которые составляли основу цивилизации «дунайцев», сохранилось и продолжает существовать вплоть до сегодняшнего дня. Маловероятно, чтобы индоевропейский язык, который одновременно является продуктом и отражением индоевропейской психологии, возник у этих крестьян. Скорее следует ожидать, что индоевропейцы появились после того, как эти земледельцы смешались с другими, более подвижными элементами. Из этого не следует, что эти элементы сами были индоевропейцами до того, как они достигли Дуная.
ОБРЯД КРЕМАЦИИ
Если мы откажемся от отождествления Дунайской земледельческой культуры I с индоевропейцами, все еще остается вероятность того, что одна или несколько более поздних этнических групп, которые обосновались в долине Дуная, стали там индоевропейцами. Во всяком случае, так утверждает Е. де Мишели. Он начинает свои рассуждения с очень примечательного явления, наблюдаемого в долине Дуная и в сопредельных областях в течение бронзового века, – с изменения погребального обряда, которое заключается в переходе от трупоположения к кремации. Способ избавления от мертвых часто рассматривается как один из самых характерных обычаев того или иного народа, который наиболее стойко сохраняется на протяжении долгого периода времени. Мы на самом деле наблюдаем появление практики сжигания тел в тех областях, где умерших ранее хоронили. Наш автор думает, что распространение нового обряда произошло в результате переселения некой группы населения и что этими переселенцами были индоевропейцы, расселившиеся из долины Дуная.
Де Мишели отмечает, точно так же как и мы, что обряд кремации был принесен в Италию terramaricoli, которые были индоевропейцами. За ними последовали умбры, которым принадлежала культура вилланова, и венеты, которые, подобно terramaricoli, прибыли из Центральной Европы. Что касается Греции, то можно упомянуть Риджвея, который утверждает, что ахейцы принесли с собой обряд кремации из той же части Европы. Автор показывает, что на западе погребения, содержавшие в себе кремации, которые в течение позднего бронзового и раннего железного веков распространяются по всей территории Франции и в конечном итоге достигают Испании, могут быть связаны с кельтами, прибывшими сюда с территорий к востоку от Альп и Рейна. В Скандинавии и в Северной Германии местное население стало сжигать своих мертвых примерно в то же самое время. Далее к востоку де Мишели выделяет поля погребальных урн, которые простирались от Богемии до Вислы и принадлежали славянам. Он предполагает, что этот обычай проник туда с территории Венгрии. В самой Венгрии обряд кремации хорошо засвидетельствован по крайней мере с эпохи средней бронзы. Таким образом, итальянский филолог представляет дело так, что носители обряда кремации распространялись во все стороны с территории Венгрии, и считает, что все они были индоевропейцами. В Азии индусы практиковали обряд кремации, и мы знаем теперь, что в долине Инда этот обряд сменил более древний обряд трупоположения. Промежуточные связи между ними действительно не прослеживаются, если не считать замены трупоположений на кремации около 1100 года до н. э. в Кархемише, которую можно расценивать как отражение прихода индоевропейцев, практиковавших кремации. Но сам обряд является материальным свидетельством.
Таким образом, тезис де Мишели касается наиболее выраженного культурного синтеза среди всех индоевропейских народов, которые нам известны. Он объясняет распространение культурных особенностей, исключительно хорошо согласующихся с распространением индоевропейских языков. Однако при ближайшем рассмотрении трудности кажутся почти непреодолимыми. Приведенные факты сами по себе не вызывают сомнения, но это – далеко не все факты. В свете более полных знаний кремация представляет собой гораздо более сложную проблему, чем мог представить ее себе автор, писавший свой труд в 1902 году.
Во-первых, обряд кремации появляется гораздо раньше, чем считает де Мишели. В Британии сожженные кости были найдены в неолитических длинных курганах, а затем в круглых курганах второй стадии нашего бронзового века, который синхронен с ранним бронзовым веком на континенте. В обоих случаях обряд появляется в Британии раньше, чем началось расселение кельтов, которым де Мишели приписывал его распространение на запад. Ситуация в Бретани почти такая же. В Центральной Европе она выглядит даже еще более запутанной. В долине Неккара сожженные человеческие кости были найдены рядом с сосудами, типичными для Дунайской культуры I; создается впечатление, что ее носители и представители некоторых других групп населения также кремировали в Богемии своих умерших. Кроме того, в курганах долины Рейна, принадлежащих северному народу боевых топоров, иногда встречаются кремированные кости. В Северной Германии пепел в погребальных урнах иногда находят в поздних мегалитических гробницах. В Тюрингии и Саксонии население Дунайской культуры II, использовавшее глиняную посуду и другие вещи, подобные тем, которые встречаются в погребениях с обрядом трупоположения могильника Ленгиель в Венгрии, сжигало тела своих мертвых, в то время как другие поздние неолитические культуры долины Эльбы также принадлежали к приверженцам обряда кремации. Наконец, в Моравии колоколовидные кубки обычно сопровождают преданные земле тела «следопытов», но в одном или двух случаях они содержали кремированные останки. Все эти кремации в Центральной Европе в местном масштабе классифицируются как неолитические или халколитические и должны быть датированы не позднее чем периодом времени между 2400 и 1800 годами до н. э. Они связаны с материалом, который обычно находят вместе с преданными земле телами, принадлежавшими различным этническим типам, среди которых встречаются средиземноморцы («дунайцы»), скандинавы и «следопыты»! Еще больше запутывают ситуацию сообщения об отдельных случаях кремации с Ближнего Востока, где они датируются очень ранним временем – «неолитические» погребения в секторе Газа (Палестина), а около 2000 года до н. э. они появляются на «огненном некрополе» в Шургуле в Вавилонии (правда, последний случай вызывает сомнения). Эти разбросанные остатки невозможно связать между собой, подобно примерам из бронзового века, на которые доктор де Мишели ссылается.
Во-вторых, во многих случаях обряд трупоположения уступает место кремации без всяких других признаков разрыва преемственности в развитии культуры или присутствия новой расы. Таким образом, в Британии использование металла было введено короткоголовыми пришельцами с континента, которые строили круглые курганы (весьма отличающиеся от неолитических длинных курганов), но своих мертвых предавали земле. Вещи, найденные в сравнительно более поздних круглых курганах эпохи средней бронзы, скрывающих под собой сожженные кости, не содержат никаких признаков проникновения новых групп населения из Центральной Европы или откуда-нибудь еще. Скандинавские археологи решительно настаивают на полной непрерывности культурного развития между эпохой трупоположений и последующим периодом кремации в бронзовом веке в Дании и Швеции. Действительно, два способа погребения часто встречаются на различных уровнях одного и того же кургана. И не только это. Судя по скудному остеологическому материалу, который остается от эпохи кремации, и более богатому материалу, который дошел до нас после возвращения к обряду трупоположения, можно сделать вывод, что черепа принадлежат тем же самым расовым типам, которые жили в Дании и Швеции с эпохи позднего неолита, когда мертвых хоронили в земле. Культурный континуитет даже еще более наглядно прослеживается в юго-западной части Германии. Курганы северного народа боевых топоров на Неккаре и на нижнем Майне дают нам наиболее показательный материал. Этот народ всегда придерживался традиции – будь это в Рейнской области или в Тюрингии, откуда их предки пришли, – разжигать большой костер, возможно для погребального пира, в траншее, предназначенной для захоронения трупа. Доктор Шлиц очень правдоподобно предположил, что через некоторое время эта традиция превратилась в обычай бросать труп в костер, а не ждать, пока он погаснет, как это было первоначально. Вот и возможное объяснение появления новой практики в данной местности. В Баварии кремация входила в привычку постепенно в течение бронзового века, и, чтобы проиллюстрировать это утверждение, мы можем привести несколько примеров переходного этапа: часть тела была захоронена несожженной, а часть была кремирована, и пепел, заключенный в урну, был помещен в ту же могилу.
Таким образом, обряд кремации не только появляется в разные времена, но и в удаленных друг от друга центрах, среди народов, очевидно принадлежавших различным этническим типам; его введение не связано с этническими изменениями; новый обряд развивается постепенно, как будто спонтанно и без резких колебаний. Экстраординарная сложность его распределения во времени и пространстве не дает основания однозначно предположить, что практика кремации связана с единой расой или распространялась из единого центра. Тем не менее это явление озадачивает. Все же остается вероятность того, что где-нибудь в доисторические времена жил народ, который всегда кремировал своих умерших, но по этой самой причине и еще потому, что использовал вещи из недолговечных материалов, таких как древесина и кожа, он остался неизвестным археологам. Майрс и Кристиан склоняются к мнению, что брахицефальная альпийская раса, как в Европе, так и в Азии, регулярно практиковала обряд кремации. Захоронения такого типа, по общему признанию, очень трудно обнаружить. Нужно помнить, что захоронения взрослых людей до сих пор неизвестны в нескольких культурах с расписной керамикой – Анау в Туркестане и Фессалии и Юго-Восточной Европе – или же, например, у альпийских приозерных жителей. Разделение обряда на два типа в доисторической Европе и на Ближнем Востоке, конечно, нуждается в разъяснении. Полное изучение погребальных обрядов каппадокийских хеттов и обстоятельств, при которых кремация заменяет трупоположения в Пенджабе, может показать, что этот обряд тесно связан с решением индоевропейской проблемы. В настоящее время отождествление индоевропейцев с туманным и гипотетичным народом, который широко распространился, кажется по крайней мере преждевременным, и локализация его первоначального центра в Центральной Европе представляется совершенно необоснованной.