– Чего же ты позволяешь этим бездарям столь важное для нас дело делать? Твою священную плоть клонировать, – сказав это, Арина расхохоталась. – Извини, дорогой, но сама собой напрашивается хохма: «Твою бескрайнюю плоть многократно копировать».
– Фу, бесстыдница! – захохотал Никифоров и стиснул Арину в объятиях. – Обожаю твой острый язычок.
– Не забалтывай мой вопрос, Гришуля. Будь голубчиком, объясни, почему ты позволяешь всяким окодэмикам совать нос в наши тайны?
– Не бойся, дорогая, я, как говорится, всё-таки способен отличить льва от козла. Среди бездарной массы болтунов крайне редко, но всё-таки попадаются настоящие учёные. Они подобны, образно говоря, горсточке жемчужин в огромной груде навоза.
– Гриша, неужели твой слух не режут эти затёртые до дыр сравнения? И когда ты, наконец, отвыкнешь засорять свою речь этими ужасными «та скать словечками»?
Никифоров развёл руками.
– Как видишь, Ариночка, я ужасно несовершенен, зато у меня есть ты – воплощение абсолютного совершенства.
– Ладно, оставим комплименты. Как там у Поползнева? Смонтировал он свои родильные станки?
– Всё в процессе. Говорит, к концу года завершит монтаж первых двух клонотронов. Такое забавное название он придумал для своих э-э-э… типа изделий.
– Ай да Поползнев, ай да божий одуванчик! – Арина мечтательно улыбнулась. – А ведь названием своих изделий он намекает, что по важности они не уступят всяким там циклотронам и синхрофазотронам физиков, кующих ядерный щит Родины.
– Да пусть этот Ползунок назовёт свои аппараты хоть коллайдерами адронными, лишь бы пахали. Подгонять старичка я не стал, – уж больно важное дело делает, уж больно, тэкэть, ответственное. Забавно, что этого гениального безумца нужно не подгонять, а, наоборот, просить не спешить. Он норовит делать всё сам, к своим коллайдерам никого не подпускает, а ведь ему уже шестьдесят третий годок пошёл, в таком возрасте люди ошибаться могут. Ему надо бы как-то помочь, но как? И, главное, кем?
– Знаешь, дорогой? – глаза Арины бессмысленно вонзились в золотого амурчика, украшающего заднюю спинку их супружеского ложа. – Позволь мне помочь этому забавному старичку.
– А как? Сначала тебе надо университет закончить.
– Надеюсь, степень бакалавра тебя устроит?
– Вполне.
– Учти, Гриша, диплом можно делать где угодно, лишь бы руководитель имел надлежащую квалификацию. Не сомневаюсь, что мой деканат устроит доктор биологических наук, имеющий лабораторию для отвода глаз где-то в Красноярске.
– Мысль неплохая, но тогда я не буду тебя видеть.
– У тебя же полно дел в Норильске. Просто будешь прилетать туда чаще.
27
Арина поспешно сдала экзамены и зачёты за четвёртый курс, оставался лишь диплом. Двадцатого ноября она прилетела в Красноярск, чтобы отметить командировку в Институте Севера. При входе в Институт её задержали, проверили документы и куда-то позвонили. Вскоре к военизированной вахте подбежал светловолосый молодой человек. Это был Илья Маковский, тот юноша, что пару месяцев назад заходил в её петербургские апартаменты. «Похоже, судьбе угодно меня искушать. Боже, как подходит к его глазам этот изящный небесно-голубой галстук!» – мелькнула у Арины чисто женская мысль.
– Арина Сергеевна, вы уже здесь? – Илья весь светился от радости. – Извините, что не встретил вас в аэропорту. Мне было сказано, вы прибудете лишь завтра.
Илья произносил эти дежурные слова, а в голове его проносилось совершенно иное: «Боже! Насколько же реальность ярче картин, творимых воображением! Сколько раз я пытался забыть её, убеждая себя, что ещё встречу девушку не хуже, но вот жена босса снова передо мной, и я вижу, что она изумительна и бесподобна в самом прямом смысле этого слова. Боюсь, я обречён до конца дней своих любить эту невероятную и – увы! – абсолютно недоступную женщину».
– Чудак-человек! Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? – прервала Арина слегка затянувшуюся паузу. – Ведь время, как известно, не ждёт.
Через пару минут они уже пили чай в крошечном кабинете, формально представляющим лабораторию Поползнева.
– Арина Сергеевна, – заговорил Илья тоном заговорщика, – мне велено доставить вас в целости и сохранности в северный филиал нашей лаборатории. Как вы догадываетесь, находится он неблизко, и к тому же, его местоположение строго засекречено. Посему не обессудьте, но вам надобно сейчас же подписать документ о неразглашении.
Норильск встретил их теменью полярной ночи. В чёрном небе колыхалось, переливаясь неземными оттенками зелёного и красного, гигантское пламя северного сияния.
– Какая прекрасная жуть! – ахнула Арина.
– Опять солнечный ветер разгулялся, видимо, так бог ближайшей звезды салютует прибытие в наши приполярные края русской Снежной королевы, – неожиданно патетично изрёк Илья.
– Весьма сомнительный комплимент, если учесть бездушие и авторитаризм Снежной королевы Андерсена. Но в целом ты правильно уловил особенность моего характера.
– С комплиментом я, пожалуй, пролетел, но в ваше бездушие не верю. А теперь на вертолёт. Не отставайте, мадам Никифорова!
Через час Ми-8 опустился на толстый лёд озера Лама.
Они шли в сплошной темноте, с трудом находя едва заметные признаки протоптанной в снегу тропинки. Илья с фонариком шёл впереди, Арина старалась ступать в его следы. Повернули вправо, обходя утёс, и увидели яркий свет от мощной ртутной лампы, освещавшей будку охранника и крутой горный склон, облепленный сверкающим инеем. Из будки вышел охранник, одетый в тулуп и меховую шапку. Проверил документы и указал на чёрный полукруг, хорошо различимый на фоне сверкающего склона, – это был вход в пещеру.
Через пару минут они уже стояли в уютном помещении, залитом ярким светом люминесцентных ламп.
– Здравствуйте, товарищи студенты! – весело приветствовал их Поползнев. Взглянув на Арину, расплылся в улыбке: – Вы госпожа Никифорова, не так ли? Очень рад, что вы решили помочь нам. Мы испытываем острый дефицит в способных сотрудниках! О дипломе не беспокойтесь, но учтите, в него войдёт лишь ничтожная часть того, что вам предстоит здесь выполнить.
Арина с любопытством всмотрелась в Поползнева. Он выглядел много старше своего возраста: впалые щёки, тёмные мешки под глазами, редкие совершенно седые волосы, сгорбленная спина, только глаза – весёлые и ярко-голубые – не укладывались в общую картину изношенности и тлена.
– Здравствуйте, Фёдор Яковлевич! – Арина с готовностью протянула руку для пожатия. – Я в курсе о характере моей будущей работы.
Увидев Арину, Фёдор Яковлевич смешался: два чувства вспыхнули и переплелись в его душе – восторг от красоты Арины и изумление от узнавания. «Боже! Женщина с этим лицом уже сидела здесь, в этом предбаннике, когда я в девяностом принимал первых доноров клеточного материала. И вот теперь, через двадцать два года та же прекрасная женщина снова в этом же предбаннике! Правда, теперь она явилась в образе молоденькой жены миллиардера. Мир воистину полон чудес», – Фёдор Яковлевич безнадёжно потерял нить разговора. Но он должен был говорить.
– Сейчас вы находитесь в комнате, которую мы называем приёмным покоем или просто предбанником. Отсюда вглубь пещеры ведут три двери. Поползнев открыл самую широкую, среднюю дверь и с нескрываемой гордостью объявил: «Прошу вас в сердце нашей лаборатории, в её Центральный зал, хотя мне больше нравится называть это помещение клонарием».
Это была просторная комната (много больше предбанника), залитая ярким светом множества ламп дневного света. У левой стены стоял массивный дубовый стол с приборами, у стены напротив входа – мощный современный холодильник, а справа высились три аппарата, внешне похожие на огромные холодильники.
Поползнев неожиданно легко подбежал к странным аппаратам:
– Вот они, мои родные клонотрончики! Теперь от прекрасных дам нам нужны лишь их яйцеклетки, всё остальное исполнят эти машины. Один клонотрон уже полностью готов к эксплуатации, на днях я закончу монтаж второго, но над третьим нам с Ильёй ещё придётся поработать. А здесь, – Поползнев указал на дубовый стол слева, – вы будете пересаживать клеточные ядра. Кстати, ткани, из которых мы берём ядра, хранятся при температуре жидкого азота.
Поползнев гордо улыбнулся, и Арина невольно отметила его ослепительно белые зубы, весело сверкнувшие на желтоватом фоне морщинистого лица. «Эти зубы моложе лица, или наоборот, лицо старше зубов. Боже! А ведь именно этот старикан, скорее всего, и был моей повитухой, – Арина окинула глазами зал. – И этот воздух я вдохнула весной 91-го, и, возможно, на этом дубовом столе была зачата летом 90-го, – она стиснула зубы: – Что за ерунда элементарная в голову прёт!»
Поползнев выжидательно молчал, остановив глаза на молодой женщине. Арина перехватила его понимающий взгляд и возмутилась. «Ты создал моё тело, но не мою душу! Моё Я, моё ЭГО, создано мною!» – хотелось ей выкрикнуть, но произнесла она иное:
– Неужели вы сами сжижаете азот?
– Нет, конечно. Просто раз в неделю нам доставляют свежий дьюар на вертолёте.
– Дороговатое удовольствие, – наигранно засмеялась Арина.
– Ваш супруг не жалеет денег на наше предприятие.
– Да, он у меня такой! – продемонстрировала она перед Ильёй свою преданность мужу.
Затем они вернулись в предбанник, и Поползнев подвёл гостей к левой двери.
– За этой дверью находится наш жилой отсек. Там расположено несколько так называемых кают, нечто вроде скромных гостиничных номеров, а в конце коридора – общая кухня и кают-компания. В кают-компании мы будем обсуждать наши текущие дела и решать наши проблемы. Кстати, Арина Сергеевна, – Поползнев снова сверкнул своей улыбкой, – каюта №2 предназначена лично для вас. В каюте №3 будет обитать Илья.
– А что скрывается там? – Арина указала на правую дверь.
– Там располагается наше обслуживающее хозяйство: инструменты, склад деталей для монтажа клонотронов, мощный электрогенератор, пара холодильных установок, и… – Поползнев наморщил лоб, – и, конечно же, аппаратура для подачи и нагрева озёрной воды.