Странная штука – власть. Кому-то она даром не нужна, а кто-то готов ради неё лгать, лишать будущего. Убивать.
Гнедко сам сошёл с дороги и вихрем влетел в Лес. А кто из нас первый встал на Тропу, я даже не поняла. Радуга, вспыхнувшая над нами, выгнулась широкой дугой. Алая полоса пролегла через всё видимое пространство и унеслась за горизонт. Фонтаны по её бокам били тысячами разноцветных огней. Мы мчались так, словно у коня выросли крылья, словно нас нёс тёплый ветер, дувший нам вслед. До Лессанга я добралась меньше чем за полдня. Вышла в залитый солнцем Лес. Присела на мох. По невероятной случайности я оказалась на месте нашей стоянки. Вот только случайно ли?
Выгоревшее пятно от костра, уже заросшее по краям нежной молоденькой травкой. Вот здесь я сидела и думала, что схожу с ума. Рядом притулился юноша-итлунг, испуганно озирающийся по сторонам и бесстрашно стремящийся вперёд. Щебечущая девушка пыталась развлечь его болтовнёй. А напротив сидел хмурый Страж, не сводящий с меня подозрительного и сердитого взгляда.
Я вдруг поняла, что возвращение домой не доставляет мне долгожданного всеобъемлющего счастья. Нет, я была рада, но… За этим «но» скрывалось что-то недоговорённое, незавершённое. Словно я упустила нечто важное, нечто мешавшее мне наслаждаться наступившим покоем. Или потеряла что-то дорогое.
«Если тебя мучает что-то, постарайся понять, что именно. Тогда станет легче», – учила меня Неда. Верная её принципам, я отправила Гнедко пастись и принялась копаться в собственной душе, выискивая причины этого неожиданного смятения. Обычно мне это удавалось. Получилось и сейчас. Но легче от того не стало! Наоборот, волна стыда и отчаяния захватила меня врасплох. Потому что кому, ну кому, кроме меня самой, я могла бы признаться, что для полного счастья мне не хватает мрачного типа с невозможным угрюмым характером?!
Я прижалась щекой к шершавому стволу грондери. Ты можешь быть живой легендой и всеобщей героиней. Но счастье, обыкновенное, человеческое, женское счастье будет обходить тебя стороной. К моим ногам, плавно кружа, упал резной лист. Лес пытался в очередной раз утешить меня. Как утешал маленькую Арин, выплакивающую ему все свои детские обиды. Кем бы я ни была для остальных, он видел во мне своё дитя, которое берёг и защищал. Я улыбнулась сквозь слёзы. Подозвала Гнедко и поехала дальше. По Тропам, не останавливаясь, не разрешая себе оглядываться и задумываться. Заставляя себя видеть лишь конечную цель. Клён у поворота дороги, листва которого постепенно начала желтеть и краснеть. А за ним – старую черепицу крыши, побуревшую от времени.
В Ские я очутилась одновременно с последними лучами заходящего солнца. Постояла, любуясь закатом. Через пустые поля город смотрелся изящной детской игрушкой, лежащей у меня на ладони. К «Ключу» я подъехала уже в свете фонарей. Мириан восседала всё так же, и платье на ней было то же. Она повернула бледное лицо на звук хлопнувшей двери. Затем сделала то, чего я не видела никогда и даже не могла представить. Она улыбнулась.
– С возвращением, – кивнула и сделала приглашающий жест рукой в кружевной перчатке.
А потом вдруг поднялась со своего табурета, подошла и обняла меня – так крепко, как обнимала только Неда, и то, когда бывала очень довольна. В тот вечер мы просидели с ней вдвоём далеко за полночь, и я всё говорила и говорила, а она смотрела на меня своими бездонными глазами, изредка слегка вздыхала и склоняла голову в старомодном чепце. Эту ночь я провела в гостинице. Но проспала едва ли больше четырёх-пяти часов. Лежала, глядя в потолок, и думала – о том, что может значить для таких, как Миа, истина, возвращённая Авендуму.
Возможность не таить своё происхождение? Счастье никогда не опасаться забвения? Не делиться больше на нас и на них?
Едва небо начало светлеть, я поднялась. Мириан вышла проводить меня. Стоя на улице под тающими звёздами, она держала меня за руку и долго не хотела отпускать. Она не задавала вопросов и ни о чём не просила – просто светло улыбалась в ответ своим мыслям. Выехав за пределы Ские, я позволила себе оглянуться. Только раз. А затем прыгнула – прямо к воротам дома. К клёну и изгороди, обвитой вьюнами. К зарослям жасмина и скамейке под окном.
Дом был тихим и тёмным. Я отвела Гнедко в конюшню, потрепала по гриве Орлику, прошла в свою комнату и села на кровать. Переоделась в повседневную одежду, сиротливо висящую на спинке стула. Вытащила из сумки подарки для Фиды и отца. После отправилась на кухню и растопила плиту. Затем принялась наводить порядок, немало пошатнувшийся за моё двухнедельное отсутствие. Пол и вовсе был просто безобразен. Засучив рукава, я взялась за дело.
Отец так и застал меня – сосредоточенно трущей доски с грязной тряпкой в руках.
– Арин, – охнул он, хотел что-то добавить, но не смог, лишь повторил ещё раз: – Арин…
– Ар-ри-Ин, – не оборачиваясь поправила я его, швырнув тряпку в ведро. – Надеюсь, перевод не нужен?
Отец робко опустился на скамью. Помолчал с секунду, собрался с духом:
– Права была Неда. От судьбы не уйдёшь.
Я резко развернулась и хотела разразиться гневной тирадой, но глянула на него, боязливо поджавшего ноги, и махнула рукой.
– Судьба, выбор, Пророчество… Ты ещё Последнюю Надежду вспомни! Вечно мы придаём простым вещам больше значения, чем есть. Всего-то – два имени. И обычный древний заговор… Святая Йола, кто ж так кухню-то запустил? Где кастрюли-то все?.. Отец, ты пойми меня – какого лешего было всё так усложнять? Сказал бы сразу, что моей матерью была итлунгская женщина – что тут такого? Может, я догадалась бы на пару дней раньше… Неда тоже хороша!
– Неда в тебя верила, – смиренно вставил отец, – и всегда старалась говорить только правду. Я думал… Я хотел…
Он дотронулся рукой до моего лица – так бережно, словно боялся повредить.
– Арин… Подумай: если бы мы тебе стали внушать, что ты – та, о которой говорится в Пророчестве, которой предназначена великая судьба, а возможно – муки, боль, гибель… Последняя Надежда Авендума… У тебя не было бы детства. Не было бы выбора. Это я настоял, чтобы ты выросла ни о чём не догадываясь. И позже Неда со мной согласилась.
Я сердито хлопнула дверцей буфета.
– Выбор! Будто он у меня был! Удивительно только, как я на самом деле не спятила!
Горшок с крупой выпал из моих рук, разлетевшись на множество осколков, перемешанных с пшеном. Машинально я вернула ему прежний вид, затем поставила на место.
– Дочка, – донёсся до меня голос отца, – посмотри на себя… Мне неведомо то, что ты совершила. Догадываюсь, что Пророчество исполнилось. Но Ар-ри-Ин, или Арин, – ты моя родная девочка и любая будешь мне дорога бесконечно.
Я медленно приблизилась к нему. В глазах отца стояли слёзы. Я прижалась к нему всем телом и наконец почувствовала себя дома.
– Ты расскажешь мне о том, что делала? – спросил отец.
– Расскажу, – ответила я. – Только не сейчас. Я добиралась из Эрлинга целый день, не думая о еде, а потому голодная как волк. Вот после завтрака поговорим. Кстати, где Фида? Лота ей подарки прислала. Наша Лота теперь личная фрейлина самой первой леди Авендума, папа.
Он кивал и разводил руками. А я готовила кашу и думала, думала, думала… О том, что, может, он и был прав. Что у меня было счастливое детство. Рядом со мной находились люди, любившие меня всем сердцем, и плевать им было на все Пророчества на свете.
Позавтракав, я поднялась в комнату Неды. После неё здесь никто не жил, но я следила за порядком, регулярно сметая пыль со столов и книжных полок. На этот раз я ещё от порога застыла как вкопанная. Ведь в комнате, на стене напротив двери, на полке, которой раньше я никогда не видела, заметила одинокий коричневый томик, поблёскивающий золотом переплёта. Полка была скрыта от глаз заклинанием, которого я не знала. Но мне и не нужно было знать – теперь я могла видеть сквозь него. Я взяла книгу и перевернула страницу.
Я, Ири-ай-Лия, оставляя мир, любимый мной бесконечно, именем Первой Жрицы…
Руны в глазах переместились и сложились в совсем иные строки.
Если ты читаешь это, моя родная девочка, значит, я жила не напрасно. Есть два повода гордиться собой, Арин: совершить что-то самой и помочь другому совершить что-либо великое. Я, бывшая Верховная Жрица Храма Выбора, свой выбор сделала. Мой род угас, мои силы иссякли, мои слабые потуги примирить две враждующие друг с другом расы потерпели крах. Но я умираю спокойно, твёрдо зная, что наступит день, когда это удастся тебе.
Книга, что ты держишь в руках, – лишь одна из неудачных попыток обрести истину. Но ты должна найти истину настоящую, Арин, потому что я в это верю. Я сама искала её, ведь моя предшественница не успела передать мне положенное Знание, и с этой утратой угас наш род. Высшие больше не появлялись в Авендуме, и мы были вынуждены беспомощно созерцать, как спятивший маг уничтожал тех, кто ещё оставался.
Долгими часами размышляя в храмовой библиотеке, я поняла лишь одно: мы сделали нечто, давшее нам власть, но насильно разделившее людей и итлунгов. Мы долгие годы берегли наш секрет, пока наша скрытность не погубила нас самих. Открыть тайну суждено тебе одной, тебе предопределено повернуть всё вспять… Жаль, что меня не будет с тобой, родная, когда ты выйдешь из этой схватки победительницей.
Никогда не рассказывая тебе о своих сомнениях и догадках, я учила тебя всегда и везде думать самостоятельно, не полагаясь на чужое мнение, и не доверять сложившимся суждениям. Я старалась подготовить тебя к той миссии, для которой ты рождена.
Но даже если ты потерпишь поражение, даже если ты не исполнишь предсказанное, я хочу, чтоб ты знала: я всегда буду гордиться тобой, моя Арин, моя дорогая девочка.
Моё имя ты однажды прочитала. Теперь я возвращаю тебе твоё, хранимое мной, как великую весть.
Прощай Ар-ри-Ин, Последняя Надежда Авендума.
Любящая тебя, Ней-ид-Диа