Комната была небольшой и узкой. Этакий пенал. На маленьком окне болтались застиранные занавески. Кровать стояла в дальнем конце комнаты, перед ней имелся стол, откидной, прикрученный к стене. И один стул. Но было чисто и постельное белье, пусть и видавшее виды, было свежим. Задвинув массивный запор на двери, который мог бы сделать честь крепостным воротам, Феара стянула балахон и бросила его на спинку стула.
«Значит, все-таки… – подумала женщина, присев на кровать. – Все-таки это на самом деле».
Она реально уехала из Кеонараса. Она сейчас может лечь спать и проснуться тогда, когда посчитает нужным, а не от гнусавого завывания трубы. Феара зачем-то посмотрела на свои руки, лежащие на коленях. На запястье правой руки имелся след… От брачного браслета. Когда все случилось, золото расплавилось и оставило ожог. Женщина невесело усмехнулась.
Она потерла лоб. А потом рука снова опустилась на шею. У нее уже выработалась привычка теребить ошейник, когда задумывалась. Но пальцы опять коснулись шеи. Феара замерла, нахмурилась.
«Уже не хватает, что ли?»
Зацепившись носком за каблук, она стянула один сапог, а потом другой. И с наслаждением растянулась на кровати, сложив руки на животе. И пришедшая в этот момент мысль была несколько неожиданной. Точнее не мысль, а ощущение. Ей вдруг стала внушать отвращение одежда, которая была на ней надета.
«Что, хочется праздника? – скривилась женщина. – Может еще и мужика надо, а?»
В Кеонарасе к ней не единожды подкатывали. С женщинами в крепости было крайне туго, а сбросить стресс требовалось остро. Другие женщины, в конце концов, сдавались, они тоже постоянно ходили по краю, поэтому и им это требовалось. Феара же… Будто ей отключили. Вырезали что-то. Никакого не то, что желания, даже малейшего, хотя бы намека…
Женщина прикрыла глаза. Привычно прогнала мысли. И неожиданно ей вспомнился выпускной. Бальный зал Академии. Сверкающие люстры, нарядные выпускники. На губах Феары появилась горькая усмешка. Кто мог тогда предположить, что она, одна из лучших боевых магов своего года, окажется в захудалом постоялом дворе, с отметиной на шее…
Всплывшее лицо почти мужа она отбросила, буквально выбила из головы. Надо же… А казалось, что уже отгорело. Поросло травой.
«Надо поставить точку» – пришла ей мысль, перед тем, как Феара заснула.
И снова вся семья Тайфолов наконец-то собралась за одним столом. В последний раз Аринэль видел всех здесь… Дайте подумать… Еще до битвы, да. И Аринэль с некоторым удивлением ощутил, что испытывает ностальгию. Вот реально стало так хорошо на душе!
– Всем доброе утро! – с улыбкой произнес он.
Так получилось, что он пришел последним. Парень сел… И буквально окунулся в царившую за столом светлую, благодушную атмосферу.
А ведь сколько они пережили. Многих из присутствующих… Могло тут вообще не быть.
«Да, например, меня»
– Ари, как ты себя чувствуешь? – мама эльфа, как всегда волнуется.
– Почти идеально, мам, – ответил с улыбкой Аринэль. – Было до того, как сюда пришел. А теперь…
Парень оглядел присутствующих. На нем скрестились вопросительные взгляды. А один взор, от сидящей рядом с Грегом Мелики Гростайр, был настороженный.
– Теперь и вовсе все отлично! – усмехнулся Аринэль. – Я очень рад вас всех видеть!
Анти, которая так и не пересела напротив, на прежнее свое место, а находилась рядом, накрыла его руку своей ладошкой. На лицах окружающих появились улыбки. Мама Вайлири и вовсе цвела, ее глаза прямо-таки лучились. Грег, только обозначив улыбку, кивнул в ответ. Мелика глядела с некоторым удивлением и… интересом? Отец, слегка склонив голову, рассматривал младшего сына каким-то таким изучающим взглядом, словно впервые видел.
Аринэль вместе с Грегом прошли вслед за отцом в его кабинет. Точнее, в его новый кабинет. И это было очень заметно, что новый. Само собой он, а точнее, оригинальный Аринэль бывал в старом кабинете. Так вот в этом было бедновато с обстановкой. Да ее практически не было. Стол да несколько стульев. Было такое ощущение, что отец рассматривает это помещение, как временное.
Грег присел на стул, стоящий возле окна. Батя прошел к столу, сел и положил руку на столешницу. И испытующе, с прищуром, посмотрел на сына, севшего напротив, опять тем же взглядом, что в и трапезной.
– Ты подумал? – спросил Бран.
– Да, – Аринэль иронично усмехнулся. – У меня было время поразмыслить.
Парень сделал паузу. Грег и старший Тайфол терпеливо смотрели на младшего. С улицы, через приоткрытое окно доносились голоса, металлический стук. Ветер слегка шевелил занавески.
– Я не думаю, что это так остро необходимо, – произнес Аринэль.
Бран на ответ сына выдохнул.
– Знаешь, не надо в этом брать пример с меня, – произнес он. – Поверь, этим ты сможешь значительно облегчить себе жизнь. В академии… Там будет очень много тех, у кого много возможностей и мало совести.
– Ари, я тоже предполагал, что справлюсь, – негромко произнес Грег.
Отец сделал жест в сторону старшего сына, предлагая прислушаться ск его словам.
– Академия – это место, где учатся дети очень знатных родителей, – продолжил Бран.
– И какое им дело до барона с пограничья? – приподнял бровь Аринэль.
– Был бы ты просто бароном, Ари… – Бран снова вздохнул. – Но ты же одаренный. И тут твое происхождение играет, наоборот, против тебя. Ты будешь выглядеть, как легкий приз, ресурс, который можно привлечь, причем без особых усилий. Но дело твое.
Парень посмотрел на отца.
– Если это так важно, – медленно произнес он. – То… почему мое мнение спрашивается?
Старший Тайфол посмотрел остро, прищурившись. Пауза затягивалась, а мужчина все смотрел на сына. А потом откинулся на спинку стула.
– И этим получить имеющего на тебя зуб мага? – произнес он сухим голосом.
Его губы дрогнули то ли в усмешке, то ли в оскале.
– Привыкай, Ари, – сказал Бран. – Теперь твое мнение будут спрашивать постоянно. И отвечать за свои слова придется тоже тебе.
Честно говоря, Аринэль поначалу было… ну, он как бы и так не стремился переложить на кого-то свои проблемы. А потом он вспомнил, что ему вообще-то тринадцать.
– А что там, в академии, – произнес он. – Как мне себя следует вести?
Ожидая мастера, Аринэль рассматривал плавающие в большой стеклянной банке те самые нити, которые использовались для восстановления его каналов. Белесые пушистые штуки, в форме, собственно, нитей. Самый фокус был в том (исходя из объяснений целителей), что эти штуки были, как бы это сказать… что-то вроде искусственно сделанных паразитов. Если кому-то интересно узнать подробнее, то можно спросить у мастера Шенфаруса, тот закатит длинную лекцию о возникновении одаренных, что в теле разумного, на самом деле, полно паразитов, что наличие каналов, по сути, есть результат симбиоза какого-то энергетического существа и разумных. В общем, если хочется себя контузить кучей терминов, исторических фактов и тому подобное, то прямым ходом к мастеру, он всегда рад свободным ушам.
Нити слегка подергивались в жидкости. Если приблизить к ним руку, то они постепенно приближались к стенке, собираясь в клубок. Аринэль представил, что эти штуки теперь в его теле и его слегка передернуло.
Комната уже походила на кабинет Цевитоса в Брайбо. По стенам были прикручены полки, на которых стояли разнообразные флаконы. Тот самый стол (прозекторский!), на котором, собственно, Аринэля и привязывали во время операции. Парень рефлекторно потер грудь, вспоминая, как ремни впивались в тело. У окна стоял большой, а точнее длинный стол, заваленный книгами и бумагами. Стул у мастера был забавный, на колесах. Реально, небольшие такие, с ладонь диаметром, железные колеса со спицами. На этом стуле можно было кататься вдоль стола.
– А, ты уже пришел, – произнес мастер, входя в комнату.
Как обычно. Интересно, это такая профдеформация у целителей, не здороваться? Или какой-то обычай?
– Добрый день, мастер, – сказал Аринэль.
Цевитос в ответ покрутил кистью. Ну, и то хлеб.
– Раздевайся пока, – сказал мастер. – Я сейчас.
Он дошел до стола, сел на стул и придвинул к себе какие-то бумаги. Аринэль встал и принялся расстегивать рубашку.
– А мастера Шенфаруса сегодня не будет? – спросил парень.
– Он отбыл в империю, – ответил Цевитос. – Впрочем, тебе не придется скучать в обществе старика.
Аринэль поднял бровь. А целитель дописал что-то, положил лист в один из ящиков стоящей на столе… как это… Этажерка? Секретер? И повернулся к Аринэлю. Тот уже снял рубашку, кинув ее на стул и взялся за штаны. Тут в дверь постучали.
– Молодежь, – вздохнул Цевитос, сокрушенно покачав головой.
Дверь открылась. И Аринэль слегка удивился. Одна за другой в комнату стали входить молодые девушки. Первой шла несколько… крупная. В смысле излишне крепкая. Тьфу! В общем, не тростинка, крепкая такая дама! На ней были серые брюки, из плотной ткани (джинсы чем-то напоминали), явно мужская, линялая или скорее выгоревшая на солнце синяя рубашка, с закатанными до локтей рукавами и заправленная в брюки. Темно, очень темно русые волосы до плеч, причем явно не в прическе, а просто подрезанные (поверьте человеку, которого заставляли ровно подрезать челку старшие сестры!). Несколько тяжелый для женщины подбородок, губы сжаты в линию, нос хоть и довольно крупный, но не рубильник. И при этом высокие скулы и большие глаза. У этой дамы был какой-то свой шарм, своеобразный, не простая «няшность», а что-то вроде холодной уверенной усмешки. Взгляд серых глаз был внимателен и серьезен.
Вслед за первой дамой, вошла вторая. Полная ее противоположность. Во-первых, она была в платье, причем подол по местным меркам был довольно короткий, до колен. Светло-бежевая ткань обтягивала весьма аппетитную фигурку… Правда, никаких декольте (которые прям напрашивались) все под горло. Сверху платья имелось что-то среднее между накидкой и пиджаком. А еще эта дама была блондинкой! Длинн