нии «оленные камни». Головы исполинских первопредков — сынов Солнца — взирали некогда на проводящиеся здесь богослужения и жертвоприношения.
Можно предположить, что древние жрецы, молитвенно внимавшие воле божественных предков во время богослужений, получали по наитию свыше ответ на вопрос, мучивший не одних только большевиков-коммунистов: «что делать?» или «куда ехать?».
Часто в керексурах нет никаких захоронений. Это может быть свидетельством того, что в былые времена это и в самом деле были святилища, а не могильники. Нередко в керексурах обнаруживали более поздние захоронения. По сути дела, это была распространенная практика; когда пришельцы использовали мегалитические сооружения, приспосабливая их к новым культам и помещая в них умерших. Так, в Долине царей под Абаканом в прошлом веке археологами был раскопан исполинский Салбыкский курган. В нем ученые обнаружили более позднее захоронение скифского вождя. Рост вождя был феноменальный. Он составлял 210 сантиметров. Настоящий великан! Ныне череп этого вождя хранится в музее имени Мартьянова в Минусинске.
Весьма интересно, что керексуры, «оленные камни» и наскальные изображения были во множестве обнаружены в Китае, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. К концу прошлого века количество выявленных «оленных камней» перевалило за четыре десятка. Они локализованы в основном в китайской части Монгольского Алтая. Расположены они в межгорных котловинах и ущельях с восточной стороны возле курганов, что указывает на культ солнца. Символические каменные стелы, изображающие богов, героев и воинов, выявлены не только на Алтае, но и на северных склонах китайского Тянь-Шаня. Эти каменные изваяния переделаны по древнетюркским образцам. Такое раньше случалось. Так, в музее Синьцзян-Уйгурекого автономного района экспонируется древнетюркское изображение, изготовленное из более древнего «оленного камня». Как считают ученые, эта и подобные ей стелы соответствуют каменным стелам, в обилии встречающимся в Забайкалье и Монголии.
В Синьцзяне имеются стелы, созданные еще в эпоху бронзы, с изображениями быков, с направленными вперед вогнутыми рогами. Позднее эти стелы были переделаны о скифами, а затем и тюрками с учетом современных им культов.
В Синьцзяне также открыты и исследованы памятники афанасьевской культуры — так, в Северном Синьцзяне расположен могильник Кээрмуци. В нем найдены яйцевидные, бомбовидные, баночные и сдвоенные сосуды и курильницы на поддоне, кремневые наконечники стрел, литейные формы для отливки копий и кельтов и прочие предметы. Это, по мнению исследователя Ю.А. Заднепровского, находит прямые аналогии в памятниках афанасьевской культуры Сибири 3-го — начала 2-го тысячелетия дo н. э. На озере Лобнор был обнаружен могильник Гумугоу, который также, по мнению исследователей, принадлежал к афанасьевской культуре. Кроме прочего, в Синьцзяне обнаружена керамика афанасьевского типа с орнаментами в виде наклонных «лесенок» и «елочек», оставленными штампами. В Осинкинском могильнике СиныЬяна найдены «митровидные» круглодонные горшки. Похожие горшки были найдены в селе Озерном на Алтае. Таким образом, ареал распространения афанасьевской культуры оказался намного шире, чем предполагалось.
Кроме прочего, в Синьцзяне было найдено много предметов и вооружения, относящихся к более позднему времени — к андроновской, скифской, карасукской культурам. Особенно много карасукских кинжалов с изображениями козлиной головы. Подобные кинжалы обнаружены и в Минусинской котловине и в Восточном Казахстане.
Уйгуры, проживающие в Синьцзяне, а также в Восточном Туркменистане, Казахстане и Памире, относятся к переходной южносибирской расе, возникшей в результате интенсивных контактов европеоидов и монголоидов в середине 1-го тысячелетия до н. э. У представителей этого этноса довольно широкое и высокое лицо, нос прямой, иногда с выпуклой спинкой, переносье средней высоты. Волосы темные, оттенок кожи светлый и смуглый. Уйгуры — тюрки, борющиеся за свою независимость на протяжении многих веков. Таким образом, уйгуры, наряду с другими тюркоязычными народами — казахами и киргизами, — могут считаться наследниками афанасьевцев, андроновцев и других евразийских этносов Сибири.
Вероятно, евразийцы регулярно забредали и в Тибет. Это Довеем не обязательно было связано с арийским «путешествием» на юг в середине 2-го тысячелетия до н. э. Такиё путешествия могли происходить и раньше, и позже. Но факт остается фактом: некоторые народности Тибета сохраняют черты, присущие европеоидам. Об этом еще в свое время писал французский исследователь Мишель Пессиль в своей книге «Золото муравьев». Например, у народности минаро, живущей в Гималаях и на Тибете, светлая кожа, высокие переносицы и выступающие носы. Пессиль считает, что минаро — родственники дардов, живущих на стыке Индии, Пакистана и Афганистана.
В разное время миграционные волны переселенцев из евразийских степей по разным причинам докатывались до высокогорий Тибета. Быть может, и цивилизация Харалпы и Мохенджо-Даро, располагавшаяся в долине реки Инд, была создана европеоидами, выходцами из Южной Сибири? Может быть… По крайней мере, считается, что эта цивилизация по непонятным причинам прекратила свое существование задолго до приходов индоариев в Индостан. Хотя некоторые специалисты считают, что цивилизация Хараппы благополучно существовала до арийского вторжения и индоарии разрушили города. Некоторые ученые высказывали мнение, что Хараппа была воздвигнута дравидами. Однако дравиды уже являются переходной расой между европеоидами и местным экваториально-монголоидным населением. В связи с этим нельзя исключать гипотезу, что создателями Хараппы были европеоиды, которые вошли в плотный контакт с местным аборигенным населением Индостана. В результате чего и образовался метисный дравидоидный
Вероятно, европеоиды проникали в позднем палеолите и мезолите в лесную часть Европы. Таким образом были образованы переходные расы европейских дравидоидов и лапоноидов.
Европеоиды обитали и в Северной Африке. Египетские изваяния из камня, статуэтки, фрески и черепа фараонов свидетельствуют, что среди древних египтян имели место метисные и отчасти европеоидные антропологические типы.
Бородатые шумеры также были европеоидами.
Таким образом, мы видим, что в давние послепотопные времена, когда деградировал и окончательно растаял северный ледник, европеоиды широко расселились по всему свету, достигнув и Американского континента. Произошло это задолго до путешествий Колумба.
Куда ушли евразийцы?
И в самом деле, Геракл отправляется на запад, туда, где заходит солнце, дабы добыть из великолепного сада Гесперид «молодильные яблочки». Сад этот охраняет дракон, которого Гераклу пришлось убить. Чем не путешествие в страну вечной ночи?
С другой стороны — в русских сказках герой-молодец или Иван-царевич отправляется навстречу солнцу — на восток, дабы увести солнцеликую царевну, которая плавает по морю в серебряной лодочке.
Меж тем герои русских сказок иногда отправляются на небо, дабы вкусить прелести райской небесной жизни. Например, эта тема обыгрывается в народной сказке «Старик на небе». Катал старик горошину. Она закатилась под стол и проросла. Вымахал росток, пришлось сначала стол убрать, а потом и крышу разобрать. Вырос горох до самого неба. Полез старик по стволу на небо. Влез — видит, стоит на небе хатка из блинов, лавки из калачей, печь из творога, маслом вымазана. Стал старик угощаться, а потом лег на полати и заснул. Поспал хорошо да и домой спустился.
Пришли двенадцать коз — у одной один глаз во лбу, у другой — два, у третьей три, и так дальше, а у двенадцатой — двенадцать. Видят козы кто-то их хатку попробовал. Поправили они ее и опять ушли, а сторожить оставили козу-одноглазку.
На следующий день вновь залез старик на небо — блинов и калачей отведать да творогом и маслом закусить. Видит он козу-одноглазку. Ну и давай ее уговаривать: «Спи, глазок, спи!» Заснула коза, а мужик за свое — поел блинов и калачей, творогом закусил да на печи выспался.
На следующий день оставили козы охранять хатку козу-двуглазку. Залез старик на небо, увидел козу и давай ее уговаривать: «Спи, глазок, спи, другой!» Когда заснула коза, старик вдоволь наелся, поспал да и домой к себе вернулся.
Так продолжалось до тех пор, пока не оставили сторожить козы двенадцатую козу, у которой двенадцать глаз было. Стал старик и эту козу уговаривать: «Спи, глазок, спи, другой, спи, третий…», а на двенадцатом глазке сбился и не уговорил его. Этим двенадцатым глазом та коза и увидела, как старик вдоволь наелся да спать завалился. Позвалa она коз, они того старика живо поймали да бока ему намяли: не влезай на небо, не кушай блинов и калачей, а творогом с маслом не закусывай!
Как говорят в народе: сколь веревочке ни виться, а один конец! Меж тем во все времена существовала когорта людей, желающая влезть живыми на небо и отведать там блинов и калачей с творогом и маслом в солнечной хатке. Двенадцать глазастых коз — это, с одной стороны, месяцы солнечного года, а с другой — символы самого Солнца.
В индийском эпосе Махабхарата и иранской повести Шахиме герои длительной кровопролитной войны между двумя родственными кланами Юдхишхира и Кей-Хосрова отправляются на небо, дабы искупить тяготами длительного восхождения свою вину. Герои, облачившись в рогожу, скинув драгоценные украшения и доспехи, оставив своих верных коней дома на попечение близких и слуг, восходят в горы. Их путь лежит на север, туда, откуда прибыли их предки. Они желают достичь вершины великой Меру — обители богов. Их устремления направлены туда, где живут «блистательные туры-люди, отрешенные от гнева». Однако никто из путников не добрался до неба, так и не увидел небесных туров. Последние книги Махабхараты так и называются «Великий исход» и «Вознесение на Небо».
Здесь мы видим прямую аналогию с древними тюркскими преданиями об архарах — священных баранах-божествах, ипостасях солнечных богов. Куда отправились иранский предводитель Кей-Хосров и индоарийский царь Юдхишхира вместе со своими спутниками? Наверное, в Гималаи и далее в Тибет. Ведь путь их, согласно священному эпосу индусов Махабхарате, лежал на север, к священной горе Меру! Однако надо иметь в виду, что алтайцы, уйгуры, киргизы, таджики и иные тюркоязычные народы издавна почитали горного архара — воплощение солнечного божества. К слову сказать, где-то