Перебравшийся вслед за лошадьми Радж обувался, натягивая на мокрые ноги сапоги. Сорвав с чешуйчатой веточки тамариска коробку плода, содрал жесткую кожуру, всасывая нежную сладковатую мякоть с привкусом абрикоса. Неподалёку от него, головой к косяку, стоял золотистого цвета мощный жеребец и ритмично качал головой с белой звездой на лбу — как бы пересчитывая своих жен и детей.
Парень конечно же знал, что так он отгоняет насекомых. Именно в его косяке воранг приглядел для своей будущей колесницы двух белоногих жеребцов-четырехлеток, такого же золотистого цвета. «Чтобы под волосы подходили» — усмехнулся про себя.
Коней посоветовал выбрать Олун. «Бери не самых крупных — вон у этих грудь мощная и сильные ноги с крепкими копытами, выносливы и надежны в упряжке будут».
Радж сам заарканил их, при помощи конных братьев, упирающихся и хрипящих жеребцов по одному затащили в маленький загон — сутки держали на привязи без корма и не давая воды. Сначала они скалили свои крупные желтоватые зубы, по младости ещё без продольной складки в эмали; дергались и хрипели, пытаясь порвать веревки, затем притихли.
У ворангов колесничных лошадей холостили, у ишкузи в повозки запрягали в основном жеребцов, а не меринов. Любуясь пойманными животными, Радж решил, что не будет их кастрировать. Время у него было, можно приручить коней лаской, не ломая волю через боль. Прежде всего, дал им имена — Аруша (Рыжий) и Хеман (Золотой). У каждого свой характер — Золотой более покладистый, Рыжий — задиристый и упрямый.
Это парень выяснил, воспитывая у них привычку к повиновению. На второй день для начала снял веревки с тревожно храпящих коней, потом принес охапку травы и выдолбленную деревянную колоду, налил в неё воды из бурдюка. Приучая жеребцов к своему виду и голосу, постоянно разговаривал с ними спокойным тоном, не делая резких движений.
Голод не тётка, а тем более неумолима жажда, сначала Хеман, а за ним и Аруша потянулись к поилке и корму. Жадно бросились пить, булькая водой, толкаясь и повизгивая. Скоро они уже ожидали его прихода.
Братья Олун и Шурат убедились, что пришелец незаносчив, держится без обычной арийской надменности и гонора, к ним обращается уважительно; не стесняется спросить совета.
После того, как Радж принес труп горного волка, Олун сам предложил ему помощь в объездке жеребцов. Опытные наездники, братья укрощали дичка за три-четыре дня.
Но парень не торопился, ему нравилась неспешная возня с конями, постепенно приучал их к именам и упряжи, негромко приговаривая, хвалил стать и красоту; животные отлично разбираются в интонациях. Когда Золотой впервые увидел в кормушке уздечку, то шумно выдохнул и испуганно шарахнулся от неё, но вскоре перестал бояться, тоже происходило и с потником и с ремнями подпруги. Глядя на брата, перестал во всем усматривать угрозу и Рыжий.
Главным прорывом в отношениях стало первое прикосновение, что-то ласковое приговаривая спокойным тоном, Радж подойдя слева, коснулся густой гривы Хемана, а потом медленно провел рукой до нервно дергающейся холки. Жеребец захрапел, выкатив белки глаз, испуганно подрагивая мускулами, парень продолжил гладить бархатистую кожу, наблюдая, как гаснет злой огонь в глазах, приподнимаются в удивлении прижатые к голове уши.
Вскоре Радж уже специальным гребнем расчесывал белесые гривы и хвосты своих коней. Приметив, что так делал Тор, влажной тряпочкой осторожно чистил и промывал глаза. Осматривал кожу — нет ли где порезов и ссадин. У жеребцов даже появилось соперничество за его внимание. Приходилось убирать и навоз из загона, гадили кони часто и помногу.
Лошади очень любят яблоки, но падалиц ещё не было. Радж нарвал в окрестных рощах целый мешок мелких и кислых плодов. Приучая к рукам, подкармливал, поглаживая и постоянно разговаривая с животными. В основном рассказывал про Карви, какая она у него красавица, жеребцы согласно кивали головой, громко хрустя зелеными дичками.
Потянувшись за яблоком, Рыжий оттеснил хозяина лоснившимся боком, пришлось ударить его плечом, качнув всем телом, так делает головой вожак табуна, показывая, кто главный.
Коням тесно в маленьком загоне, от скуки они грызли молодыми зубами жерди ограды. Радж по одному выводил их на простор, человек и конь гонялись друг за другом по зеленому ковру лугов, вскоре под видом игры парень запрыгивал на жеребцов верхом, цепко держась за гриву и управляя ногами и голосом. Они освоили команды «Вперед» и «Стой».
Труднее удавалось приучать их к упряжи, особенно много приходилось возиться с упрямым Рыжим.
Но как гласит арийская мудрость: «Терпение да труд, всё перетрут».
Сегодня Радж ехал на оседланном Хемане, рядом рысил Аруша, нетерпеливо тыкаясь мордой в колено наездника, выпрашивая подачку. Они забрались в яблоневую рощу, и парень срывал высоко висящие плоды, скармливая их своим любимцам.
Животным было тяжеловато носить подолгу на себе всадника, но Раджу и это было на руку, он часто пересаживался, приучая жеребцов, как в будущей колеснице держаться голова к голове.
За спиной висел лук, за поясом бумеранг, в лесистых предгорьях хватало дичи.
Нападения волков прекратились, то ли им доставало другой добычи, то ли Радж распугал их своими шумными разъездами по округе на двух жеребцах. Братья же твёрдо верили, что помогла магия, с почтением глядя на исклеванную птицами тушу хищника.
Глава двенадцатая
В предгорья пришла осень, поначалу щедро расцвечивая яркими красками деревья и кусты, вдогонку за уходящим летом полетели на тонких нитях крохотные паучки; потом зарядили дожди, задули ветра, трепля увядшие стебли и яростно обрывая листья. Шорох опавшей листвы, шелест ветра и шум капель дождя сплетались в грустную мелодию осени. Ощутимо похолодало, утрами по земле клубился густой туман, поднимаясь к небу, его клочья цеплялись и повисали на корявых ветках.
Вершины гор прятались в бегущих мрачных тучах, вслед за ними на юг потянулись неровные клинья перелетных птиц, оглашая окрестности тоскливыми криками.
Табун потихоньку продвигался вдоль хребта, мимо чахлых фисташковых стволов, цепко державшихся за обрывы, лошади оскальзывались на мокрых склонах. Скоро предстояло перегонять его в степь, где после осенних дождей поднялась отава. Уже через две смены луны здешние горные долины завалит глубоким снегом.
Промокший Радж медленно ехал верхом, недовольно разглядывая свинцовую хмарь неба, только что прекратил моросить нудный дождь; пригнул голову — над тропой нависали влажные безлистные ветки. За ворот кожаной, ставшей уже тесной, куртки упало несколько капель, парень поежился.
Золотой испуганно дернувшись, взбрыкнул, едва не оступившись на скользком, пологом склоне. Принял, дурачок, извилистую чёрную ветку на тропе за гибкое тело змеи; юноша склонился к его уху и успокаивающе прошипел «Ш-ш-ш», ободряюще похлопав по крутой шее.
Братья-пастухи попросили его поискать отбившегося от табуна жеребчика-трехлетку. Косячные жеребцы отгоняют их, чтобы не лезли на кобыл. По этой же причине Радж старался не подъезжать на своих конях близко к табуну, косячник мог наброситься и на всадника.
Издалека донеслось жалобное, с надрывом ржание. Ударив по бокам пятками, юноша ускорил ход Хемана, обогнав рысящего впереди Арушу, на скаку доставая из-за пазухи сухую тетиву. Пропетляв через редкий березняк, вырвались на лужайку посреди горных склонов, там и увидели гнедого жеребчика. Тот отчаянно отбрыкивался копытами, но дело его было плохо.
Стая рыжих волков десятка в полтора взяла коня в кольцо, слаженно и поочередно кидаясь на жертву с разных сторон. Бока и ноги гнедого краснели от рваных укусов. Один из хищников взвился вверх на полтора людских роста, упав жеребцу на спину, вцепился в шею, царапая кожу разъезжавшими лапами.
Тут в дело вступил Радж, расстреливая волков из лука; первые три стрелы пустил со спины Золотого, два раза попал, а потом спрыгнул с испуганно дергавшего жеребца на мокрую траву, поскользнулся на палой листве, но удержал равновесие и не выпустил лука.
Ошибкой было, что не определил сразу и не убил вожака. Более крупный волк с поднятым хвостом рявкнул, отдав команду. Часть хищников бросилась преследовать по кровавым следам убегавшего жеребчика, а с десяток, тявкая на бегу, кинулись на Раджа, быстро преодолевая разделявшее их пространство гигантскими прыжками.
Мысленно сетуя, что не уделял должного внимания скоростной стрельбе, юноша лихорадочно опустошал колчан. Последней стрелой сбил зверя на лету, отбросил лук и выхватил закрепленный на спине посох.
Удивительно, но страха не было вовсе, чувствуя подъем духа, громко проревел родовой клич и привычно закрутил тяжелое древко, прерывая прыжок рыжего волка сокрушающим ударом по голове. Вот когда пригодился необычный боевой навык, с копьем он сумел бы убить двух-трех вертких хищников, прежде чем остальные порвали его в клочья.
Волки остановились, озадаченно повизгивая, не зная, как преодолеть эту сверкающую сферу, с таким противником они ещё не сталкивались. И тут на помощь хозяину бросились опомнившиеся от страха золотистые жеребцы; клацая оскаленными зубами, воинственно ржа и повизгивая, они разорвали волчий круг. Отбрасывая комья грязи, замелькали тяжелые копыта, хищники бросились наутек.
Сорвав с наспинного ремня чакру, Радж запустил её вдогонку, впервые используя в бою; заточенное бронзовое кольцо перебило волчий хребет, глубоко вонзившись в тело.
Поле битвы осталось за человеком и нервно хлещущими мокрыми хвостами по бокам жеребцами. Радж с трудом успокоил взволнованных коней, поглаживая дрожащую кожу и ласково приговаривая, осмотрел. У Рыжего обнаружил два кровоточащих укуса. Стал считать трофеи.
В колчане он возил четырнадцать стрел (два раза по семь — хорошее число). Половину найти не смог, то ли улетели далеко, то ли унесли в себе увертливые волки. Восемь хищников остались на поляне, шестерых убил из лука, одного — чакрой, череп ещё одного не выдержал столкновения с тяжелым древком. Вырезал стрелы, две сломались. Надо обдирать шкуры, в горах резко похолодало и волки уже сменили летний мех на зимний, красивый и пушистый, рыжий как у лис. Да одному долго возиться, главное, Аруше скорее надо раны обработать.