Влад задумчиво постучал ручкой по столу.
— Хм, — сказал он. — Давай-ка сделаем немного иначе. Ты подашь официальную заявку на протекторат. Мы сделаем вид, что боремся за него.
— Зачем?
— Ну как зачем? Чтобы Молотов продолжал сомневаться, вместе мы или нет. А то вдруг ты как-то вынудил меня отменить изгнание и вернуть в линию наследования? Например, ты узнал, что вся заварушка началась с меня, — невесело усмехнулся Владислав.
— Что ж, логично, — сказал я. — Кроме того, никто другой не сможет попробовать занять Дальнегранск. А то, как знать — Блэкспиры могут предпринять вторую попытку.
— Вот именно. Что касается денег — найду способ пополнить твой бюджет. Аккуратно, секретно, чтобы Молотов не узнал. Договорились?
— Да.
Владислав кивнул и принялся писать. Закончив, потребовал у гвардейцев доставить Лихачёва. Дмитрий вскоре явился и, тщательно скрывая удивление, прочитал составленный документ. Потом спросил:
— Вы уверены, ваше высочество? Тем самым мы поставим господина Эспера под удар.
— Мы это уже обсудили, — отмахнулся Влад. — Он готов рискнуть.
— А вы?
— Что я? Если братишку прикончат, придётся настрогать детишек, — усмехнулся князь. — Ставь печать, Дмитрий. Поедем в канцелярию. А потом я хочу как следует выпить…
— Должен напомнить, ваше высочество, что вечером у нас назначена встреча с бароном Приваловым.
— Ах да, — Влад сразу как-то погрустнел. — Значит, выпивка отменяется.
— Готов составить вам компанию за бокалом коньяка вечером, — сказал Лихачёв, доставая княжескую печать.
Поскольку он был главным юристом рода Тарковских, то одновременно являлся и хранителем печати. Насколько я знал, он не расставался с ней даже во сне.
Мои дела в Москве были закончены к вечеру. В кожаной папке лежали два документа, которые полностью меняли мою жизнь и жизнь моей семьи. Снова.
Ко мне вернулись все мои права. В том числе — право на наследство рода Тарковских, которое Влад отобрал у меня, чтобы защитить.
На самом деле, я не сомневался, что это действительно так. Хотел бы избавиться от конкурентов — просто убил бы меня. Пока я был лишён магии, это было проще простого сделать.
Так что нет. На самом деле я был уверен в том, что брат хотел меня защитить. А также в том, что он искренне раскаивается в содеянном.
Однако, как он сам сказал, исправить уже было ничего нельзя. Я злился на него, но в то же время понимал — стычка между нами ни к чему хорошему не приведёт. Сейчас надо действовать вместе.
Может быть, со временем я даже смогу простить Влада.
Хотя не уверен.
Вернувшись в Дальнегранск, я неожиданно встретил у нас в гостях Петра Бехтеева. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. В последний месяц мы часто навещали друг друга.
Только приезжал Пётр в первую очередь к Белославе, конечно же, а не ко мне.
— Эспер! — Бехтеев поднялся мне навстречу и поднял руку. — Что такой мрачный? Встреча в Смоленске не удалась?
— Наоборот, — сказал я. — Князь Грушецкий не против, чтобы мы стали его вассалами.
— А князь Тарковский? Он согласился отменить изгнание?
— Да, — кивнул я и приподнял папку. — Всё здесь. Прости, Пётр, нам с матерью и Белославой надо обсудить дела рода.
— Конечно, — сказал он. — Я всё равно собирался уходить. Госпожа Есения, всего хорошего.
— Всего хорошего, ваше сиятельство, — улыбнулась мама.
— Белослава, — Пётр подошёл к моей сестре и поцеловал руку. — Не могу дождаться нашей следующей встрече.
— Как и я, — покраснела Бела. — Эспер, я… могу проводить нашего гостя до машины?
— Конечно, — сказал я. — Пойду пока умоюсь.
Белослава задержалась. Уж не знаю, что они там делали с Петром на улице, под светом звёзд. Полагаю, что целовались. Их отношения всё стремительнее двигались к свадьбе, хотя прошло всего несколько месяцев.
Когда Белослава вернулась, я велел Добрану поставить полог тишины.
— Можешь остаться, если хочешь, — сказал я домовому. — Это очень важно и касается всей семьи. А ты её часть.
— Как скажешь, Эспер, — Добраныч забрался на стул, а мама налила ему стакан молока.
— Итак, — сказал я. — Вынужден поведать вам кое-что о моём тёзке, Эспере Григорьевиче Тарковском. Дело в том, что…
Добран уже знал часть этой истории, но не всё. А для мамы и Белославы всё это стало открытием.
Я не стал ничего скрывать, и когда закончил, Бела заплакала, а мама тяжело вздохнула и сказала:
— О боги. Сколько проблем, сколько крови из-за того, что этот человек не мог держать свой член в штанах.
— Мама! — возмутилась Белослава.
— Что? Я говорю как есть. Если бы твой дед не пытался трахать всех подряд, тогда твой отец и старший брат были бы сейчас живы.
— Не поспоришь, — сказал я.
— А Влад? — продолжала мама. — Неужто он не подумал, к каким последствиям может привести его поступок⁈ Покуситься на другого князя, уму непостижимо!
— Хватит, — отрезал я. — Влад раскаивается, и сейчас он на нашей стороне. Он сделал меня наследником, так что нет причин в нём сомневаться. Да, виноват. Но с этим уже тоже ничего не поделаешь.
— Ты должен наказать его! — воскликнула мать. — Когда станешь князем, лиши его фамилии, отрежь от Источника и прогони сюда, в этот самый дом! Пусть поймёт, каково это!
— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — Думаю, ему и без того тяжело.
Но про себя подумал, что Владиславу, быть может, даже понравилась бы такая перспектива. Жил бы здесь, как прошлый хозяин дома, пил самогон да водил в гости женщин.
— Ему? Да у него совести нет! — всплеснула руками мама, а Белослава согласно кивнула.
— Мне кажется, после смерти отца и Николая он где-то её отыскал, — хмуро сказал я. — Одним словом, сейчас мы союзники. Я не хочу думать о том, как собираюсь своего союзника наказывать. Когда всё закончится и я стану князем, тогда и решу.
— Хорошо, — пробурчала мама. — Ты глава рода. Белослава, не поможешь мне с… кое-чем?
— Конечно, — всхлипнула та, и они обе вышли из комнаты.
От меня не укрылось, как задрожали плечи мамы, когда она встала и отвернулась. Похоже, ей тоже хотелось поплакать, узнав такие страшные новости. Это я уже успел свыкнуться с мыслью о том, что отец не просто умер, а был убит неизвестным ядом или проклятием.
Но маме и Белославе только предстояло это сделать.
Утром я собрал Степана Вашина, Лучезара и других старших слуг, включая Милославу, и объявил о переезде.
— Это что же, ваше благородие! — воскликнул Зар. — Бросаете нас?
— Кого это нас? Ты остаёшься капитаном гвардии и поедешь со мной.
— А. Ну да. Конечно. Спасибо, господин!
— Не за что, — пожал плечами я. — А вот ты, Милослава, остаёшься здесь, продолжать работать в рекламном агентстве.
— Я только рада, ваше благородие, — пропищала рыженькая. — Не хочу никуда уезжать.
— Вот и славно.
— А я? — встрял Степан. — Тоже остаюсь?
— Нет. Ты — управляющий делами рода. Тебе предстоит нанять себе помощника, который будет ведать нашими делами в Дальнегранске.
— Есть у меня один человечек! — оживился Вашин. — Тоже раньше в городской канцелярии работал. Хороший, ответственный.
— Вот и славно. Милослава — можешь возвращаться к работе. Вы двое — готовимся к переезду.
Подготовка заняла немало времени. Самым сложным аспектом был перевоз гвардии. Я уже побывал в поместье, которое мне даровал Илья Романович, и остался под приятным впечатлением. Хороший, просторный дом, хоть и требующий ремонта. Но ничего, мама с этим разберётся.
А вот для моих солдат места не было. Какое-то время они смогут пожить в палатках, но недолго. Нужно построить нормальную военную часть недалеко от поместья.
Вот этим я и занялся в первую очередь. Продал Чёрному орлу очередную берегиню, и все деньги вбухал в строительство новых казарм, уже в Смоленском княжестве.
Однажды вечером на мой телевокс пришёл неожиданный вызов. Хотя, с другой стороны, вполне ожидаемо.
— Здравствуй, партнёр! — бодро ответил я.
— Мы с тобой уже не партнёры, Эспер, — сказал Андрей Левин. — Здравствуй.
— Как идут дела у «Мандрагоры»? Слышал, клиентов всё больше?
— Так и есть. Несмотря на трудности в начале, дело пошло хорошо, — сказал Левин и, помедлив, сказал: — Слышал, ты собираешься переезжать в моё княжество, это правда?
— Твоё княжество? А я думал, оно принадлежит князю Грушецкому.
— Ты понял, что я имею в виду.
— Конечно, понял. Да, переезжаю. Его высочество любезно согласился принять мой вассалитет.
— Понятно, — пробурчал Левин.
— Будем соседями, Андрей. Не переживай, я в твои дела вмешиваться не собираюсь. Разве что предложу рекламные услуги.
— Вряд ли он мне понадобятся.
— Как знать. Вдруг у тебя появятся конкуренты на рынке удобрений.
— На что ты намекаешь⁈ — мигом вскипел Левин. — Ты всё-таки скопировал мой рецепт, не так ли? Будешь вставлять мне палки в колёса?
— Тише, тише, Андрей, — сказал я. — Не собираюсь. Но конкуренты так или иначе появятся. Какой-нибудь влиятельный род уже наверняка заслал к тебе шпиона, чтобы выведать рецепт.
— Если я узнаю, что ты украл мой рецепт…
— Обойдёмся без угроз, — отрезал я. — Ты хотел узнать, переезжаю ли я в Смоленские земли. Узнал?
— Узнал.
— Что-то ещё?
— Нет, — брякнул Левин.
— Тогда всего хорошего. Радимиру привет.
Терновский отключил связь, и Андрей еле сдержался, чтобы не швырнуть телевокс в стену.
Грёбаный щенок! Что за намёки⁈ Конкуренты, видите ли, появятся!
Да, он точно хочет открыть своё предприятие! Нет сомнений, что он скопировал рецепт удобрения, пока все бумаги были у него.
Это значит, что к мести присоединяется ещё один мотив. Борьба за выживание «Мандрагоры».
Андрей понимал, что деловая хватка у Терновского на высоте. Лучше не пытаться с ним состязаться. А просто убить, как он давно мечтал.
— Светозар! Светозара сюда!