иком.
Повисло неловкое молчание. Агентам явно было больше нечего сказать, поэтому Дмитрий удовлетворённо кивнул:
— Всего доброго, господа. Солдаты, откройте дверь как положено, будьте добры.
— Есть, господин.
Два гвардейца повесили автоматы на плечо и подняли стеллаж. Дверь открылась сама собой, повиснув на одной петле.
Лихачёв кивнул всем на прощание. Посмотрел на меня и мотнул головой, мол, пошли.
Отказываться смысла не было. Окружённый гвардейцами, я молча последовал в коридор. Не удержался и напоследок сказал агентам:
— Прощайте, господа. Видите, я же говорил — надо было дождаться представителей моего брата.
— Ты ещё ответишь, — негромко процедил старший.
— Посмотрим.
— Эспер Александрович! — воскликнул Дмитрий. — Нам не стоит задерживаться.
Я понимал, что это действительно так. Чем раньше мы уедем, тем лучше. Не исключено, что скоро сюда может прибыть имперская стража. Спорить с ними может оказаться гораздо сложнее, чем с Чёрным орлом.
Когда мы начали спускаться по лестнице, я поравнялся с Лихачёвым и сказал:
— Спасибо, Дмитрий Афанасьевич.
Тот посмотрел на меня и поправил очки:
— Вы устроили брату серьёзные проблемы, ваше благородие. Скажете спасибо ему. Если он станет слушать.
— Мы правда едем в поместье?
— В поместье? Нет. Мы отправляемся в Москву, — сказал Дмитрий, устремив взгляд перед собой. — При всей моей личной симпатии, Эспер, вы по-прежнему изгой. Вам запрещено приближаться к поместью Тарковских.
На это мне было нечего ответить. Стало донельзя обидно. Ведь, если честно, я уже представил, как увижу родные владения, как вдохну запах отчего дома и коснусь тех стен, в которых вырос.
На сердце стало тяжело. С этой тяжестью я сел в машину рядом с Дмитрием, и мы поехали к порталу.
— Подождите, а мой конь? — встрепенулся я.
— Его заберёт гвардеец, — ответил поверенный. — Пока у нас есть пять минут, расскажите, как ваши дела, Эспер. Как госпожа Есения и госпожа Белослава?
— Всё в порядке, — сказал я. — Мама занимается хозяйством, Белослава учится косметической алхимии.
— У неё всегда был талант к ремесленной магии.
— Да, это так…
Мы поболтали о всяких пустяках, а потом проехали через портал и очутились в Москве. Погода здесь стояла не лучшая — шёл мелкий дождь и дул ветер, от которого даже в машине становилось зябко.
— В «Казанок», господин? — уточнил водитель.
— Да, — ответил Дмитрий.
Мне стало ещё неуютнее, чем до этого. «Золотой казан», в просторечье «Казанок», был рестораном, принадлежащим роду Тарковских — одним из трёх. Попасть туда можно было только по приглашению, и Тарковские часто использовали его для важных деловых встреч.
В такие дни ресторан закрывали и на три квартала вокруг выставляли охрану. Вот и сейчас, пока мы ехали, я заметил по пути немало машин с гербами рода и конных гвардейцев.
Владислав не хочет, чтобы кто-либо слышал нашу беседу. Это значит, она точно окажется непростой.
Впрочем, другого я и не ожидал.
— Позвольте взглянуть на документы, — сказал вдруг Дмитрий.
— Пожалуйста, — я протянул ему папку.
Лихачёв просмотрел бумаги, покивал и вернул мне папку.
— Всё оформлено, как полагается. Однако мирный договор можно оспорить, ведь Пётр Бехтеев ещё не вступил в права официально.
— Это не имеет значения, — сказал я. — После смерти отца он исполняет обязанности графа и имеет право подписывать родовые бумаги.
— Я хорошо вас обучил, Эспер Александрович, — поверенный позволил себе улыбку. — Однако в таких делах много подводных камней. Впрочем, поговорите об этом с его высочеством.
Я только кивнул и больше не стал ничего говорить.
Когда мы подъехали к ресторану, на улице стало уже темно. В основном благодаря погоде — закатное солнце скрылось за тучами, и ночь наступила раньше положенного.
В двухэтажном здании «Золотого казана» горело только одно окно на втором этаже. Я в сопровождении гвардейцев зашёл в ресторан и поднялся. Там меня проводили в отдельный небольшой зал, именуемый Круглым.
Потому что, как можно догадаться, он был круглой формы. Точно так же, как единственный стол посреди комнаты и прочие детали интерьера.
Владислав был уже здесь. Сидел за столом и пил кофе.
Удивительно. Я скорее рассчитывал увидеть его с бутылкой креплёного вина или кружкой пива, на худой конец.
— Оставьте нас наедине, — велел он, ни на кого не взглянув.
Солдаты поклонились и вышли, бесшумно закрыв за собой двери. Влад повёл рукой, и я почувствовал, как включились защитные артефакты. В том числе гасящие звук. Теперь нас никто не услышит, даже если мы начнём орать и стрелять друг в друга.
Впрочем, стрелять мне не из чего. Револьвер с единственным оставшимся патроном забрали. Негоже встречаться с князем при оружии.
Владислав поднял на меня глаза, и в них заплясало пламя Взора.
— Ты так и будешь стоять? — спросил он.
Это можно было счесть за приглашение сесть, но Влад явно имел в виду другое.
Скрипнув зубами, я коротко поклонился:
— Приветствую, княже, и благодарю за помощь.
— Благодаришь за помощь, значит, — Влад поставил чашку на блюдце и медленно встал.
Взор в его глазах разгорелся так ярко, что меня едва не ослепило. Возникло чувство, будто кто-то схватил меня за горло и безжалостно сдавил.
— Благодаришь за помощь⁈ — заорал Владислав. — Ты отринул мою помощь, растоптал её, как мусор! И после этого смеешь благодарить⁈
— Если ты насчёт бесплатной гвардии, то я этого не просил, — ответил я. Слова давались с трудом. — Как я уже сказал, честь и слово для меня дороже выгоды.
— Тупой сопляк!
— Прошу следить за выражениями, ваше высочество.
— Будешь мне указывать⁈ — снова взорвался Влад и со всей силы ударил ладонью по столу. Посуда жалобно звякнула.
— Прошу о вежливости, княже, только и всего.
— Ты такое натворил, что достоин лишь презрения, — поморщился Влад.
Загасив Взор, он подошёл к стоящему в глубине зала бару и взял оттуда бутылку чего-то крепкого. Налил в квадратный бокал и залпом выпил.
— То есть Чёрный орёл сделал мне предложение по твоей просьбе? — спросил я.
Владислав подержал в руках открытую бутылку, будто сомневался, налить ли ещё. А потом решительно закрутил крышку и поставил бутылку на место.
— Сядь, — сказал он. — Я расскажу тебе, как всё обстоит на самом деле.
— В том числе о будущей войне с Рязанью?
— В том числе о ней. Там всё гораздо сложнее, чем ты думаешь, — Влад вздохнул. — Садись. Пора тебе узнать, как на самом деле умер наш отец.
Глава четырнадцатая
— Судя по твоим словам, он умер не своей смертью, — сказал я, садясь за стол.
— Да. Его убили.
В горле встал комок. Я вроде бы уже смирился с потерей отца, но теперь, когда Влад сообщил мне такое, все мрачные чувства воскресли.
Я тяжело сглотнул и спросил:
— Кто?
— Враги, — рыкнул Владислав и сел напротив меня. — Точно так же, как они убили Николая. Точно так же, как они собирались убить тебя, меня и всех остальных Тарковских.
— Кто? — дрожащим от боли и гнева голосом повторил я.
— Тебе не надо это знать, — отмахнулся брат. — Не прямо сейчас, по крайней мере.
— Нет, надо. Это наш общий отец, если ты забыл! — прокричал я, и голос эхом отразился от стен Круглого зала. Я подскочил, уронив стул. — Я любил его не меньше тебя! Я любил Николая! Ты мне говоришь, что их обоих убили враги, и не говоришь, кто именно⁈ Почему⁈
— Не смей орать на меня, — процедил Влад. — Сядь!
— Не сяду, пока ты не ответишь!
В глазах князя вновь заплясали искры Взора. Но каким-то чудовищным усилием воли он взял себя в руки. Необычно для Влада — сколько я его помню, он никогда не умел контролировать эмоции.
Стиснув кулаки и глубоко вздохнув, он сказал:
— Угомонись, Эспер. Я понимаю твой гнев, как никто другой. Только он не поможет, — Владислав опять вздохнул. — Ситуация очень сложная. Сложнее, чем ты думаешь, и я не могу рассказать тебе всего. Для твоей же безопасности.
— Я умею держать себя в руках, — сказал я. — И прекрасно знаю, что месть это блюдо, которое подают холодным.
— Месть, говоришь. Здесь дело не в мести.
Влад постучал пальцами по столешнице и поднял на меня глаза. Цокнув языком, произнёс:
— Жаль, что именно с тобой нам предстоит разбираться с этим. Я бы предпочёл, чтобы Коля остался в живых.
— Приятно слышать, брат, — скривился я.
— Как будто ты не знаешь, что никогда мне не нравился. И что я никогда не считал тебя настоящим братом — поэтому не смей меня так называть. Для тебя я князь или ваше высочество. На худой конец — господин Тарковский.
Ничего не ответив, я всё-таки поднял упавший стул и сел на него. Мы с Владиславом посмотрели друг другу в глаза, и в этих взглядах не было ни капли симпатии.
Скорее напротив, неприязнь или даже вражда. Но, как он и сказал, нам предстоит совместно разбираться с врагами рода Тарковских.
Потому что хоть я теперь и ношу другую фамилию, во мне по-прежнему течёт та же кровь. И я намерен отомстить тем, кто посмел эту кровь пролить.
— Слушай, — сказал Влад. — Начать придётся издалека. Но сначала мы поговорим о том, что ты устроил в Петербурге.
— Мне жаль, что всё случилось именно так. Но я поступил, как велит мне честь.
«Господин Тарковский» поморщился, будто съел что-то невкусное. Видно было, как он снова борется с гневом, но берёт себя в руки.
— И что это тебе дало? — спросил он.
— Я сохранил репутацию человека, который держит слово.
— Боги! — воскликнул Владислав. — Ты бы и так её сохранил! Никто бы не узнал, что ты нарушил слово. Но зато ты смог бы получить сильную гвардию, не потратив ни рубля.
— Но взамен пришлось бы устроить резню.
— Ну и что⁈ — рявкнул Влад и хлопнул ладонью по столу. — Ты и так воевал с Бехтеевыми! Надо было просто завершить начатое!