— Всё, включились. Теперь вот, у пассажира рычаг. Целишься и стреляешь. Семён, покажи его благородию.
— Погоди, Семён, я сам! — загорелся я. — Ну-ка, давай поменяемся местами.
Мы с гвардейцем поменялись местами. Мама, отодвинулась от гвардейца чуть дальше, а я прыгнул на переднее сиденье и схватился за рычаг.
Пошевелил им туда-сюда и увидел, как впереди на дороге пляшет красная точка. Вроде лазерного целеуказателя, только магический.
Офигеть, как в компьютерной игре. Даже в моём мире, с учётом развития технологий, не у каждой армии мира были подобные штуки.
Впрочем, дело здесь не в технологиях, а в магии. Я чувствовал, что джойстик в моей руке и орудия на крыше являются связанными артефактами.
— Это сейчас пулемёт работает. А можем и гранатомёт включить, — сказал водитель.
— Погоди, сначала с пулемётом разберусь. Вон как раз желающий продемонстрировать, как он работает.
На краю дороги показался зверодух в обличье матёрого волка. Недолго думая, я навёл на него красную точку и зажал гашетку.
Прогрохотала короткая очередь. Пули прошили тело зверодуха насквозь, он обратился птицей и скрылся и в лесу. Убить его не получилось — понятное дело, пули свинцовые, нечисти вреда почти не наносят.
Но против людей эта машина — великолепный инструмент убийства. Даже странно, что спецназовцы не потащили их на штурм. Ведь, как мне сказали, они приехали на двух таких.
Не захотели рисковать дорогим транспортом? Они ведь не знали наверняка, что у нас есть.
Что ж, так даже к лучшему. Спасибо бехтеевцам за такой подарок.
Теперь не отдам…
До Пихтогорска мы добрались за шесть часов, почти без приключений. Кузов машины был покрыт мощной рунописью, отгоняющей нечисть. Один раз на нас пытался накинуться леший, но получил из пулемёта в морду и передумал.
В Пихтогорске не было ратников Обережного корпуса — тоннель под куполом охраняли гвардейцы смоленского князя. Именно он был протектором города. Гвардейцы запретили нам въезжать в город на военной машине, так что пришлось оставить её на парковке у тоннеля.
Хорошо хоть, под куполом, а не снаружи.
— А вы, наверное, человек барона Терновского? — полюбопытствовал немолодой усатый гвардеец.
— Не совсем, — ответил я. — А почему вы спрашиваете?
— Интересно просто. Пару дней назад крутые вояки на двух таких машинах в Дальнегранск поехали. Вчера рано утром только одна вернулася. А тута вы. Выходит, победил ваш барон, али как?
— В той битве победил, — кивнул я. — Кстати, барон Терновский — это я. Подскажите, где здесь гостиница «Золотой лебедь»?
— Вы? — мужчина выпучил глаза. — Ох, простите, ваше благородие. Не думал я, что вы так молоды… Гостишка тама, на центральной улице. Вызвать вам извозчика?
— Только если подадут карету, — ответила вместо меня мама.
— Конечно, госпожа, организуем! — поклонился гвардеец.
Потом он шагнул ближе ко мне и вполголоса произнёс:
— Князь смоленский, Илья Романович, передаёт своё уважение. Он говорит, что впечатлён вашими военными успехами, и что в нашем городе вы можете чувствовать себя в безопасности.
— Передайте князю, что барон Терновский благодарит его за приятные слова и всегда рад добрым друзьям.
Гвардеец кивнул и побежал искать для нас карету.
Как любопытно. Когда смоленский князь успел узнать, что я прибываю в Пихтогорск? У него что, есть шпионы среди людей Бехтеева?
Не удивлюсь, конечно, если так и есть. У каждого князя есть тайная служба и свои доносчики в других родах. Только непонятно, чем смоленского князя заинтересовали Бехтеевы?
И чем его заинтересовал я?
Военные успехи, как же. Может, я и не проиграл ни одной из двух битв, но и триумфом эти победы не назовёшь.
Впрочем, князь наверняка узнал, кто на самом деле продал ему берегиню и благодарен в том числе за это. Может, он рассчитывает, что я продам ему ещё одно семя в обход Чёрного орла?
Ладно, не буду забивать голову. Пока что мне всего лишь передали вежливый кивок, не более того. Если Смоленск действительно как-то заинтересован во мне, то я об этом узнаю.
Когда мы добрались до гостиницы, было чуть больше четырёх часов вечера. До встречи с Бехтеевым — почти три часа. Мы успели перекусить и немного прогуляться по парку, расположенному под окнами «Лебедя».
Граф тоже прибыл раньше, спустя полтора часа после нас. Нам об этом сообщил служащий гостиницы. Он нашёл нас с самой в беседке у пруда, в котором плавали, конечно же, лебеди.
— Ваше благородие, — поклонился мужчина. — Игорь Алексеевич передал, что готов начать встречу раньше, если вы готовы.
— Конечно, — сказал я. — Ведите.
С помощью магической платформы — аналог лифта в этом мире — мы поднялись на последний, четырнадцатый этаж гостиницы.
К слову, «Золотой лебедь» был вторым самым высоким зданием в Сибири. Первым была тоже гостиница, только в Старосибирске. Принадлежала она, кстати, барону Левину.
Он следующий, с кем я желаю провести переговоры… Надо обязательно вытянуть из Андрея, как замешаны Блэкспиры во всём этом деле. Клубок интриг здесь очень сложный, и даже война Москвы и Рязани может быть лишь одной из его ниточек.
Не знаю, почему я вдруг об этом подумал. Но почему-то мне показалось, что всё может быть ещё таинственнее и серьёзнее, чем кажется.
На этаже нас встретили гвардейцы Бехтеева. Нас не стали обыскивать или что-то подобное. Наоборот, вежливо поздоровались и предложили пройти в номер. Только попросили, чтобы наша охрана осталась в коридоре снаружи.
— Ты готова? — спросил я у мамы, когда мы подошли к золочёным дверям княжеского номера.
— Конечно, ваше благородие, — улыбнулась она.
— Тогда идём, — сказал я и распахнул перед ней двери.
Номер был поистине роскошным. Резная мебель из дорогого дерева, хрусталь и бархат повсюду.
— Добро пожаловать, — поклонился ожидающий нас слуга. — Желаете что-нибудь выпить?
— Кофе, — ответил я.
— Мне только воды, — сказала мама. — Минеральной, пожалуйста.
— Как будет угодно.
— А где же граф? — спросил я.
— Он просит вас немного подождать. Располагайтесь, — безупречно вежливым тоном сказал слуга и вышел на кухню.
Мы с матерью переглянулись. Она наклонилась ко мне и прошептала:
— Иди погуляй где-нибудь. Я пока займу его сиятельство беседой.
Я молча кивнул и направился в коридор.
Уверен, что Бехтеев специально позвал нас и теперь заставил подождать «несколько минут». Которые вполне могут растянуться на полчаса.
Такой способ изначально захватить лидерство на переговорах. Ведь кого ждут — тот и главный.
Что ж, в эту игру можно играть вдвоём. Оскорблять графа долгим ожиданием я не собираюсь, но и сидеть, как покорный студент — тоже. Тем более что у меня есть козырь в виде мамы. Она действительно найдёт, о чём поболтать с Игорем Алексеевичем, и он даже не расстроится, если я задержусь.
Я спустился в фойе гостиницы, где заказал себе облепиховый морс. Не спеша, выпил его, наблюдая за постояльцами. Деловые люди, в основном, представители различных родов и коммерсанты-простолюдины.
Допив морс, я поправил перед зеркалом новый костюм и вернулся на четырнадцатый этаж.
— А вот и мой сын-барон, — обворожительно улыбнулась мама, когда я зашёл в номер.
Удивительно, как она могла так искренне улыбаться рядом с графом Бехтеевым. Глядя на него, скорее хотелось кричать от ужаса.
Игорь Алексеевич был стар. Гораздо старше, чем я решил, услышав его голос через телевокс. Его лицо и шея были покрыты шелушащимися пятнами псориаза, отчего он выглядел похожим на высохшую мумию. В довершение всего, граф Бехтеев сидел на инвалидной коляске, и левая нога у него отсутствовала по колено.
Не похоже, будто Игорь потерял конечность в бою. Скорее, у него диабет или другая болезнь.
Интересно, сколько ему лет? В этом мире сахарный диабет легко лечится. При условии, что пациенту не больше ста-ста двадцати лет.
— Ваше сиятельство, — кивнул я. — Простите, что заставил ждать.
— Ничего страшного, — ответил граф.
А вот голос у него оказался тем же, что я слышал через вокс. Возникал диссонанс между столь крепким и глубоким голосом и столь бессильным телом.
— Мы с госпожой Есенией прекрасно поболтали, — продолжил Бехтеев. — Ваш кофе, кстати, уже остыл.
Интересный посыл. Вроде бы и «ничего страшного», но в то же время «ваш кофе остыл». То есть намекает, что я всё-таки задержался. Судя по тону, ему это не слишком понравилось.
Впрочем, претензия несерьёзная. Видно, что мама и правда сумела увлечь Бехтеева разговором.
Ох, непросто ей пришлось. Тяжело не обращать внимания на жутковатую внешность графа, которая напоминает о неизбежности смерти. А мама смотрит на него так, будто почти влюбилась.
Не зря я взял её с собой. Уродливому старику особенно приятно внимание прелестной дамы. Можно быть уверенным, что она уже настроила его на дружелюбный лад. Пусть внешне он этого и не покажет.
— Должен сказать, ваша матушка невероятно красивая и образованная женщина, — добавил Игорь.
— Не смущайте, ваше сиятельство, — кокетливо ответила мама.
— Вам не к лицу ложная скромность, — Бехтеев приподнял уголки губ.
— Спасибо, граф, — сказал я. — Рад слышать, что вы нашли общий язык.
— Да, невероятно жаль, что столь прекрасная дама лишилась титула княгини. Вам стоит блистать в большой России, дорогая Есения, а не прозябать в Дальнегранске.
— Так сложились обстоятельства, — невозмутимо ответила мама. — Но я уверена, что мой сын возвысит род Терновских. Чтобы, как вы и я сказали, я могла блистать.
— Хм. Любая мать уверена в своём ребёнке, не так ли?
— Разве я ребёнок? — усмехнулся я. — И разве я не доказал, что способен возвысить род и защитить его от врагов?
— Вы очень способный молодой человек, нельзя отрицать, — посмотрел на меня граф. — Что ж, раз мы коснулись темы вражды, не перейти ли нам к главному?