трусил Бхерг. Спускаясь к реке, Радж искоса разглядывал нового родича. Одетый в красивую, богато вышитую одежду, с бронзовым кинжалом на поясе, обутый в мягкие синие сапожки Пирва с высокомерием поглядывал на двух оборванных босяков, с самодельными кремниевыми ножами и обмотанными пращой головами. Через плечо у обоих висели связанные из лыка сумки с камнями.
— Ты, кроме цвета волос, ничем от своего дасы не отличаешься.
Радж посмотрел на обиженно засопевшего Рыбу и ответил:
— Рыба не даса, он свободный, такой же воспитанник Учителя, как и я.
— А что, он за себя ответить не может? Немой, что ли?
Рыба сбросил котомку с камнями и с ревом бросился на обидчика вперед головой. Пирва с легкостью отклонился от броска, попутно заехав тому кулаком по затылку и улыбаясь, встретил атаку Раджа. Тот не колеблясь, напал на более взрослого и крупного противника, похоже ещё и опытного в драке. Сразу же получил удар по носу, потекла кровь, и тут волна ярости захлестнула сознание. Тело, подчиняясь животному инстинкту, совершив обманное движение, пригнулось и толчком метнулось навстречу врагу, опрокинув того на землю. Радж рыча, вцепился руками в горло брату и, если бы тот не прикрылся левой рукой, разорвал бы зубами лицо. Через мгновение схватку разметал Бхерг, Пирва вскочил на ноги, в правой руке — зажатый кинжал. Сверху по тропинке спускался посланный за сыном Магха возница, в кожаных доспехах и в шлеме, усиленном кабаньими клыками.
— Стоять!
Рычавший волкодав выдвинулся вперед, прижимаясь к земле; воин приготовился принять его на копьё.
— Стой Бхерг — опомнившийся Радж подскочил к собаке и схватил её за шею.
Пирва вложил кинжал в ножны, посмотрел на прокушенный рукав, плюнул под ноги и начал подниматься вверх.
На привале Магх заметил следы крови на рукаве сына.
— Что произошло?
— Да ерунда, поцапался с мальчишками.
— Что ты видел? — спросил у колесничего.
— Конец мальчишечьей драки. Чёрный стоял на коленях, белый с разбитым носом душил Пирву. Совсем озверелый был, руку ему погрыз. Но если бы собака их не разметала, твой сын бы ему под ребра кинжал сунул.
Пирва вскочил на ноги.
— Они сами первыми начали!
Магх без замаха ударил сына открытой левой рукой по уху, тот пошатнулся, с трудом удерживая равновесие.
— Это за то, что с щенками справиться не мог.
И сразу же, резко — правой. Мальчишка полетел кувырком, с трудом поднялся, из ноздрей текла кровь.
— Это за то, что в драке с родичем за оружие схватился.
— Я виноват, тата, но он, … как будто в зверя лютого обратился, если бы рукой не прикрылся, он бы мне нос отгрыз.
— У меня и без того с братом разлад. Если бы ты его сына убил, в племени кровавая распря началась. Чтоб род не губить, мне бы пришлось тебя, дурня, выдать. Вместе с братом бы в могильный курган пошел, и хорошо, если б не живым закопали. Прочь с глаз, пешком до селения дойдешь… Копьё дайте ему.
— Мальчишка то не прост — тихо заметил Ашар — С таких зим в боевое безумие впадает, что дальше будет?
— То дар и проклятье рода нашего, если им управлять не можешь, долго не живешь … Индра таких героев быстро в свою дружину прибирает.
Разбор происходил и у пещеры; заметив разбитый нос Раджа, Девдас поучал:
— Я тебя не драке учу, а бою. На родичей бросаться последнее дело. Умей словами, шуткой спор решить.
— Я за Рыбу вступился.
— С ним отдельный разговор будет. Если на ариев кидаться продолжит, долго не проживет. Он для них «пиштра» (пёстрый) — недочеловек из низшей варны.
— Он ведь не раб-даса?
— Нет, но у нас многие чистоту крови чтят и чужаков не любят. Отец твой мудр и справедлив, да и Магх на это внимания не обращает, видел его побратима Ашара? А в стае дрались за первенство до полусмерти. Равные были по силе, твой отец их помирил. Ашар сын чужака, беглеца из южного царства, знатный был боец, хоть и чужой по крови, но тоже Ратэштар.
После привычной утренней пробежки, переводя дыхание у лиственницы, Радж спросил у Рыбы:
— Не могу понять, когда мы с Пирвой дрались, ты же на него с ревом бросился. Если звуки издаешь, значит, и говорить можешь?
Рыба отрицательно помотал головой.
— Да ладно, молви что-нибудь. Скажи "Дед Девдас", вот у него борода отвиснет!
И пихнул приятеля в плечо, Рыба отмахнулся и бросился к лиственнице, быстро с помощью рук рывками поднимаясь к вершине, Радж рванул в догонку.
Глава четвертая
Через две седмицы встречали нового гостя. Под вечер, на тяжелогруженой колеснице, приехал старший сводный брат Тур. Сойдя с повозки, почтительно поклонился отшельнику, присев на корточки приласкал подбежавшего Бхерга. Подошел к замершему в нерешительности Раджу и потрепал ему отросшие, выгоревшие на солнце волосы, по Рыбе просто скользнул взглядом.
— Ну как ты? Нравится жить в лесу?
— Да.
— Пойдем, поможешь лошадей распрячь.
— Тур, это твоя колесница!?
— Моя, пройдешь Посвящение, такую же получишь. Да и женим заодно тебя тогда.
Брат коротко хохотнул. Радж невольно им залюбовался — настоящий «аршавир» (витязь). Высокий, сильный, на рельефном левом бицепсе четыре татуированных полоски, на шее золотая гривна — знак ратэштара. Очень похож на отца, такие же большие зеленые глаза, плавный изгиб бровей, упрямый подбородок, только волосы темно русого цвета.
— Доставайте подарки из колесницы. За поклажу вдвоём беритесь, не просыпьте.
Легко забросил на плечо завязанный мешок из грубой рогожи и понес к пещере.
— Как урожай?
— Хвала богам — Тур ответил отшельнику — отец передает тебе, «под» (господин), пожелания благополучия и здоровья, а также два мешка зерна, мешок проса, соль, сыры и так, по мелочи. Да, самое главное, бурдюк пива!
Девдас улыбнулся и дал распоряжение мальчишкам.
— Разгрузите повозку, лошадей оботрите, как остынут воды дайте, да не холодной из речки, из бочаги несите.
Прошли с гостем под навес. Хозяин достал серебряную чашу, предложил травяного отвара. Тур выпил, утер стекающие капли с подбородка.
— Всё ли благополучно в крепости, здоров ли твой отец, скот, дети, жена?
— Хвала богам, что не лишают нас благодарений. Отец в отъезде, на празднике Урожая.
Дедас кивнул, в начале осени, в день равноденствия на межплеменном многолюдном торжище собирался совет четырех племен, где принимались решения, касающиеся всего народа ворангов, там разбирали споры и проходил суд. Воины состязались в колесничных гонках, в беге, метании копий, борьбе и стрельбе из лука. Заканчивался праздник большим жертвоприношением и праздничным пиром.
В честь гостя на стол поставили самое лучшее — копченое мясо и рыбу, разрезали привезенный сыр. Тур добавил оставшиеся в суме, уже черствые лепешки. Девдас отдал их соскучившимся по хлебу детям.
Вечером, отправив мальчишек спать, взрослые сидели за пивом. Старик позволил себе выпить лишнего, и его тянуло поговорить.
— Какие вести с Запада?
— Купцы привозили олово с Рудных гор (Алтай). Говорят — там голод и война, но от нас далеко.
— У беды длинные ноги, допрыгает и до нас. — Отшельник выпил пива и продолжил.
— Наши земли обширны и ещё не вытоптаны стадами, по ним течет много полноводных рек, в нужду сможем выжить и на рыбе. На плодородных долинах растет зерно — наше главное подспорье. Можно гонять скот из предгорий в долины и обратно, смотря по погоде и выпавшему снегу. Лес даёт древесину, пушнину, орехи, мед и дичь. Наши озера полны птицей.
На Западе, на нашей бывшей родине, такого изобилия нет. Лишь степь, с редкими источниками, за которые веками идет не прекращающая война. Уже сотни зим назад заселенная степь, в которой нет места ни лишнему скоту, ни лишним людям. Проигравшим в этой вечной войне две дороги, как у наших предков — на восход или закат солнца. На Севере глухой лес, где нет корма скоту, на юге два моря, между ними горы, перевалы которых оседлали сильные крепости. Запад многолюднее, поэтому многие выбирают Восток. Теснят наших соседей, те наваливаются на нас. У каждого поколения своя большая война, у нас она была, не минует и вас.
Туру двадцать зим, дома его ждала новая, ещё не надоевшая наложница и рассуждения, уже пережившего пятьдесят годов, старика он слушал без особого интереса. Да, Девдас, как и дед уже стал легендой, но его время прошло. Будет война — хорошо, для войны и живет ратэштар.
На следующее утро Тур собирался в обратный путь. Радж с затаенной надеждой попросил брата дозволения поуправлять колесницей, Тур сказал просто «Давай». Осталось упросить Учителя, у того болела поутру голова — отвык от застолий. Махнул рукой — «Поезжай, только не далеко». Счастливый мальчишка взобрался на колесницу и взял поводья под завистливым взглядом Рыбы. Повозка тихо тронулась, Бхерг потрусил следом.
Как то поутру отшельник, глядя на занимавшихся мальчишек, сказал:
— Пора за медом сходить, соскучились небось по сладкому?