В сказке сестер Ивана-царевича выкрадывает вихрь, прислуживающий Царь-девице, которую Иван-царевич берет в жены. Только он, безымянный слуга Царь-девицы, может безнаказанно похитить из логова зверей-людей их жен.
Быть может, в этой сказке сохранились отзвуки давней языческой магии перевоплощения, с которой и был связан обряд накидывания шкуры во время праздника.
Богатырь Волхв-Всеславич с детства учился трем премудростям – оборачиваться ясным соколом (символ солнца), серым волком (символ царя мертвых) и гнедым туром – золотые рога (символ земного счастья). Таким образом, шаманская составляющая видна уже в этих превращениях, символизирующих три мира индоевропейцев: горний, земной и подземный. Само имя Волх-Всеславич указывает на его чародейное значение, присущее жрецам древнерусского культа. В «Слове о полку Игореве» мы также читаем о князе Всеславе, что у него вещая душа была в теле, что он, «ночь волком рыскавши», добежал за ночь от Киева до Тьмутаракани до рассвета солнца.
В одной русской сказке повитуха Ягинична превращает трех рожденных царицей чудесных сыновей-близнецов в волчат, а вместо них на кровать роженицы кладет подкидыша – простого крестьянского мальчика. Царь разгневался на царицу, обещавшую ему родить трех сыновей, «по колено ноги в золоте, по локоть – в серебре, во лбу красно солнце, на затылке светел месяц, на косицах часты звезды». Царь повелевает посадить царицу за обман в бочку вместе с ребенком и пустить с синее море. Бочка пристает к берегу, царица и подкидыш выходят из нее, а вокруг реки молочной стоят берега кисельные. Возмужавший не по дням, а по часам подкидыш отправляется искать своих побратимов, при этом он добывает у Ягиничны волшебное зеркальце, в котором видит сыновей царицы в облике волчат, спящих на полянке, под кусточком, в лесу. Подкидыш отправляется в этот лес, разжигает костер и, связав хвосты волчатам, кричит зычным голосом: «Не пора спать! Пора вставать!» Волчата вскочили и рванулись в разные стороны, при этом волчьи шкуры с них вмиг слетели, и явились три родных братца с солнечными – золотыми и лунными – серебряными отметинами на теле. Подкидыш схватил волчьи шкуры, и бросил их в огонь, и вместе с побратимами воротился к царице. Тут молва о чудесных царевичах и до царя дошла, он поехал к царице, тут вся правда и открылась.
В этой народной сказке мы, несомненно, видим мотив, вдохновивший Пушкина на написание собственной сказки «О царе Салтане…»
Вероятно, эти мотивы восходят к древним легендам индоевропейцев о том, как небесные боги в начале зимы набрасывают на себя звериные шкуры и обращаются в диких животных, встречаемых людьми. Эти звери похищают скот. Но в том не нужно видеть злую напасть, это жертвы, которые боги берут себе за будущее народное счастье.
В последующие времена превращение богов в зверей стало ассоциироваться со злым колдовством. В народе укоренилось представление, что ведьмы, колдуны и нечистые духи могут из-за своей злокозненности превращать людей в различных животных. Такое превращение происходит на время или на всю жизнь. На Руси бытовало представление, что злой колдун, зная имя человека, может превратить его в оборотня. Таких невольных оборотней, превращенных в животных не по своей воле, на Украине и в Белоруссии назвали вовкулаками, потому что они чаще всего представали в виде волков. Нередко они бродят возле родного села, а встретив человека, смотрят на него так жалостливо, по-человечьи, что их невольно начинали жалеть местные жители. Сельчане бросали им кусок мяса, но они от него отказывались, а хлеб, брошенный им, поедали с жадностью, при этом у новообращенных вовкулаков в три ручья текли слезы из глаз. Рассказы о превращенных в волков, медведей, оленей, лисиц, зайцев, тетеревов, дятлов и прочую живность людей очень жалостливы и как бы правдоподобны. Отсюда укоренилось мнение, что охотники иногда подстреливали дикого зверя в лесу, а сняв с него шкуру, находили под ней человека.
Так в народе укоренилось мнение, что колдуны могут превращать свадебное сборище в стаю волков, лисиц и прочих животных. Сохранился старый рассказ, в котором речь идет о подстреленных во время волчьей облавы трех волках. Под шкурой одного из них нашли молодого жениха, под шкурой волчицы – невесту в венчальном уборе, а под третьей шкурой оказался музыкант со скрипкой.
До сих пор в простом народе существует распространенное мнение о том, что для того, чтобы превратить свадебный поезд в волков, колдун берет ворох старых мочалок, нашептывает на них заклинания и подпоясывает ими гостей свадьбы. Обреченные тот час становятся вовкулаками. Они могут обрести освобождение лишь тогда, когда опоясывающая их мочалка изотрется и порвется. Да и тогда такой человек долгое время бывает сумрачен, зол и долго не может привыкнуть к человеческой речи.
В народных сказках колдуны и ведьмы превращают людей в зверей, ударив их зеленым прутиком или наговоренной плетью. Эти обращенные звери иногда становятся ездовыми животными колдунов и ведьм, оседлав которых они отправляются на свои «бесовские» сходки на Лысую гору.
Стремление колдунов и ведьм превратить свадебный поезд в животных, вероятно, объясняется давним представлением о том, что праздник «небесной свадьбы» в Иванову ночь также сопровождается ритуализированным превращением людей в животных и наоборот. Недаром ведьма, согласно славянским сказкам, стремится превратить молодого парня в коня и, оседлав его, отправляется на нем на «бесовское» сборище. То же самое можно сказать и о колдунах, которые превращают девиц в разных животных. Вероятно, в основе этих представлений можно угадать древний ритуал, когда индоевропейская молодежь, оседлав коней, умыкала невест, скрыв свой облик под личиной дикого зверя, например волка.
В одной русской сказке говорится о том, как колдун превратил одного юношу в волка, дабы завладеть его невестой-красавицей. Он околдовал невесту и еженощно навещал ее, при этом волк бегал вокруг дома, жалобно воя. Злой колдун и бывшая невеста, ставшая ведьмой, не кормили и постоянно били вовкулака палками. Не выдержав такого обращения, вовкулак убежал в темный лес. Там его повстречал охотник, который, однако, вовремя распознал в волке человека и не стал убивать его. Он расколдовал его и научил, как надо действовать. Юноша, войдя ночью в свой дом, ударил наговоренной плеткой колдуна и свою невесту, от чего они превратились в волка и волчицу и убежали в лес. Юноша женился на другой девушке.
Такие незатейливые рассказы-былички типичны для темы оборотничества. Они часто связаны с темой любви. Это позволяет видеть в них далекое эхо реальных обрядов умыкания невест, когда будущий жених уподоблялся волку, быку или какому-нибудь иному животному, а его невеста – робкой овечке.
Культ черного козла – противника Солнца
Тема превращения человека в тотемное животное и обратное превращение в человека обыгрывается во многих древних мифах. При этом сам тотем может являться обозначением бога плодородия или грозы. Вот, скажем, взять хотя бы распространенный сюжет превращения человека в козла. Очевидно, этот сюжет был также приурочен к Иванову дню. Он связан еще и с сексуальной магией. Об этом свидетельствует широкое индоевропейское распространение этого тотема. Так, греческий Дионис превращается в козла, а в свиту Диониса входит козлорогий и козлобородый Пан. Понятное дело, что эти персонажи являлись праобразами черта, который опять же отличался непомерной похотливостью. Недаром существовало у славян представление, что буйство водяного можно усмирить шерстью черного козла. В народе равным образом было распространено мнение, что домовой мучает всех животных, кроме козла и собаки. Существует вдобавок представление, что дьявол имеет козлиные копыта, на что указывает и метафорическое уподобление дьявола козлу. У некоторых народов во время ритуала похорон в жертву приносился черный козел, который должен был служить искупительной жертвой. Эта жертва поможет умершему возродиться в новом теле. Таким образом, настоящие и предполагаемые грехи умершего человека «берет на свои плечи» приносимый в жертву. Сохранилось даже выражение «козел отпущения», которое соответствует библейскому выражению «козел для отпущения грехов». Мотив жертвоприношения черного козла можно усмотреть и в обрядовом действии на Иванов день. Быть может, в стародавние времена вместо козла, дабы «освободить солнце», в жертву приносили человека. В сказке об Аленушке и братце Иванушке мы видим похожие мотивы. При этом готовящееся убийство Иванушки в облике козленка изображается как некое жертвоприношение: «Огни горят горючие, котлы кипят кипучие, точат ножи булатные, хотят козла зарезати…» Старые выражения типа «забивать козла», «драть козу», «драть как Сидорову козу» вполне четко указывают на возникновение таких выражений – на ритуальное заклание козла или козы. Весьма сходны с этим и обряды, проводимые на рождество и масленицу, когда «стрелок» обходит «туровня» по кругу и пытается поразить его палкой или стрелой. При этом после ритуального убийства козла он чудесным образом оживает.
Весьма интересно происхождение самого слова «тур». Очевидно, оно обозначает козла – тотемного животного древних тюрков. В скифо-сарматское время под «страной Тура» понимали обширные земли, лежащие к северу от Ирана. Страна Тура простиралась весьма далеко и захватывала весь степной Казахстан, а также Узбекистан и Туркменистан. Эта страна была населена туранцами, или народом тура, которые совершали бесконечные набеги на Иран и другие соседние страны и вероломство которых заклеймил Зороастр в своей страстной проповеди. Очевидно, памятуя о былом величии Турана, младотурки и первый президент турецкой республики Кемаль Ататюрк предложили создать новый Туран под патронажем Турции. Это новое светское государство должно было объединить всех этнических турок.
Культ козла был распространен в древности намного шире. Козел уподоблялся божеству грозы. Эгис, козья шкура, является атрибутом Зевса, Афины и Аполлона. Эгис являлась также олицетворением черной грозо