ном зачатии. У вдовушек появляется потомство со всеми признаками змеиной и волчьей породы – вулкадлаки.
Ритуальное расчленение тела дракона, связанное с культом плодородия и реинкарнацией, восходит к мифам о прародителе людей Пуруше, Пань-гу, Имиру и иным подобным персонажам. Например, из тела расчлененного первого великана Имира возникают два брата, которые впоследствии вступают в брачные отношения со своей сестрой, возникшей также из тела Имира. Можно предположить, основываясь на этом, что принесенный богами в жертву первочеловек изначально был драконом. Из частей его тела был создан мир, и возникли первые люди. Обычай вступать в инцестуозные отношения широко распространился в обществах восточного типа: в Египте, Шумере, Иране и т. д. Вероятно, это было характерно и для индоевропейцев. Наверняка этот обычай базируется на представлении о целостной природе прародителя. Змей-андрогин через инцестуозный брак своих потомков обретает свою первоначальную целостность.
От неолита до бронзового века найдена масса многоголовых изображений из терракоты. Чаще это двухголовые антропоморфные существа. Обычно их идентифицируют как изображение близнецов мужского пола. Однако Б. А. Рыбаков в своей работе «Язычество древних славян» высказывает вполне резонную мысль, что эти изображения могут принадлежать двум богиням-роженицам. В доказательство своей версии Рыбаков приводит изображения типичных трипольских сосудов с четырьмя грудями. Ученый рассуждает на тему того, что женское тело всегда рассматривалось как сосуд с жизненной влагой. Среди терракотовых скульптур обнаружены и такие: два антропоморфных существа, соединенные ручкой у торса, в своем основании образуют жертвенную чашу на ножках. Рыбаков связывает это с культом вызывания дождя. Но среди изображений подобного рода есть и такие, как трипольский сосуд в виде «бинокля»: две чаши, соединенные перемычкой. При этом чаши-фигуры предельно стилизованны и лишены каких-либо признаков пола. Можно предположить, что обе чаши-фигуры воспринимались как сосуды для священной влаги. Основываясь на этом, можно предложить и иную трактовку: перед нами стилизованные изображения первых близнецов: мужчины и женщины, брата и сестры, – соединенных в священном коитусе. В пользу такой версии указывают и иные изображения подобного рода. Найден обломок скульптуры, изображающей двухголового человека с общим телом. При этом у человека этого две женские груди и два мужских соска. По крайней мере, так можно трактовать две пустые дырки, расположенные по бокам женских грудей. Не исключено, что перед нами культовое изображение двухголового и двуполого андрогина, прародителя людей. К сожалению, нижняя часть фигуры обломана, и, как выглядит это существо на уровне таза, мы никогда не узнаем.
Многие скульптуры неолита украшены змеиным спиралевидным орнаментом. При этом мы часто можем видеть переплетенные туловища змей с двумя головами. Уже в раннем неолите появляются жертвенники на ножках с двумя змеиными головам, а также чары для воды с рельефным изображением змей. Хорошо известно, что змеиный спиралевидный орнамент в эпоху линейно-ленточной керамики продвинулся из области Балкан и Дуная далеко на север, за барьер центральноевропейских гор. Очевидно, это связано с миграцией пришлых скотоводческих племен в лесную часть Европы. В Скандинавии и Прибалтике по сей день сохранилось немало этнографического материала, свидетельствующего о некогда распространенном у индоевропейцев змеином культе. Рыбаков считает, что славнее и их предки изображали «безвредных» ужей и это было связано с культом плодородия. Но можно предложить и иную трактовку: перед нами стилизованные изображения крылатых змеев. Впоследствии «индоевропейские драконы» могли быть отождествлены славянами с реальными змеями, в том числе и с «безвредными» ужами. Драконам не было места в лесах Европы – не было, где развернуться, не то, что в степях.
Таким образом, подводя итог сказанному, мы можем предположить, что прародитель людей – Бог-дракон сияющего и безоблачного Неба – изначально был связан с культом близнецов. Впоследствии, после того, как индоевропейцы покинули свою степную прародину, культ небесного дракона исчез. Ему на смену пришел культ коня и культ змеи. Змеи и кони являются спутниками божественных близнецов в мифологемах многих индоевропейских народов. Некогда почитаемый как божество дракон превратился в отрицательного персонажа народных сказок и легенд.
Реалии арийской прародины в свете драконовой символики
Многие исследователи обращали внимание на то, что термин индоевропейцы не вполне отвечает существу вопроса: он мало что говорит о предках индусов и европейцев, а также об их предполагаемой прародине. И в самом деле, индоевропейцы еще каких-нибудь 5 тыс. лет назад вряд ли могли назвать Европу и Индию своей родиной. Может, все-таки правильнее было бы говорить об ариях, когда речь заходит об общих предках европейцев и индусов? Но термин индоевропейцы вполне устоялся, и менять его, конечно, не представляется возможным. Хотя, наверное, не было бы ошибкой называть индоевропейцев ариями, как это делают некоторые исследователи. В конце концов, древние иранцы называли свою северную прародину Ариадна Вэджа – «арийский простор». Речь идет, вполне очевидно, о евразийских степях (там есть, где развернуться), а не о берегах крохотной речки Сарасвати в Пенджабе, куда помещают прародину ариев некоторые лингвисты. Да и реалии Пенджаба не очень-то соответствуют описаниям арийской прародины в Авесте.
Как считают многие исследователи, арии в начале 2-го тысячелетия до н. э. создали в евразийских степях две мощные культуры. Одна из них – срубная – располагалась от Дона до Урала, другая – андроновская – от Урала до Алтая. На середину и конец 2-го тысячелетия до н. э. пришелся пик многовековой засухи, охватившей степной пояс Евразии. Поневоле ариям пришлось переселяться. Часть из них отправилась на юг, другая вступила в леса Европы. В Авесте говорится о «змее рыжеватом», который напал на некогда благодатные пастбища и похитил скот. Быть может, речь идет о природной аномалии – засухе? Метафорически это нашло свое воплощение в образе дракона. Выгоревшая степь представлялась результатом его деятельности. Логика здесь такова – если прежние многоголовые боги не защитили страну от бедствия, то это плохие боги, и их надо отвергнуть. На смену многоголовым змееобразным божествам пришли боги-богатыри, которые вывели людей из плена и защитили их от дракона. По крайней мере, развитие такого сюжета мы встречаем в Авесте. Наверняка этот драконоборческий сюжет сформировался еще на просторах Евразии, прежде чем арии принесли его в Иран и Индию. Об этом говорит единство драконоборческих мифов у иранских и индийских ариев, а также у славян и европейцев.
О былом мифологическом единстве очень хорошо свидетельствует миф о диоскурах и ашвинах. Диоскуры – близнецы, сыновья Зевса, братья Елены. Они вернули на родину похищенную Тесеем сестру, воспользовавшись его отъездом из Афин. Это очень похоже на сюжет многих русских сказок, когда братья отправляются вызволять похищенную Змеем Горынычем сестру. Можно предполагать, что основа этих русских сказок и греческого мифа о Диоскурах единая. Однако один из диоскуров – Полидевк – был бессмертным, а другой – Кастр – смертным. Согласно Гомеру, Елена во время Троянской войны напрасно высматривает братьев на Троянской долине. К тому времени смертный Кастор был убит, а бессмертный Полидевк был взят своим отцом Зевсом на Небо. Однако сострадательный Полидевк уделил своему брату часть своего бессмертия и добровольно спустился в царство смерти, дабы подменить собой брата-близнеца. В то время, когда Кастор пребывает на небе, вместо него в царстве смерти находится Полидевк. Таким образом, близнецы поочередно пребывают то на Небе, то в преисподней. Этот сюжет отчасти похож на шумерский сюжет о возлюбленном богини Инанны – пастухе Думузи. Полгода в царстве смерти проводит Думузи, а полгода – его сестра Гештинанна, добровольно спустившаяся в царство теней, дабы выручить брата. По всей видимости, и сюжет о диоскурах, и шумерский сюжет о возлюбленном Инанны восходят к единому протомифу. И там, и там фигурируют божественные близнецы.
Индийский сюжет о братьях-близнецах ашвинах очень похож на греческий. Их отцом является Дьяус – Небо. Как утверждают филологи, имя Дьяус весьма похоже по своему произношению на имя греческого бога неба Зевса. Как раз нечто среднее в произношении этих имен мы можем услышать в произнесенном имени Дивс – славянское «диво» или древнерусское «див». Таким образом, довольно элегантно подкрепляется гипотеза о едином индоевропейском (арийском) боге Неба Диве, у которого были братья-близнецы. Согласно балтийской мифологии, у литовского Диеваса есть два сына, а в более древнем варианте – сын и дочь, которые вступают в инцестуозный брак. Мотив этой небесной свадьбы широко распространен у славян; у русских – это Иван да Марья, которые бегут от людей, дабы уберечь себя от позора и людской молвы.
Все эти лингвистические и этимологические параллели ясно указывают на единство происхождения этого мифа.
У индийских ашвинов также есть сестра – богиня зари Ушас. Оба брата имеют отца Дьяуса – Небо или Вивасвата – солнце, их матерью является Саранья, предстающая в облике кобылицы. Недаром само имя ашвины переводится с древнеиндийского как «рожденные от лошади» или «дети кобылы». Вероятно, в этом можно угадать их первоначальную хтоническую природу. Ашвины тесно связаны с солярным божеством, сыновьями которого они и являются.
Имя их отца – Дьяус – подозрительно похоже на имя, ставшее нарицательным, – Дьявол. Этот отрицательный персонаж рисуется в иконографии обычно обладающим змеиным телом, а то и многоголовым. Быть может, это отголосок или перефразированный рудимент того самого первого божественного Дракона, который породил людей? Недаром змей в библейской картине мира назван змеем искусителем, и ему отводится заметная роль в деле создания человечества. Ашвины, согласно древнеиндийскому мифу, родились из яйца. Их называют еще сыновьями Мартанды – дословно «яйцо смертного». Это как-то соотносится с золотым яйцом Брахмы, в котором, согласно древнеиндийскому мифу, родился сам многоголовый Брахма. Это также можно соотнести и с солнцем, и с «яблоком раздора». Не забудем также, что всем нам известный отрицательный русский персонаж Кощей Бессмертный или царь Змеулан хранят свою смерть в яйце, которое сокрыто в утке, зайце, сундуке, зарытом у корней гигантского дуба – Мирового древа – на острове Буяне.