Однако прошло еще несколько десятков лет, пока ученые поняли смысл древних изваяний, на которых тюркоязычные народы высекали свои эпитафии. Оказалось, что древние тюрки – енисейские кыргызы – не имели никакого отношения к создателям этих стел. Кроме того, удалось выяснить, что не были их создателями и древние тагарцы. Как считают ученые, тюркоязычные жители Среднего Енисея пользовались готовыми каменными столбами, чтобы мимоходом высекать на них свои эпитафии, воспевавшие вечную память павших героев.
Возник закономерный вопрос: может быть, создателями таинственных минусинских стел являются предшественники монголоидных тюрков – европеоиды – голубоглазые и рыжеволосые ираноязычные европеоиды?
Однако в начале 1970-х годов этот вопрос вроде бы счастливо разрешился. Ученые определили, что в начале 2-го тысячелетия до н. э., по крайней мере, 4 тыс. лет назад, в минусинской степи процветала так называемая окуневская культура, получившая свое название по названию могильника около Окунева улуса на Енисее.
Окуневскую культуру в первую очередь отличали от других древних культур Сибири антропоморфные изображения и причудливой формы мифические звери. Очевидно, они и явились прототипами так называемого «звериного стиля», получившего значительно позднее широкое распространение у царских скифов.
Помимо этого, выяснилось, что стелы с изображением быкоголовых божеств – «минотавров», которые ученые до этого считали карасукскими, вовсе не карасукские, а старше, по крайней мере, на 500, а то и на 1000 лет! Так был развеян грандиозный мираж о происхождении теперь уже так называемой карасукской культуры с Востока. Именно окуневцы, люди ранней бронзы, воздвигли эти стелы с изображением человеческого тела со звериными головами. Разного рода сюжеты окуневских стел не похожи друг на друга. Однако их объединяет нечто общее: обычно это огромные изваяния, которые видно издалека в просторах степей.
Однако и это объединяющее свойство: гигантизм – не является определяющим. По всей видимости, в былые времена были и небольшие скульптурные изображения, которые со временем разрушались: специально или непроизвольно погребались под слоями земли и потому в гораздо меньшей степени доступны для исследования. Одно из таких небольших изваяний, найденных в Хакассии, местные жители называли «ребенком каменой старухи». Его длина всего около полуметра. Другое такое изваяние было найдено не где-нибудь, а на территории Новосибирского Академгородка. При строительстве здания бульдозерист вывернул его на поверхность земли. Это небольшой похожий на сигару камень. Камень этот подобрал военный старшина и, как человек хозяйственный, приспособил в качестве гнета в кадку с кислой капустой. О находке узнали курсанты, которые заинтересовались необычными узорами на камне. Один из них стащил у старшины этот камень и принес археологам.
Если смотреть на этот необычный камень в фас, то видна рыбья голова с открытым ртом и двумя круглыми глазами. На спине этой длинной рыбы, похожей по своим пропорциям на сома, древний художник запечатлел человеческую фигуру с тремя круглыми глазами и кривым бычьим рогом на голове. Подобные изображения часто встречаются на минусинских стелах-монументах. Вторая человеческая фигура вырезана у хвоста рыбы. Ее отличают узкие ребра. На широкой нижней поверхности, на брюхе каменной рыбы вырезаны три очертания круга. В каждом круге расположен крест – символ космоса. Это солярные знаки. Возле них изображена большая змея, свернутая восьмеркой, с головой гадюки. К тому же около трех солнц вырезана небольшая фигура оленя, очевидно, марала.
Здесь надо пояснить, что олень был тотемом древних обитателей степной Евразии, начиная с Ордоса и скалистых нагорий Тибета на востоке и кончая Причерноморьем, долинами Днепра и Дуная.
Всюду, где кочевали скифы можно встретить высокие курганы, похожие на сопки. В них часто встречаются изображения солнечного оленя, золотые рога которого, по поверьям, приносят счастье. Эти рога освещают землю днем. Именно поэтому в Крыму, на месте нынешнего Симферопольского водохранилища, на правом берегу Салгира, в основании огромного кургана, раскопанного археологами перед затоплением этой местности, было обнаружено кольцо, выложенное камнем, диаметром 12 м. В центре этого каменного кольца, кромлеха, символизирующего солнце, была обнаружена большая могила, заваленная камнями. Но в могиле, кроме черепа благородного оленя, ничего не было. Такая могила называется кенотаф. Она обычно сооружается в честь человека, убитого где-то в другом месте.
Позже в Крыму были найдены еще две могилы с погребенными в них останками оленя. Все они относятся к началу 2-го тысячелетия до н. э. Они свидетельствуют о культе светозарного оленя – солнечного божества. Вероятно, за этим стоит некая мифологема: благородный олень должен был доставить умершего вновь в страну живых из страны мертвых. Обычай ритуальных похорон тотемного оленя встречается в эпоху бронзы и в Сибири, и в иных местах Евразии. Это свидетельствует о единстве культуры.
Одним словом, окуневская стела сразу показала ученым многообразный символический культурный пласт, который является типичным для племен, обитавших на огромном расстоянии в тысячи километров и связанных друг с другом единством религиозного мировоззрения.
Помимо прочего, окуневская стела показывает трехчастное деление мира на: верхний мир, который символизировал собой благородный олень и солнечные круги; средний земной мир, который символизировали изображения людей; и нижний мир, который символизировала змея. Такое деление типично для индоевропейцев. Весь космос был объединен дородным телом рыбы.
А. П. Окладников, исследовавший стелу из Академгородка, так пишет о ней и людях, ее создавших, в своей книге «Открытие Сибири»: «Примерно во второй половине 2-го тысячелетия до н. э. в степях Забайкалья и Монголии уже сложилось, должно быть, огромное по территориальным масштабам племенное объединение. Оно имело однородную внутреннюю структуру. Вело одинаковый образ жизни. Создало единую духовную культуру, свидетельством чего служит единство искусства, своеобразный „звериный стиль“ с образом солнечного златорогого оленя в своей основе».
Вероятно, из этих мест отправилась в свой южный поход некоторая часть этого общества, которую мы называем ариями.
Кто принес в Европу руны и изображения диковинных зверей?
Однако во всей этой истории с окуневскими каменными стелами, рассказанной Окладниковым в своей книге «Открытие Сибири», может быть, вкралась некоторая неточность. Ученые определили, что на ранее созданные окуневские стелы тюркоязычные жители Среднего Енисея высекали свои эпитафии. Но кто именно были эти жители, как они выглядели? И потом, почему некоторые знаки на окуневских стелах так подозрительно похожи на Скандинавские руны? Быть может, все-таки эпитафии выбивали белокожие, голубоглазые и рыжеволосые европеоиды, а не монголы-пришельцы?
Если это так, то становится понятно, почему аналогичные рунические знаки появились в Скандинавии. Европеоиды, жители Южной Сибири и Монголии, отправились в свой «европейский» поход и принесли руны в Скандинавию. Об этом можно говорить, конечно, лишь предположительно, но есть на этот счет и кое-какие факты. Так, палеонтолог Иван Ефремов, руководитель трех экспедиций в Монголию, исследовал могильники вдоль берега реки Черных обрывов. Ему удалось вскрыть одно из плиточных захоронений, вероятно, относящихся к гуннской эпохе. Плита в 6 кв. м оказалась абсолютно не подъемной. Пришлось вырывать своеобразный подземный лаз в могильник. В нем оказался скелет мужчины-европеоида очень высоко роста. Было установлено ориентировочное время погребения: около 3-х тыс. лет назад. Где-то в том же районе были обнаружены наскальные «руны», высеченные предположительно в 1-м тысячелетии до н. э. Основываясь на этих данных, изложенных самим Ефремовым, исследователь В. Щербаков скрупулезно сопоставил срисованные руны с настоящими исландскими рунами, обнаруженными на полях старинных рукописей. Это сопоставление выявило удивительное сходство, которое не объяснишь не иначе, как заимствованием. Но кто у кого заимствовал? К тому же Монголию и Исландию отделяют тысячи километров. Можно предположить, что для ариев, обитавших на этих пространствах, такие расстояния были преодолимы, ведь в их распоряжении были выносливые кони и быстроходные колесницы.
Это предположение Щербакова не исключает и не опровергает данные лингвистов, которые установили связь окуневских «рун» с тюркоязычным населением Южной Сибири и Монголии. Помните древнюю легенду возникновения племени тюрков? На некое доблестное племя вероломно напали захватчики; они уничтожили всех; но выжил один изувеченный мальчик, которого вскормила волчица. Волчица родила десять сыновей, которые взяли замуж девушек из горной гряды Гаочана – Восточного Тянь-Шаня.
Кстати, это не такая уж фантастическая легенда. По крайней мере, она имеет свой аналог у римлян. Помните легенду о капиталийской волчице, вскормившей двух братьев Ромула и Рема?
Быть может, в легенде о происхождении тюрков отражены реальные события. В самом деле, тюркоязычные народы по своему антропологическому типу принадлежат к переходной расе. Если предположить, что их предками были европеоиды, обитавшие в степях Южной Сибири, и они в самом деле подверглись нападению, то можно предположить и другое, что выжившие вступили в брачные отношения с местными монголоидными жителями горного пояса. Таким образом, образовалась эта южносибирская переходная раса, к которой и относятся тюрки.
Древнекитайские рукописи II века до н. э. рассказывают о высокорослых людях с рыжими волосами и длинными носами. Их называют «бай». Другим свидетельством подобного рода являются фрески в пещерах северо-западного Китая. На них изображены рыжеволосые всадники. В этой связи можно вспомнить так называемые таримские мумии, обнаруженные в песках Таримской котловины. Эти захоронения по своему антропологическому типу и общности культуры похожи на захоронения на территории Казахстана женщин-кочевниц, относящихся к VII–III векам до н. э. В районе Покровки, на российско-казахской границе, изучены свыше 50-ти таких захоронений. Они принадлежали кочевникам сарматам, жившим между Доном и Южным Уралом. Это как-то схоже с сообщениями Геродота о воинственных амазонках. Таким образом, преемственность рыжеволосого европейского типа прослеживается в районе Южной Сибири, Монголии, на степных пространствах от Дона до Урала на протяжении нескольких тысячелетий.