До сих пор такое мог вытворять только иномирный ликтор. Но блаженный не мог быть ликтором, каких демонов он тогда делал в нашем мире?
Мысли беспорядочно толклись в моей голове. Чтобы собрать их в кучу, я обыскал аномалию, но никого не нашел. Исчезнувший портал не был обманкой — блаженный действительно ушел через него.
С досады я шарахнул кулаком по барной стойке. Хрустальные стаканы подпрыгнули и жалобно зазвенели.
— Молодец! — с невольным восхищением сказал я.
Испуганный человек, который шнырял по аномалиям так же легко, как мышь шныряет по кладовке, вызвал во мне жгучее любопытство. Я не успокоюсь, пока не поймаю его!
— Ладно, — с усмешкой кивнул я. — Сегодня ты от меня сбежал. Но я подумаю, как тебя поймать.
Выйдя из темной аномалии я первым делом навесил на портал охранную Печать. Я не верил, что от нее будет толк, но пренебрегать не стал. С особым злорадством я вплел в Печать нити магии Льда — по моему замыслу они должны были заморозить каждого, кто коснется Печати. Особенно хорошо магия Льда работала против магов и демонов Природы. А я почти не сомневался в том, что сбежавший блаженный имеет прямое отношение к пропавшему Авессалому.
Закончив работу, я отправился к высшему демону аномалии Земли. Его логово пряталось за высоким барханом, в сырой болотистой низине. Демон был неприхотлив — он целыми днями лежал в теплой грязи и наслаждался бездельем.
Внешне демон напоминал черепаху размером со слона.
Прыгая с кочки на кочку, я подобрался к нему и вежливо постучал костяшками пальцев по твердому панцирю:
— Тук-тук! Есть кто-нибудь дома?
Демон неохотно пошевелился — словно громадный валун внезапно ожил и вознамерился выбраться из болота. Из-под панциря показалась угловатая голова с сонными желтыми глазами и устрашающим клювом.
— Это ты, ликтор? — лениво спросил демон. — Что-то случилось?
— Ага, — подтвердил я. — Сегодня в твою аномалию проник человек.
— Сочувствую ему, — вздохнул демон. — Но я его не видел. Наверное, его уже съели.
— Нет, не съели, — возразил я. — Он оказался достаточно ловким, чтобы добраться до темной аномалии и спрятаться в ней.
— Вот как? — без особого интереса поддержал беседу демон.
— Именно, — кивнул я. — Не думаю, что он захочет выйти обратно. Но на всякий случай поставь охрану возле портала.
— Мои демоны не любят этот портал, — пожаловался высший демон. — Они его боятся.
— Сочувствую, — усмехнулся я. — Но мне надо, чтобы они дежурили там днем и ночью. Отправь этих, которые похожи на шакалов — они прыткие и зубастые. И создай кого-нибудь с руками, чтобы могли схватить человека.
— Если он появится, мы можем его съесть? — поинтересовался демон.
— Ни в коем случае. Он нужен мне живым и способным разговаривать.
— Опять суета, — вздохнул демон. — А я так люблю лежать на солнце и думать.
— Смотри, чтобы голову не напекло, — посоветовал я. — Солнечный удар — штука неприятная.
Снова оказавшись в осеннем лесу, я с облегчением вдохнул чистый прохладный воздух. Хорошо-то как!
В высоком голубом небе плыли белые облака, похожие на ватные горы. Солнечный свет пробивался сквозь густую сосновую хвою, становясь зеленоватым и мягким. Только холодный ветер заставлял ежиться.
— Ураган, мне нужна твоя помощь, — позвал я одного из своих демонов Воздуха.
Когда-то этот демон был величественным драконом, хозяином старой аномалии. Его убил неугомонный честолюбец по имени Зигфрид, а Зигфрида убил я и забрал себе сущность демона. Вернувшись в свое поместье, я воплотил Урагана в беркута, чтобы демон мог по-прежнему наслаждаться полетами в небе. Теперь Ураган охранял мое поместье, с высоты наблюдая за окрестностями.
— Слушаю, Ник, — немедленно отозвался демон.
— Помнишь нашу аномалию Земли? Отправь сюда побольше мощных демонов. Подойдут кабаны и волки. Неплохо бы раздобыть медведя. Есть в наших лесах бесхозный медведь?
— У тебя есть Потап, — напомнил Ураган.
— Потап нужен мне в усадьбе, — возразил я. — Кроме того, за ним самим надо присматривать. Ладно, медведя искать не надо. Все равно они скоро залягут в берлоги, а какой мне толк от спящего медведя? Мне надо, чтобы демоны непрерывно охраняли портал аномалии.
— Думаешь, кто-то захочет туда пробраться? — удивился Ураган.
— Думаю, кое-кто захочет оттуда выбраться. И тогда его надо схватить.
— Понял, Ник. Демоны скоро будут.
— Вот, и отлично!
Чтобы не скучать в ожидании демонов, я починил Печать на портале. Не оставлять же аномалию нараспашку!
А потом позвонил Косте Захарову.
— Жандармы нашли что-нибудь интересное на месте пожара? — спросил я. — Чьи-нибудь останки, например?
— Нашли рояль, гриф от гитары, медную трубу и барабан, — доложил Захаров. — Больше ничего.
— А куда делся хозяин? Твои гвардейцы разыскали его?
— Ищут, но пока без толку. Учителя музыки в Холмске знают многие — он учит детей почти всех местных дворян. Но никто не видел его ни вчера, ни сегодня.
— Продолжай искать, — сказал я. — Ты передал нотную тетрадь Лабуалю?
— Только что. Сейчас еду обратно в Холмск, чтобы руководить поисками. По магофону это слишком утомительно.
— Молодец, — одобрил я. — Продолжай в том же духе, и скоро станешь генералом.
Очень хотелось прогуляться до усадьбы пешком. Поразмыслить об удивительных способностях сбежавшего блаженного. И о том, как его поймать, само собой.
Но жаль было терять время. Осенний день короток. Кира скоро вернется из своего первого полета в Столицу. Раз уж я ликтор, губернатор и вообще самый главный человек в этой части Империи — кто может помешать мне пообедать с любимой женой?
Я знал, кто может помочь мне поймать блаженного.
Иномирный ликтор.
Он замечательно умел открывать порталы в темные аномалии. Именно так он в свое время подкараулил Никифора Белецкого и убил его.
И как приманить ликтора я тоже знал. Для этого у меня в рукаве был козырь — князь Голицын, одержимый демоном Зябликом.
Я был уверен, что смогу защитить князя от иномирного ликтора. Осталось только убедить в этом Голицына.
Хрустнула сухая ветка, и из кустов появился первый демон, присланный Ураганом. Матерый волк — поджарый, с седой холкой и умным, внимательным взглядом. Из раскрытой пасти свисал длинный розовый язык — волку было жарко.
— Иди сюда, — сказал я волку.
Волк подбежал ко мне, бесшумно ступая длинными лапами. Я не сомневался, что на сухую ветку он наступил специально, чтобы предупредить меня о своем приближении.
Я потрепал волка по лобастой голове.
— Охраняй аномалию. Если кто-то появится, задержи его и пришли мне зов.
Волк моргнул, соглашаясь, и оскалил зубастую пасть в жутковатой улыбке. А я поднял Тень и шагнул в нее.
Я вышел из Тени на берегу речки Куньей. Несколько минут постоял на новом деревянном мосту, глядя, как течение разбивается о мощные опоры моста и закручивается крохотными водоворотами.
История с Авессаломом становилась все интереснее. Когда я взялся отыскать пропавшего демона, то и подумать не мог, что след приведет меня в темную аномалию. Как это вообще получилось?
— Умник, что скажешь? — спросил я демона-менталиста. — Может, этот Авессалом — наивысший демон, которого мы проглядели?
— Не думаю, Ник, — возразил Умник. — Ты же был в его аномалии. Обычная аномалия Природы, ничего необычного.
— Ничего необычного, — повторил я. — Кроме той здоровенной яблони. Ладно, разберемся!
Алена Ивановна хлопотала на кухне. Умопомрачительно пахло жареным мясом и тушеными овощами. Желудок жалобно заурчал — с утра у меня во рту не было ни крошки.
— Что у нас на обед, Алена Ивановна? — спросил я Достоевскую.
— Говядина, запеченная под французским соусом и тертым сыром и тушеные баклажаны со сладким перцем.
— Вкуснотища!
— Все уже готово, Никита Васильевич. Хотите пообедать прямо сейчас?
— Нет, — улыбнулся я. — Подожду Киру. Алена Ивановна, сварите мне пока чашку кофе покрепче. У вас замечательно получается.
Пока Алена Ивановна засыпала в джезву молотый кофе, я спросил:
— Как вы думаете, Видящие маги способны разглядеть сущности демонов?
— Не знаю, Никита Васильевич, — растерянно улыбнулась Достоевская. — Об этом вам лучше поговорить с моим бывшим квартирантом.
Она имела в виду Родиона Романовича — Видящего мага с очень неуравновешенным характером.
— Так и сделаю, — кивнул я, принимая из рук Достоевской чашку с крепким кофе.
Сделал глоток и даже зажмурился от удовольствия.
— Спасибо, Алена Ивановна, очень вкусно! Не знаете, Степа в лаборатории?
— Да, — кивнула Достоевская. — Заперся там с какой-то обгоревшей тетрадкой.
— Я загляну к нему, — улыбнулся я.
В дверь лаборатории мне пришлось стучать минут пять, не меньше. Когда Степан, наконец, открыл дверь, вид у него был взъерошенный и растерянный.
— Никита, где ты раздобыл эту тетрадь? — сразу же накинулся он на меня.
— Мужественно спас на пожаре, — улыбнулся я. — А что?
— Эта музыка! В ней есть что-то таинственное и магическое. Вот, послушай!
Ловким движением фокусника Степа извлек из кармана губную гармошку.
— Ты разбираешься в музыке? — удивился я.
— Не очень, — признал Степа. — Но это не важно. Слушай!
Степан поднес гармошку к губам и извлек из нее несколько визгливых звуков. За стеной лаборатории тут же раздался недовольный звериный рык.
— Что это? — нахмурился я.
— Это Потап, — отмахнулся Степа. — Целыми днями спит в своем погребе. Не обращай внимания.
Он снова дунул в губную гармошку. Послышалась заунывная трель, и рычание за стеной стало громче.
— Степа, не буди в Потапе зверя, — сказал я. — Музицируй подальше от его погреба.
— Точно! — просиял Лабуаль. — В доме ведь есть пианино? Как я мог про него забыть?
Старое пианино, действительно, стояло в гостиной на первом этаже. Оно осталось еще с тех древних времен, когда мама играла на нем детские песенки для нас с братом.