Среди самых полезных заклинаний особенно выделяется Покрывало Невидимости. Его можно наложить не только на текст рукописи. На какой-то срок я буквально растворилась в темноте, стала невидимкой. Сейчас меня не увидел и не почувствовал бы самый могущественный маг. Ярость придавала мне сил. Я подошла к ярко освещённой конюшне и оживлённо ругающейся толпе, оставаясь для них незримой.
– Вы её упустили?
Керт. Ух, какой свирепый вид! Брови грозно сдвинуты, губы сжаты.
– Она ушла в Лес и словно растворилась, – пробурчал тщедушный тип с гривой нечёсаных рыжих волос. Человек.
Врёшь, голубчик. Боишься признать, что плохо бегаешь? Я бы на твоём месте тоже боялась. Вон маг как насупился, рука так и чертит Наказующий жест.
– Пошёл прочь! – рявкнул Керт. – Бестолочь!
Так его, так! Леший, где же Рэй?!
– Что делать с трупом? – весело прозвучал голос, противно растягивающий слова, и Алькрен собственной персоной прошёл мимо меня, чуть не задев плечом.
Сердце в моей груди, сделав кувырок, застряло под рёбрами. Я закусила зубами нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть.
– Отвезите в Лес и оставьте там. Следы зачистите. И кровь засыпьте. Нечего тревожить этих жалких людишек. Пусть себе наслаждаются жизнью в своей мерзкой дыре.
– Ко́лий говорит, он похож на того, что был с мальчишкой в Ские.
– Колию следует поменьше пить. Тот парень мёртв. До́гар лично утопил их в пруду.
– Сражался он странно.
– Это Старая школа Храма душ. Идиот, основавший её, верил, что можно побеждать не убивая. Не думал, что кто-то ещё помнит это искусство. Все, кто его проповедовал, поплатились за свою наивность.
– А что с девкой? – понизив голос, спросил Алькрен.
От возмущения я едва не дала ему пощёчину. Как он смеет так меня называть!
– Мы не можем задерживаться. Пошли людей. Я должен знать о ней всё. Откуда родом, кто родители, кто её обучил. Всё. Потом я её найду.
– Зачем так усложнять? Убей – и она не доставит хлопот.
Тут же он вскрикнул и схватился за щёку.
– Глупец! – презрительно бросил Керт. – Эта девушка, к твоему сведению, маг, продержавший меня Арканом без малого десять минут. До сегодняшней ночи я считал, что такое в принципе невозможно. Она освободила мирцри и растворилась в Лесу. Я не убью её, пока не узнаю, откуда она взялась.
Алькрен в очередной раз пригладил волосы (прямо красна девица, ни дать ни взять!) и беспокойно переступил с ноги на ногу.
– А ты не думаешь, что девчонка подослана?
– Кем? – презрительно бросил маг. – Дирином?
– Тарой.
Хорошо, что красавец, выпалив имя, тут же отошёл на шаг назад. Белая молния ударила в то место, где он только что стоял. В ярости Керт был страшен. Он налетел на Алькрена, словно разъярённый бык.
– Держи свои предположения при себе! Мало я тебе выговаривал, что подобные вещи не произносят вслух?! Высшие слышат свои имена, как бы искорёжены они не были!
Он пригнулся вплотную к лицу Алькрена и угрожающе прошептал:
– Или ты хочешь на себе испытать гнев Высшей?!
Итлунг побледнел, даже при свете воткнутых в землю факелов было заметно, как румянец сполз с его гладких щёк.
– Я … – промямлил он. – Нет… не хочу.
Керт отвернулся от него и прошествовал мимо меня, едва не наступив мне на носки сапог. Больше всего на свете я хотела броситься на него и расцарапать в кровь его самодовольное лицо. Алькрен проследил за тем, как маг зашёл в дом, после чего с чувством высказался: я отметила, что дети лордов Эрлинга ругаются не хуже сыновей лавочников Ские.
– Поторапливайтесь! – злобно приказал он двум верзилам, тащившим из конюшни что-то тяжёлое и тёмное. – Мигом до Леса и обратно! Утром никто из-за вас задерживаться не станет!
Пара вояк угрюмо смолчали. Я их понимала. Ноша и так доставляла им мало удовольствия, а тут ещё и начальство подгоняет. Пыхтя и ворча, они протопали рядом со мной.
– Леший его разберёт, – вполголоса посетовал один из них, коренастый, с ёжиком коротко стриженных седых волос. – Такой худющий, а весит, словно железный.
– Может, и железный, – фыркнул в ответ второй, помоложе и повыше. – Ты видел, как он Пáко уложил? Помяни моё слово, если б он хотел убивать, мы все были бы давно мертвы.
– Тише, – осадил его старший. – Помни: Керт посоветовал забыть об этом парне. А Алькрен ещё и приказал пошевеливаться.
– Сам бы и тащил! – недовольно проворчал молодой. – Командовать все горазды!
Я шла за ними, старательно не думая ни о чём. Шла, надеясь, что ошибаюсь. Что ещё не поздно. Что… сама не знаю.
Они, естественно, не пошли в глубь Леса. Свалили свою ношу на опушке в ближайшие кусты ревéнны и бегом припустили обратно. Я выжидала, пока они скроются и утихнет последний шорох распрямляющейся травы. Затем приблизилась, замирая от страха в предчувствии того, что сейчас увижу, разведя густые ветки и вызвав световой шар.
Неда учила: если ты выступил против чего-то и потерпел поражение, это не беда. Если ты пострадал – раны затянутся. Даже смерть твоя не так ужасна. Но если кто-то пошёл за тобой и погиб – ты виновен в его смерти. А это уже страшно.
Я поймала себя на том, что упорно стараюсь не смотреть на лежащее передо мной тело. Уяснив это, решительно склонилась над ним. И вздрогнула. Какая уж тут надежда! Его проткнули не менее восьми раз, почти насквозь. Рубашка пропиталась кровью. Лицо было спокойным, губы изогнулись в презрительной усмешке. При жизни он вызывал моё постоянное раздражение. Мёртвый, заставил меня первый раз приглядеться к нему по-настоящему. Увидеть морщинки в уголках обветренных губ, голубоватые веки с острыми торчащими ресницами, чёткие очертания подбородка, сильные длинные пальцы, привыкшие обходиться без оружия. Мысль о том, что своим спасением я обязана именно ему, вызвала стыд. Пусть он спасал не меня, а мага, необходимого для нашей миссии. Жить-то осталась я. И смерть его – на моей совести.
Я коснулась выпачканных в крови волос, на ощупь оказавшихся жёсткими, словно проволока.
– Спасибо тебе, – шепнула чуть слышно. – Обещаю: я позабочусь об Орри.
Больше тут делать было нечего. Куст ревенны служил лучшим надгробием, ветви надёжно укрывали тело и от диких зверей, и от случайных прохожих. Я тихонько побрела по Лесу. Грозди илуи светились во мраке зеленоватым фосфоресцирующим светом, под ногами искрился мох. Веяло медовым ароматом цветов. Лес, величественный Лес расплывался перед глазами, и я шла наощупь, далеко впереди чувствуя итлунга и Лоту. Внутри меня затаилась боль. Каждый раз, отрывая взгляд от волн мха, я видела перед собой небрежный жест руки, указывающей мне путь для побега. В ночной тишине мне слышался голос, командующий «Беги!». Может, если бы я не побежала, если бы осталась… Глупости! Чем бы я помогла ему – я, не умеющая драться?! Когда он сам не смог справиться… Но, возможно, он справился бы, если б я опять отвлекла Керта…
За спиной чуть слышно хрустнула ветка. Я встала как вкопанная, слившись со стволом грондери. Хруст повторился. За мной следовал человек. Моя невидимость давно не действовала, сил наложить новое заклинание не осталось, так что приходилось уповать на темноту и собственную осторожность. Человек шёл не быстро, постоянно запинаясь. С трудом перебирался через кочки. Я ждала. Он поравнялся со мной, и в мерцании илуи я увидела его лицо.
И заорала, как не вопила никогда в жизни – потому что никогда в жизни не встречалась с ходячими мертвецами.
Он отшатнулся и выставил вперёд руки.
– Арин…
– Не подходи! – взвизгнула я. – Не притрагивайся ко мне, ронавунг!
– Арин, – выдохнул он, – перестань кричать. Я измучен, замёрз и готов отдать всё что угодно за свой плащ, оставшийся у Керта. Но я живой.
Я замотала головой.
– Ты был мёртв! Я видела твой труп! Дотрагивалась до тебя! В тебе не было ни капли жизни, я бы почувствовала!
Он сделал шаг ко мне. Я отпрыгнула. Он прислонился к дереву, опустив руки. В просветах разорванной и мокрой от крови рубашки виднелась бледная, покрытая мурашками кожа. Не слышала, чтобы ронавунги страдали от холода.
Стянув куртку, я преодолела страх и протянула ему.
– Возьми.
Он взглянул мне в лицо.
– Ты боишься?
– Боюсь, – честно призналась я. – Но ты спас мне жизнь. Думаю, это стоит моей любимой куртки. И угрозы быть съеденной ожившим мертвецом.
Он скинул остатки рубашки. Плечи и грудь в крови, но восьми ужасных ран не существовало. Я не удержалась и коснулась кожи. Тёплая.
– Как же так, Рэй? – выдохнула я. – Ты умер – и всё-таки жив. Кто ты? Что ты за человек?!
Он затянул куртку поплотнее.
– В том-то и дело, что я не человек, Арин.
Я внимательно осмотрела его с ног до головы. Нет, хоть режьте меня! Никаких отличий!
– Но и не итлунг!
– И не итлунг, – покорно согласился он. – Я – Страж, Арин. Осколок вымершего клана, клана Высших. Единственный выживший Страж на Авендуме, способный умирать и возвращаться снова.
– Ты бессмертен? – ахнула я.
– Нет, – усмехнулся он, – коли так, я не остался бы единственным… – Помолчав, он добавил устало: – Пойдём к Орри. Он, верно, волнуется.
Лес вокруг нас размеренно дышал – словно живое, спящее и чуткое существо. Мы быстрым шагом продвигались вперёд. Меня мучили вопросы. Миллион вопросов. И каждый из них требовал немедленного подробного ответа. Держалась я недолго.
– Рэй?
Он повернул ко мне измождённое лицо.
– Что?
– Умирать больно?
Хмыкнув, воскресший мотнул головой.
– Не знаю. Когда в тебя входит меч – больно. Когда отрезают руку – тоже. Потом уже ничего не помнишь.
– А рука отрастает?!
– Как видишь.
– А если голову отсечь?
– Хочешь попробовать?
– Нет, спасибо, воздержусь.
– Весьма признателен.
Недолгая тишина. И опять поток моих вопросов:
– Как тебе удалось уцелеть? Сбежать от Олькрафа?
Рэй споткнулся.
– Давай все разговоры потом, а? – взмолился он. – У меня даже язык заплетается.