Мы трое встретились на деревянном мосту, который был перекинут через небольшую речушку. Вода приятно журчала внизу, и течение гнало множество опавших листьев.
— Здравствуй, княже, — я поклонился и затем протянул руку.
— Здравствуй, Эспер, — Илья Романович ответил на рукопожатие.
— И тебе привет, партнёр, — повернулся я к Андрею.
— Может, потрудишься объяснить, что это значит⁈ — вместо приветствия возмутился Левин.
— А ну, не ломай комедию! — гаркнул вдруг Грушецкий. — Здесь все прекрасно знают, в чём причина. Вы, прочь отсюда! — приказал он людям Левина.
Гвардейцы переглянулись и отошли на десять шагов.
— Дальше! — велел князь. — Прочь за купол! Дворяне будут разговаривать!
— Так точно, ваше высочество, — пробурчал один из телохранителей, и они отправились прочь.
— Ну-с, — вздохнул Илья Романович. — Начнём. Давненько я не разбирался в подобных делах. Но придётся. Эспер, чёрт возьми! Я начинаю жалеть, что принял тебя в вассалы.
— Я-то здесь при чём, ваше высочество? — развёл я руками. — Это Андрей пытался меня убить, а не я его.
— Что? Чепуха! — воскликнул Левин и натянуто рассмеялся.
— Нет, не чепуха, — мрачно сказал Грушецкий. — Служба безопасности Эспера всё выяснила. Отправила данные моей службе. Те быстренько проверили, что к чему, и знаешь, что сказали?
Андрей промолчал, но князь всё равно ответил:
— Что всё правда. Ты действительно организовал покушение на Эспера. Но было и ещё кое-что. То, что мне ужасно не понравилось, мой дорогой барон.
— Что, ваше высочество? — сипло спросил Левин.
— Ты предал меня, не так ли? — сощурился Грушецкий и шагнул вперёд, едва не толкнув Андрея грудью. — Предал клятву верности!
— О ч-чём это вы?
— О твоём визите в Рязань.
Ничего себе, какая драма здесь раскрывается. Выходит, Левин попытался убить меня не просто так, а по приказу Молотова? Или они вместе это придумали?
Но с чего вдруг Андрей решил предать своего князя и переметнуться на сторону Рязани?
Хотя, сейчас узнаю.
Левин побледнел так сильно, что, похоже, был готов лишиться чувств. Он несколько раз молча открыл и закрыл рот, а потом вдруг упал перед Грушецким на колени:
— Не вели казнить, великий князь!
Ох, прямо сцена из известной комедии моего мира. Не вели казнить, вели слово молвить.
— Ты давай-ка, поднимись, — Илья Романович схватил Левина за одежду и дёрнул вверх. — Расскажи всё как есть, стоя. Будь мужчиной.
И Андрей рассказал. О том, как он давно точил на меня зуб из-за «Мандрагоры» и прочих событий. О том, как он нарушил слово и послал своих людей на войну против меня. И в конце о том, как он обиделся на князя за то, что тот принял меня к себе. Поэтому решил устранить меня и заодно стать союзником Рязани внутри Смоленского княжества.
— Как есть предатель, — покачал головой Грушецкий. — Не думал я, что в тебе столько подлости, Андрюша! И как же мне теперь быть? По закону имею право всё у тебя забрать и лишить титула. А то и правда казнить.
— Дайте шанс, княже, — склонил голову Левин. — Давайте, я… стану двойным агентом! Буду Молотову дезинформацию сливать, а когда придёт время войны — пусть удивится, что я на вашей выступлю!
— О боги, — вздохнул князь. — Ты точно последний подлец, Андрей. Как я раньше в тебе это не разглядел? В целом-то хороший план у тебя, хоть и коварный. Но не получится.
— Почему, княже?
— А вот из-за него! — Илья Романович недобро зыркнул в мою сторону. — Привёл войска, половину княжества на уши поднял. Кто-то даже поспешил уехать, оборону начал укреплять. Слухи быстро разойдутся. Твой Молотов наверняка уже всё знает и перестанет тебе доверять.
Я только поморщился. Да, действительно так. А ведь был хороший шанс заполучить шпиона.
Но откуда же я знал, что Левин спелся с Молотовым?
Будет мне урок. Нельзя пороть горячку. Я действительно привык, пока жил в Сибири, действовать сразу жёстко. А ведь меня учили совсем другому, просто я об этом забыл.
— Прошу простить, ваше высочество, — склонил голову я.
— Ты, конечно, ничего не знал. Но в следующий раз сначала говори со мной, а потом поднимай войска!
— Да, князь, — был вынужден ответить я.
— Что-то не верю я тебе, Эспер, — хмыкнул Грушецкий. — Но на первый раз прощаю. Что до тебя — прощения не будет.
— Умоляю, ваше высочество…
— Нет! — отрезал Илья Романович. — Такого я простить не могу. Если бы ты просто попытался убить Эспера — заставил бы тебя виру выплатить. Но предательство! Да ещё и в преддверии большой войны!
Князь собирался было добавить что-то ещё, но только снова покачал головой. Да и так всё было понятно. Левин совершил непростительный поступок, связавшись с потенциальным соперником. Уж он-то точно знал, что Грушецкий, вполне вероятно, выступит на стороне Москвы в будущем конфликте.
— Прошу об одном, — тихо пробормотал он. — Не забирайте титул. Пусть мой сын его примет. Клянусь, что он будет служить вам верой и правдой.
— Тяжело ему придётся, — сказал Илья Романович. — Может, я и не стану обнародовать факт твоего предательства. Но люди всё равно узнают.
— И тем не менее… Умоляю, не лишайте мой род титула!
— Так и быть. Сыновьям не стоит отвечать за грехи отцов. Хотя некоторым и приходится.
Явный намёк на Тарковских. Правда, нам с Владом приходится отвечать за грехи дедушки. Ну и самого Влада тоже.
— Позвольте сказать, ваше высочество, — вмешался я.
— Говори, — мотнул головой Грушецкий.
— Если вы не собираетесь рассказывать об измене его благородия, позвольте мне убить его на дуэли. Скажем, что вы позволили её провести из-за покушения.
Андрей сверкнул в мою сторону Взором, а Илья Романович задумчиво потёр подбородок. Кольца на его пальцах весело искрились под лучами солнца.
— Ты так уверен в себе? — спросил он меня. — Ты ведь был вчера ранен.
— Целитель хорошо поработал, — пожал плечами я. — Можем провести стрелковую дуэль, без магии. Чтобы уравнять шансы.
— А зачем уравнивать шансы? — развёл руками князь. — Барон Левин должен быть казнён. Что, если он тебя убьёт?
— Не получится, — я посмотрел на Андрея и, не стесняясь, разжёг Взор.
— Успокойся пока! — осадил меня Грушецкий. — Но хорошо. Проведём дуэль. Это действительно уменьшит слухи о предательстве, мне они не нужны. Стреляться будете прямо здесь! Я прикажу принести револьверы. Пока готовьтесь.
— Уже готов, — сказал я, скинул мундир и повесил его на поручень моста.
— Скоро вернусь, — пробурчал Левин.
— Надеюсь, ты не вздумаешь укрыться в поместье? — насмешливо спросил я вслед.
Андрей только злобно зыркнул на меня и ничего не ответил. Он ушёл под купол, а князь отправился отдавать приказ насчёт револьверов. Я остался на мосту один.
В кармане запищал сигнальный артефакт. Я повернулся к своим гвардейцам и поднял руку, мол, всё в порядке. Однако через пару минут Лучезар всё же приехал на машине:
— Как прошли переговоры, ваше благородие?
— Хорошо. Мы с Левиным будем стреляться.
— Что? — удивился Зар. — Зачем вам рисковать собой⁈ Не надо! Вы же вчера были ранены!
— И ты туда же, — вздохнул я. — Да плевать. Это не помешает.
— Позвольте мне стреляться вместо вас, господин!
— Это дело чести, Лучезар. Я уже пообещал.
— Но повод отказаться есть! — он указал на моё плечо. — Прошу, господин.
— Нет, — качнул головой я. — Но буду рад, если выступишь моим секундантом.
— Хорошо, ваше благородие. Хотя бы так.
Скоро подошли все остальные. Лучезар и секундант Левина проверили доставленные княжеским гвардейцем револьверы. Они были полностью одинаковыми, с белыми ручками из слоновой кости и золотой вязью на стволе.
Кто бы сомневался, что дуэльное оружие Грушецкого будет выглядеть столь роскошно.
После этого секунданты обсудили правила и решили, что стреляться мы с Андреем будем на расстоянии пятнадцати шагов, по готовности. Это значило, что кто быстрее преодолеет дистанцию и повернётся к сопернику, тот сможет выстрелить первым. А патрон у каждого будет всего один.
Защитные амулеты и магия были, само собой, под запретом. Князь выступал гарантом соблюдения правил, и в случае нарушения имел право наказывать.
Мы с Андреем встали друг напротив друга, почти вплотную. Оба, не сговариваясь, разожгли Взор, стараясь подавить волю соперника. Не знаю, насколько силён был Левин в магии — но это предварительное состязание я без проблем выиграл.
Мой Взор был сильнее, и огонь в глазах Андрея постепенно потух, а потом он и вовсе отвёл глаза.
— Расходитесь! — приказал Грушецкий.
Мы с Левиным одновременно развернулись и пошли. Идти слишком быстро считалось зазорно и даже бесчестно. Мол, показываешь свою трусость, раз хочешь выстрелить первым. Бежать было тем более нельзя.
Поэтому я шагал не торопясь, спокойно считая шаги. Однако поймал себя на том, что стараюсь делать их пошире, чтобы хоть немного увеличить дистанцию между собой и Левиным.
Всё-таки умирать не хочется.
Сделав пятнадцать шагов, я резко развернулся и вскинул револьвер. Левин ещё делал последний шаг. Я мог бы выстрелить ему в спину, но решил поберечь свою честь. Дождался, пока мы с Андреем сможем встретиться взглядами.
И затем спустил курок.
Два выстрела прогремели одновременно. Но я оказался чуть быстрее. Левин рухнул, и выстрелил уже в падении. Пуля просвистела рядом с моим лицом — показалось, я даже ощутил движение воздуха.
По коже пробежали мурашки. Смерть промелькнула совсем рядом. Если б я замешкался хоть на мгновение…
Илья Романович и секунданты подошли к лежащему без движения Андрею.
— Мёртв, — констатировал князь. — Ты победил, Эспер.
Я медленно кивнул и сказал:
— Передайте семье павшего мои соболезнования. Скажите, что род Терновских не держит на них зла.
— Передам, — кивнул Грушецкий. — Теперь веди свои войска домой, нечего им здесь делать.