— Тёмный… — шипит тот, отступая на один шаг.
— Рад представиться, — чуть кланяюсь в причудливом средневековом реверансе, отводя одну руку за спину.
Лебедева смотрит на меня, затем на демона и теряется, не понимая ни слова.
— Твоя смерть будет усладой для владыки, — зло произносит он.
— А твоя станет посланием…. — отвечаю ему и кричу уже на языке людей. — Мара, защити девушку.
— Поняла… — шелестом доносится голос сверху.
Вампиры уже давно висели над нами, незамеченные демонами.
Они падают вниз, вставая слева и справа от Лебедевой.
Я в этот момент вступаю в рубку с предводителем демонов, который, к слову, отлично фехтует, заставляя вырывать из памяти новые и новые приёмы.
Остальная троица демонов обступает Мару, Маркуса и Оксану. Но Маркус не собирается драться, он хватает Лебедеву против её воли и уносит, свечой уходя в небо. Мара остаётся, сдерживая атаки противников. Но они не имеют и половины навыка своего лидера, поэтому вампирше удаётся их сдерживать.
Я откидываю демона от себя, проделывая обманный манёвр. В попытке сохранить своё тело без лишних вентиляционных отверстий, он вынужден отступить.
Следом за этим волна силы подхватывает и швыряет его в дом, проделывая в стене дыру.
Отступаю к Маре и ловлю зазевавшегося демона, открывшего спину, обеглавливая.
Адские гончие, закончившие пир стоят неподалёку, но не решают вмешаться. Их всё ещё отпугивает нависшая аура смерти, что исходит от проклятого плаща, который я призвал, но пока не проявил, оставляя на сладкое. Инфернальные животные рычат и беснуются, но разумом давно повелевает страх и двигающиеся на инстинктах звери чувствуют… зверя.
— Тёмный! — рычит демон, выбираясь из провала.
Сходиться на мечах я больше не планирую. Не хочется давать твари такую роскошь, как шанс победить.
Кидаю в него клинок, заставляя левитирующее оружие разогнаться до безумной скорости. Но демон успевает уклониться, хоть тот и чертит на его боку длинную борозду и вырывает пластину доспеха.
Это заставляет демона стать ещё быстрее, он летит в мою сторону. Счёт идёт на секунды, седьмая звезда истощает тело быстро, невероятно быстро. Особенно, если резерв не соответствует пропускной способности канала.
Делаю последний шаг, взываю к огню горящего дома слева. Пламя вырывается, раздуваясь, как парус на ветру. В его бушующем теле проявляется фигура феникса.
Он отрывается от земли, оставляя от дома один пепел, и раскрывает крылья, зависая в воздухе.
Демон судорожно оборачивается, смотря на скреплённую моей волей стихию и принимает решение удрать. Но мифическая птица следует за ним по пятам, перед тем, как упасть, выставляя вперёд когти.
Несколько секунд смотрю на жадный огонь. Прежде чем уменьшить феникса и отправить в полёт.
Мару теснят, но в груди демонов, что на неё насели, разгорается пламя и феникс проходит сквозь них, как нож проходит сквозь масло.
Бреду к зажаренному, но живому высшему. Замечая, как тускнеет арка разлома.
— Передай владыке, что я приду за ним. Его жизнь моя, вот уже четыреста лет.
Из последних сил окутываюсь духовными латами, хватая еле дышащего демона за нагрудник, и вызываю меч.
На высоте нескольких десятков метров, закидываю тело в разлом.
— Сегодня ты побывал в настоящем аду, ублюдок…
Глава 14Часть семьи
Я сидел на скамейке у своего дома, который за эту ночь пережил многое, и в голове не было ни единой мысли.
В предрассветных сумерках сверкали проблесковые маячки машин скорой помощи и полиции. Бродили спасатели, разбирая завалы и оказывая всевозможную помощь. Им помогали преподаватели, предоставляя списки учащихся.
Медленно поднимался жаркий диск солнца, который совсем не грел, но добавлял ощущения, что все самое плохое позади.
— Кто эти люди? — тихо спросила Лебедева, показывая на замерших по бокам Мару и Маркуса.
— Не люди, — флегматично поправил её я. — Они вампиры.
Оксана боязливо огляделась, будто после моих слов они должны были показать свою истинную натуру и разорвать девушку в клочья.
— Я была не в себе, — продолжила она. — Спасибо, что не дал мне погибнуть.
— Пожалуйста, — пожал плечами я.
— Что с теми демонами, которые поджидали нас? — задала волнующий её вопрос преподавательница.
— Мертвы, — равнодушно ответил я, потратив все эмоции.
Голова уже начала болеть, напоминая о бурном застолье накануне, и собеседник из меня был аховый.
— Они пришли не за кем-то, а за тобой, — продолжала развивать мысль Оксана. — Почему?
— Ты и сама знаешь ответ, — посмотрел на неё я. — Не правда ли?
Оксана поёжилась от моего взгляда, кутаясь в тонкое пальто.
Юбка учительницы разошлась по шву, обнажая бедро. Колготки изорваны, на коленках ссадины, как и на скуле. На голове воронье гнездо.
— Это был язык демонов? — уточнила она, отворачивая лицо и наблюдая за полуразрушенным городком.
— Да.
— Когда ты его изучил?
— В тысяча пятьсот втором до падения мира, когда демоны впервые вторглись к нам, — ответил я, наблюдая, как Оксана замерла и перестала дышать.
— Каково это было? Не понимать, что происходит.
— Это было лучшее время, пока мы не победили, в тот момент я понимал, кто враг, — немного подумав, ответил я.
— Что ты намерен делать теперь, — неожиданно спросила она, — когда вернулся?
— Защищать то, что мне дорого, как и всегда, — твёрдо сказал я.
— Я никому не расскажу, — взглянув мне в глаза, произнесла Оксана.
— Я знаю, — с благодарностью ответил я.
Встав, попрощался кивком, отправляясь в дом, где принял душ и наконец-то сменил одежду.
На первом этаже собрались все те, кто вчера чудом спасся. Желания разговаривать ни у кого не было. Они ещё не спали, устало смотря перед собой.
— Советую отдохнуть, — высказался я. — У Академии будут выходные, но всё равно, не стоит подвергать организм лишним нагрузкам.
Ответом мне послужили полупустые взгляды. Словно говорил я вовсе не с людьми, а с бездушными стенами. Силы улыбнуться нашла в себе лишь Катя, сперва махнув на прощание рукой, а затем догнав меня.
— Можно с тобой? — спросила на выходе Ваймер.
— Можно, — просто ответил я.
Михаил ждал у входа, желания доставать меч в этот день не было. В этот день я прощался со своим родным братом.
Авто вырулило между сгрудившихся машин с логотипами телевизионных компаний и выехало на тракт.
По радио вещали о небывалом по масштабам разломе. Ведущие утреннего шоу были эмоциональны, они постоянно упоминали императора, будто тот был виновен во всех бедах этого мира.
Попросив Мишу прибавить громкости, я прислушался.
— Сегодня у нас в гостях тот, кто, пожалуй, может дать хоть какой-то вменяемый ответ. В то время, когда администрация нашего императора сохраняет молчание, мы пригласили в студию ректора крупнейшей академии в стране. Стародубцев Никита Владимирович лично расскажет нам о событиях, не побоюсь этих слов — кровавой ночи.
— Добрый день, уважаемые радиоведущие, прибыл, как только смог распределить силы и урегулировать взаимодействие спасателей и правоохранителей, — спокойно поприветствовал и начал беседу ректор.
— Никита Владимирович, — начала женщина. — Я приношу семьям погибших и вам искренние соболезнования, знаю, что многие студенты — часть вашей студенческой семьи. Я говорю о тех ребятах, что получили право на обучение и спонсируются лично пресветлым родом Стародубцевых.
— Спасибо, — сухо ответил Старик.
— Сколько сегодняшней ночью потеряла империя? — сокровенно спросил мужчина ведущий, театрально понижая голос.
— Вы хотели спросить, сколько потерял я, родители этих детей и их друзья? Это не оценивается, — резко изменился голос Старика, но я видел, что он попросту бравировал своим сочувствием.
Он это умеет, поставить на место, играть эмоциями, но мне не надо видеть этого человека, чтобы понимать, что ему сейчас всё равно.
В голове свербела какая-то мысль, я пытался её поймать, но мне слабо удавалось. Сказывалось жесточайшее похмелье, истощение резерва и бессонная ночь.
— Извините, — попросил прощения ведущий. — Так сколько же?
— Потери не так велики, как могли бы быть, мы попали на место разлома первыми, спустя двадцать минут, так как находились за пределами академии, — поделился Старик. — Но убитых было бы гораздо меньше, если бы паладины империи успели вовремя.
— Вы говорите о столичной страже? Что подчиняется напрямую императору и хранит спокойствие в городе? — уточнил ведущий.
— Да, именно о них, — твёрдо ответил Старик. — Ни для кого не секрет, что земли академии не автономны, а в особенности студенческий город. Он под покровительством императора, поэтому мы в любом случае были бы бессильны перед угрозой.
— Мне кажется, сегодня вся империя увидела, что подобные законы архаичны и чреваты неоправданными потерями, — заметил ведущий. — Сколько уже длится этот спор об автономности учащихся в академии? Вторую сотню лет, если я не ошибаюсь.
— Я уже отправил прошение об отделении земель, как и родители почти сорока студентов, погибших этой ночью. Не говоря уже о персонале и разрушенных домах, парализующих наш график занятий.
Слушая речи Старика, я всё больше уверялся в том, что что-то тут не так. Слишком избирательные темы и большой акцент на автономности академии, больше чем на людских потерях.
Они ещё несколько раз затронули тему старых законов, но в основном полезного в выступлении ректора было мало. Только укоры в сторону императора. Ведущим и не надо больше, они получили настоящую сенсацию. Уверен, заголовки завтрашних газет будут пестрить провокационными тезисами.
Вопрос, зачем?
— Миша, разворачивайся, надо заехать в центр городка… — попросил я водителя.
Машина тотчас остановилась и поехала в обратном направлении, плавно развернувшись.
Катя посмотрела на меня, скрывая удивление, но ничего не сказала.