Потери страшные. Один из двух командиров убит. О простых бойцах и говорить нечего — мы потеряли почти что всех.
Уничтожены все защитные артефакты. Полностью истощён боезапас БТР. Да и боеприпасы для пехотинцев на исходе.
Лучезар прав — ещё один бой нам точно не выиграть. Можно считать огромной удачей то, что нам удалось отразить атаку спецназа.
— Так что ты хотел рассказать? — спросил я.
— Начну с того, что Громовержцы захватили тот заводик, про который мы говорили. Наши, э-э, добровольцы смогли достать грузовики и вывезли кучу добра. Их атаковали по дороге в московское княжество, одну машину сожгли вместе с добычей. Но большую часть удалось вывезти.
— Хорошо, — сказал я. — Это всё?
— Нет, конечно! Здесь такое творилось, ваше благородие! — голос Годимира звенел от радости и возбуждения. — Основные силы Громовержцев пошли на поместье Бехтеевых. А добровольцы разделились на группы и отправились кошмарить конторы графа в городе.
Мне не понравилось, что так называемые добровольцы ослушались моего приказа и полезли на рязанские улицы. Но они люди Влада. И, конечно, подчинялись в первую очередь ему. Вполне возможно, что князь отдал им какой-то свой приказ.
— Давай без подробностей, — вздохнув, сказал я. — Каков результат?
— Наёмники прорвали оборону поместья! Они вошли на территорию и захватили несколько зданий. Главное имение не взяли ещё, но долбят по нему из пушек.
— Надо же. Бой до сих пор идёт?
— Ну такой, вялый. Громовержцы окопались как следует, их даже с магами выбить не смогли. А добровольцы захватили несколько контор, взяли в плен гражданских и отступили. Теперь тоже к поместью идут.
— Прекрасно. Держи меня в курсе, — сказал я. — До связи.
Отключив телевокс, я прикрыл глаза и откинулся на стуле. В то же мгновение отключился и каким-то глубинным усилием воли заставил себя проснуться и встать.
Да, мы одержали победу. И теперь, как я говорил агенту Шилову, самое время для переговоров. Позиция у меня достаточно сильная, и сильнее точно не будет.
Проблема только в том, что граф Бехтеев наверняка это тоже понимает. Я использовал максимум своих возможностей. Если война продолжится, то дальше род Терновских будет терпеть одно поражение за другим.
Без поддержки от Влада или других союзников, которых нет, на длинной дистанции я неизбежно проиграю. У меня больше нет ни сил, ни финансов, которые можно было бы использовать.
Есть, конечно, кое-какие резервы. Например, отправиться к Искре и попросить очередное семечко, чтобы продать его Чёрным орлам. Возможно, мать-берегиня согласится, хотя собиралась выдавать новое семя не чаще, чем раз в месяц.
Может, мне удастся набрать новых солдат из жителей Дальнегранска. Но не факт, что добровольцев будет много, учитывая уровень потерь. Если только пообещать солидную компенсацию семьям за гибель солдата. Но опять же, где взять деньги?
Можно было попросить в долг у Влада или взять ссуду в банке. Только это риск, да и выплачивать долги мне не очень хотелось. И без того уже имелись финансовые обязательства — облагородить портальную площадь и запустить портал.
Кстати, о портале. Мы сможем держать его отключённым ещё неделю или около того, не больше. Российская корона ждёт поставок самоцветов, я не имею права их прерывать. А срок очередной отправки как раз приближается.
Империя не потерпит, чтобы родовые войны ударили по её казне. Реагировать будет жёстко.
Одним словом, для меня сейчас идеальный момент, чтобы заключить перемирие. А лучше полноценный мир, то есть завершить войну.
Вопрос лишь в том, захочет ли Бехтеев продолжать? Он тоже понёс потери, в том числе репутационные. И если война продолжится, то понесёт ещё.
Его рязанское поместье под угрозой полного захвата. Кто бы мог подумать, что наёмники смогут прорваться на территорию и даже закрепиться? Чтобы выбить их, графу надо будет перебросить силы из Старосибирска, а затем опять атаковать меня, чтобы нанести окончательное поражение.
Он может это сделать. Но заплатит немалую цену. И даже если я в итоге признаю себя проигравшим, взять с меня особо будет нечего. То есть Бехтеев сможет объявить себя победителем, но в итоге останется у разбитого корыта — с потрёпанной гвардией и давшей трещину экономикой.
Надеюсь, что он это понимает и пойдёт на компромисс.
Я вышел из кабинета и направился к Петру. Тот не спал, и когда я зашёл, отжимался от пола, одетый в одни штаны.
— Доброе утро, — сказал я и упал на стул в углу.
Бехтеев-младший сделал ещё несколько повторов и потом встал. Я обратил внимание, что на груди у него, как и на лице, есть несколько шрамов от шпаги.
— Доброе? — переведя дыхание, спросил он. — Выглядишь паршиво, Эспер.
— Это не моя кровь. По большей части, по крайней мере.
Пётр ничего не ответил. Подошёл к раковине, активировал родниковый кристалл и умылся. Наполнив стакан, протянул мне.
— Я бы предложил, что покрепче, но у меня здесь только вода.
— Я не пью алкоголь. Спасибо, — я жадно опустошил стакан.
Оказывается, меня мучила жажда. Да и голод вдруг проснулся, не говоря уже об усталости и желании поспать.
— Ночью я слышал звуки боя. Полагаю, вы одержали победу? — мрачновато спросил Пётр, накидывая на голый торс рубашку.
— Да. Ваш спецназ разбит.
Бехтеев молча застегнул пуговицы, а потом сел на кровать и спросил:
— Чего ты хочешь?
— Переговоров.
— Не ты ли говорил, что род Терновских пойдёт до конца? — Пётр не упустил возможности меня уколоть.
— Говорил. Это и есть конец. Если война продолжится, обоим нашим родам будет только хуже.
— Прости за откровенность, но у нашего рода запас прочности гораздо больше.
— Это так, — кивнул я. — Но вы потеряли уже двести человек простых гвардейцев и элитный отряд. Не говоря уже о магах, технике и алхимическом заводе.
— Вы захватили «Беорит»⁈ — вскинув брови, воскликнул Пётр.
— Да. А ещё мои наёмники вторглись на земли вашего рязанского имения. И так просто не уйдут. Кроме того, в большой России ко мне присоединились добровольцы из московского княжества.
Я внимательно посмотрел Петру в глаза, чтобы он понял, кто такие эти добровольцы. Догадаться, конечно, было несложно.
— Одним словом, я могу воевать дальше. Но не хочу. Думаю, мы нанесли друг другу достаточно урона для того, чтобы найти компромисс. Князь Молотов не сможет вас ни в чём обвинить.
Бехтеев мрачно вздохнул и потёр колено. Посмотрев на меня, сказал:
— Принимать решение будет мой отец.
— Само собой. Но ты ведь говорил, что можешь повлиять на него. Если считаешь, что нам не следует дальше воевать, просто попроси его со мной встретиться.
Помедлив, Пётр кивнул.
— Хорошо. Можешь передать моему отцу, что я по доброй воле прошу его провести переговоры.
— Спасибо, — сказал я и встал. — Надеюсь, скоро всё закончится.
Я ненадолго вышел на улицу, чтобы взглянуть, как солдаты расправляются с последствиями. С удовлетворением заметил, что на помощь им пришли полиция и санитарная служба города.
Ко мне подошёл Лучезар. Раненая рука висела на перевязи, но в целом капитан моей гвардии выглядел довольно бодро.
— Разрешите доложить, ваше благородие? — козырнул он.
— Слушаю.
— Из наших выжило двенадцать человек. Трое тяжело ранены, вряд ли вернутся в строй.
— То есть, как ты и сказал, вместе с тобой в гвардии осталось десять бойцов, — сказал я.
— Так точно, — угрюмо кивнул Зар. — Если позволите, нам надо срочно восполнить силы. Или вы уверены, что на этом всё закончится?
— Уверенности нет, — мотнул головой я. — Как закончишь здесь, отправляйся к Сергею Рылину…
— Так он здесь. Точнее, вон там, возле домов.
Я пригляделся и увидел, что на окраинах собралась толпа зевак. Несколько конных городовых не давали им подойти ближе к полю боя. Сергей действительно был там и что-то объяснял горожанам.
— В общем, скажи, что нам требуются новобранцы. Может, кто-нибудь из полицейских захочет вступить. Простым мужикам тоже будем рады. Можешь намекнуть, что война, скорее всего, закончится.
— Понял, ваше благородие. Разрешите продолжить доклад?
Я кивнул.
— Из спецотряда противника трое остались в живых. Двоим удалось уйти, одного задержали. Это их командир, майор Нагорный.
— Правда? Обращайтесь с ним достойно. Передайте, что я огорчён его решением использовать безоружных пленников. И что я был о нём лучшего мнения.
— Так точно, — ответил Лучезар. — Мы захватили много оружия, в том числе снайперскую маговинтовку, два автоматических гранатомёта, пулемёт и автоматы новейшей модели. Ну, плюс броня, амулеты, и разное по мелочи. Но главное — машина спецназа.
— Машина? — переспросил я.
— Да это не просто машина, артефакт на колёсах. Там столько всего напихано, я даже разбираться не стал. Судя по всему, враги приехали на двух автомобилях, но выжившие укатили на одном. Горожане говорят, один из них был ранен, второй на себе его тащил.
— Понятно. Что ж, такой автомобиль нам пригодится. Если получится оставить его себе… Это всё, Лучезар?
— Вроде бы, ваше благородие.
— Хорошо, — сказал я и, подумав, добавил: — Отправь Бориса к Милославе. Скажи, что я доверяю ей написать заметку о нашей победе. Пусть типография выпустит очередной номер «Дальнегранского глашатая». А ещё попроси Рылина, пусть он организует мне встречу с горожанами. Я тоже хочу произнести перед ними речь.
— Будет сделано, господин, — Лучезар приложил руку к козырьку и отправился выполнять поручения.
Я вернулся в дом. Чувствовалось, как здесь стало пусто без Добрана. Домовой ведь не просто помогал наводить чистоту и уют. Он поддерживал особую магическую ауру, которая восполняла силы и в целом благотворно влияла на психику.
Я всю жизнь прожил рядом с Добранычем и только теперь осознал, как же хорошо было с ним и как плохо теперь без него.
К счастью, уничтожить домового не так просто. Он был изгнан лишь временно и обязательно вернётся. Слишком крепка его связь с нашей семьё