Останки Такема сложили в оленью накидку охотника, Видар не знал похоронные обычаи Уммы, тот никогда на эту тему не говорил, да и вообще был немногословен. Решили предать огненному погребению, дав свободу душе, может хотя бы частицы пепла ветром донесет до его далекой родины.
Воин боевой секирой срубил благородный кедр, весь день вместе заготавливали и таскали дрова на каменистую площадку в предгорьях, укладывая смолистую древесину высоким помостом. Чтобы не выдать место густым дымом, останки сожгли ночью, огромный костер врагам было не разглядеть, обзор в сторону города прикрывал утес.
Когда огонь жадно охватил кладку дров, тяжелое зарево всё ярче разгораясь, загудев, поднялось ввысь, подсвечивая кровавыми сполохами ночное небо. Бревна, прогорая, рушились вниз, широко разбрасывая искры. Сильная душа воина, подхваченная огненными вихрями, получила долгожданное избавление и свободу.
Чандак Хиранья позвал для серьёзного разговора своего взрослого сына.
— Мне не нравятся чужаки, пришедшие в город и привыкшие всё решать силой. У них слишком много жадности и злости, но не достает ума. Для войны это хорошие качества, для мира — нет.
В Дакшине у меня хватает как друзей, так и соперников и врагов. Недруги могут донести клевету до ушей нового правителя. Думаю на время мне лучше покинуть город с торговым караваном.
Ты останешься старшим в семье и в доме.
Когда Видар принес ему весть о смерти Такема, купец удивился — он был очень высокого мнения о боевых качествах телохранителя ванаки, тот производил впечатление человека способного выбраться из любых передряг. Это известие с одной стороны огорчило, но с другой подарило надежду — ему очень понравилась одна из жен Скорпиона — брюнетка Кеби.
О богатстве дома свидетельствует количество и красота находящихся в нем женщин, и купец ласково принял семью Такема, хотя это и было опасно. Ничего, он возьмёт их с собою в торговый караван.
С приходом Видара всё чудесным образом сложилось: «Сами дэвы мне послали дочерей Парамы, чтобы указать направление исхода на север — в Дажкент». Он оказал бывшему охраннику ванаки теплый прием, сразу же выказав поддержку дочерям правителя. Чандак хорошо знал их старшую сестру Сати — передавал ей подарки от отца. Уединившись с Видаром, принялись согласовывать план бегства. Решили, что девочкам лучше присоединится к каравану за городом, после того, как он пройдет заставу. Купец простился с гостем, думая про себя: «Хорошо, что в дороге нас будет сопровождать ученик самого Скорпиона».
Малый торговый обоз из трех крытых фургонов запряженных волами на заставе тщательно проверили, заглядывая в повозки, чего раньше не бывало. Женщин попросили снять с головы покрывала. Чандак на этот раз взял с собою только многократно проверенных людей, не привлекая наемную охрану. Кроме троих возниц его сопровождал неизменный телохранитель Абду, на второй телеге на рулонах крашеной ткани сидели женщины Скорпиона, полотно было и в первой повозке, где находился сам Хиранья, но в него было замотано серебро и золото. В надежде на покровительство родни Парамы, купец собирался открыть новый торговый дом в Дажкенте.
Старшиной на восточной заставе был старый знакомый Чандака — хромой седобородый воин, получив обычную мзду, он разрешающе махнул рукой бойцам, один из которых с интересом разглядывал закутанных в покрывала женщин и ребенка.
К каравану, в пыли и пропахшие едким конским потом сестры вышли в сопровождении вооруженной охраны, к Видару присоединился Оку Хорь. Вдвоем они производили комичное впечатление, огромный боец на две головы превосходил в росте жилистого Оку. Девушки ехали верхом, у Вары это уже начало неплохо получаться; понимая, что их жизни и свобода зависят от скорости передвижения, все эти дни Леда учила Шашику управлять гнедым мерином, которого та назвала Дружок, как какого-нибудь щенка. Сама девушка с горечью вспоминала свою любимую кобылицу: «Как там моя Снежинка… А, пустое, потерявши голову, по волосам не плачут».
Подъехав к почтительно вышедшему ей навстречу купцу, сжимая в руке лук, девушка прерывисто говорила, еле сдерживая рыдания.
— Они все погибли, спасая нас — тата, мама, Скорпион, братья Видара, люди охраны. Я должна отомстить.
Чандак понимающе качал головой, но ответил твердо.
— Женщина мстит с помощью мужчины. Её битвы — это роды, как и воинам, не всем из вас дано выйти из них живыми. Роди и воспитай достойного сына, и он отомстит за твою семью.
Удержал её и от избыточной щедрости. Леда не стала выкапывать украшения отца и матери, указав место захоронки Шашике, оставила их до срока покоиться в земле, половину золота уже отдала Вакре (Видар отказался от награды), а остаток предложила купцу, но тот мягко отговорил её.
— Не стоило этого делать, юная госпожа. Чрезмерность награды может привести к обратному результату. Деньги неплохо придержать, неизвестно, как вас встретит сестра в Дажкенте. Мне вознаграждение не нужно, я и так в долгу перед вашей семьей. А людям было бы достаточно и серебра.
День спустя, колесничный отряд подъехал к месту гибели Скорпиона. Из повозок выпрыгивали люди, с поводков рвались собаки, Жеребху лично возглавил поиски.
— Ну и где он? — недовольно спросил у озабоченного Чекана.
Тот, почесав старый шрам на лбу, уверенно качнул головой.
— Здесь бросили, вон — сосна кривая, а по тому склону всадник в лес ушел с конем навьюченным.
Из отдаленной рощи донесся зов кукушки.
Спущенные с поводка псы закружились на одном месте, пегая сука подала голос. Подойдя, разглядели следы людей и лошади.
— Ищи их, Карбу — бросил Махим, внимательно смотревшей на него собаке. Та, довольствуясь верхним чутьем, уверенно ринулась вперед не тыкаясь в следы, за ней бросилась свора.
Помотавшись по предгорьям, сначала добрались до большого кострища — ветер раздувал пепел над горкой углей, а потом, уже к вечеру, и до охотничьей времянки, пятнистая сука облаяла вышедшего на встречу Вакру, к ней присоединились другие псы. Вслед за собаками подошли и люди.
Жеребху устало вытер с лица пот. «Староват я уже по горкам козликом скакать, привык к колеснице». Внимательно, не мигая, смотрел на опустившего голову охотника, потом негромко сказал.
— И ты, и я друг друга знаем. Попусту пугать, у меня желания нет. Сам-то живешь бирюком, но семью большую имеешь. За твои ложь или молчание все они ответят головой.
Вакра отмалчиваться не стал.
Поутру Махим наведался с воинами в купеческий квартал к дому Чандака Хиранья. Низко кланяясь, его встретил сын купца, на расспросы ответил, что отец ушел с караваном на восток. Посланные на заставу люди подтвердили правдивость слов. От угощения воевода отказался, усадьбу обыскивать не стал. Ему ни к чему портить отношения с торговцами, и без того в городе хватало недовольных, не стали трогать и Вакру, одноглазый в своем праве, может ещё и пригодится.
Задумался, кого послать в погоню, сын слишком горяч, да они с Волком только вернулись издалека, Дакша и Мрак мертвы.
Выходит, кроме Утара, назначенного новым командиром колесничного десятка и некому.
— На пяти колесницах догонишь купца. Хотя на заставе с ним сестер не было, но проверить обоз нужно. Особо не гони, до Дажкента дорога на волах больше двух седмиц, на лошадях вдвое быстрее. От вас они на три дня впереди, на полпути нагоните.
В ответ на немой вопрос, Жеребху пояснил.
— Коли племянницы там и добром их выдадут, отпусти купца с миром. Будут сопротивляться — убей, но с головы девчонок ни один волос упасть не должен. Постарайся сделать всё по-тихому, мне ссора с Дажкентом ни к чему.
Шашика устроилась во второй повозке с вдовами Такема и его дочкой, с Миу они очень быстро подружились, и вскоре Вара затеяла с живой куклой веселую возню — детская психика отходчива.
Её Дружка привязали к подводе, Леда же ехала только верхом, не расставаясь с оружием, спрятав пышные волосы цвета льняной кудели под шлем и замотав лицо повязкой от пыли. В костюме для верховой езды издали она походила на мальчика проходящего воинскую подготовку перед Посвящением.
Видар с мощным луком сидел в последней повозке, Оку уже полдня неспешно бежал в головном дозоре, не выказывая никаких признаков усталости. Прежде чем переправиться на северный берег, поначалу дорога вела их на восток.
Сердце же бывалого купца не оставляла тревога, чутьё буквально вопило об опасности. Надо было купить легкую колесницу со сбруей в городе, и, сняв колеса, загрузить в фургон. Тоже нет! Одних девушек в дорогу не пошлешь, а для охраны в легкой повозке нет места…
Ладно, положимся на дэвов, на полпути в Дажкент есть большое селение, может там удастся купить или нанять колесницу с лошадьми или мулами, отправив дочерей Парамы верхом под надежной охраной.
Чандак дал сигнал Абду устраиваться на ночлег, багровые отблески догорающей зари отбрасывали мрачные, под стать настроению купца, тени на окружающие кусты и буераки.
Когда тьма уже укутала землю, глухой покой ночи нарушил тоскливый вой.
Видар заметил — То не волчий.
Прихватив копьё с двумя наконечниками, он вместе с Оку пошагал на звук, за ними увязалась Леда. На взгорке разглядели белеющий во тьме силуэт — к небу жалобно возносился плач оставшейся без хозяина гончей, она продолжала самозабвенно выть, не обращая внимания на подбиравшихся людей.
— На её зов волки соберутся, тут ей и конец, а собака породистая — заметил Оку.
Сука обернулась на голос и попятилась от вооруженных мужчин. У Леды что-то екнуло в сердце, сдернув шлем, она распустила блестящие в свете ущербной луны волосы и, сделав несколько шагов вперед, позвала незнакомую собаку.
— Снежка, милая, иди ко мне.
Убегавшая было Аста, остановилась и неуверенно стала подбираться к протянувшей руки девушке.
Следующим утром Леда ударила пятками бока коня и поскакала в голову обоза, белая сука, как привязанная поспешила вслед. Снежка, как её назвала девушка, не отлипала от новой хозяйки, по-прежнему настороженно относилась к мужчинам, прикосновения же Вары и Миу только терпела. Дети тянулись к гончей — эта порода не воняет псиной, у неё нет своего запаха, поэтому их, в отличие от других собак, часто держат дома.