Однако, как и раньше, это ставит вопрос о том, что это за порождение, которое не предполагает какого-либо движения со стороны порождающего. Сначала Плотин позволяет себе дать очевидный ответ, соответствующий физической теории своего времени: Ум происходит от Единого, оставляя Единое без изменения, так же, как свет происходит от солнца, оставляя солнце без изменения. Затем он обобщает это утверждение, разворачивая его в универсальную теорию.
И все сущие, покамест пребывают, необходимым образом производят из своей сущности – от имеющейся мощи – некое являемое вокруг них направленное вовне связанное с ними существование (ὑπόστασιν), которое есть подобие тех прообразов, от которых оно произросло: огонь распространяет исходящую от него теплоту; иснег содержит холод не только внутри; но в особенности это подтверждают благовония… И вообще все то, что уже достигло совершенства,– рождает; ато, что всегда совершенно, рождает всегда, причем рождает вечное, но худшее, нежели само оно. Что же тогда говорить о самом совершенном? – От него происходит только самое великое после него; асамое великое после него – ум, то есть второе: ведь ум и взирает на него, и нуждается в нем одном, а тот нисколько в нем не нуждается; поэтому рождаемое от сильнейшего, нежели ум, есть ум, причем ум, превосходящий все, потому что все остальное – после него; как и душа есть слово ума и некая деятельность – в том же смысле, в каком сам ум – по отношению к тому. Но слово души – слабое (поскольку она – подобие (εἴδωλον) ума): в соответствии с этим она и должна взирать на ум; аум так же относится к тому, чтобы оказаться умом (У. 1.6.31—48)-[154].
Прежде всего следует разобраться с некоторой путаницей. Плотин в целом не считает, что произведенное физической реальностью, как, например, тепло, производимое огнем, составляет отдельную от своего источника ипостась. В конце концов, в V.4.2 он различает порождение в физической сфере от того, что происходит в «тамошнем мире» именно в этом отношении: только в высшем мире внешнее действие «получает собственное бытие» (ὑπόστασιν λαβοῦσα) и «становится чистым бытием и сущностью». Плотин хорошо известен непоследовательностью в использовании терминологии, и в вышеприведенном отрывке мы как раз с этим сталкиваемся[155]. Мы также видим, что Плотин выражает здесь свой каузальный принцип в двух формах: «все сущие, покамест пребывают, необходимым образом производят» и «всё то, что достигло совершенства, рождает» (V.l.6.30-32, 37-38). Обе эти формы можно найти уже в рассмотренных выше отрывках из V.4: первую – V.4.2.27 и вторую – V.4.1.27. Судя по всему, Плотин ясно не различает эти формы, и поэтому трудно сказать, хочет ли он в действительности указать на общую форму или просто использует ее в качестве упрощенного способа обозначения формы ограниченной. Возможно, для Плотина «реальным» существованием является именно существование в состоянии зрелости[156].
Кроме подтверждения и развития мысли, содержащейся в V.4, в приведенном пассаже сделан еще один шаг вперед в применении модели двух действий для объяснения порождения Души Умом. Это естественно, если иметь в виду общий характер этой модели. Чуть ранее в том же трактате об этом говорится более подробно:
Как слово произносимое есть подобие слова в душе, именно так и она есть некое слово ума и вся та энергия (ἡ πᾶσα ἐνέργεια) и жизнь, которую он изливает ради проявления другого. Так и теплота у огня: одна ему свойственна, а другую он распространяет. Однако нужно представить, что там она не убывает (οὐκ ἐκρέουσαν), но и та, что в нем,– пребывает, и другая – проявляется (V.1.3.8-12)[157].
Интересно обнаружить, что термин, который в других местах Плотин использует для обозначения происхождения одной ипостаси из другой – ῥέω) («течь») [в пер. Ю. А. Шичалина – «убывать»], здесь со всей очевидностью отрицается в отношении Души к Уму. Ясно, что он чувствовал: этот термин недостаточен для обозначения того, что две ипостаси – разные реальности. Однако, несмотря на различие этих ипостасей, Плотин также подчеркивает их подобие и онтологическую зависимость низшей – от высшей. Душа относится к Уму как образ (εἰκών) к первообразу или как выраженная мысль (λόγος ἐν προφορᾷ;; букв, «слово произносимое») к мысли в душе (букв, «слова в душе»). В V.l.6, как мы видели, это εἴδωλον Ума. Термином eidōlon в теории зрительного восприятия атомистов обозначался видимый образ, отделяющийся от предмета и воспринимаемый глазом. Хотя Плотин имеет мало общего с атомизмом, это характерное для атомистов употребление термина выявляет две его наиболее важные коннотации: во-первых, eidōlon приводит к познанию его источника, а во-вторых, хотя eidōlon и отличается от этого источника, но в самом своем существовании зависит от него. Плотин, однако, отличается от атомистов тем, что понимает эту зависимость как длящуюся, так что как только оригинал прекращает существовать, вместе с ним прекращает существовать и его eidōlon[158]. Позднее в нескольких местах Эннеад Плотин возвращается к вопросу о порождении Души Умом, используя, как и здесь, теорию двух действий, чтобы достичь баланса в акцентировании подобия, различия и длящейся зависимости[159].
В то же время в отношении низшей ипостаси к высшей важно не только то, что первая возникает как своего рода образ второй; именно по этой причине низшая должна «созерцать» высшую, чтобы обрести бытие. Как Плотин говорит в V.l.6, «слово Души менее ясное», и потому она должна взирать на Ум, так же как Ум – на Единое. Более подробно об этом говорится в третьей главе того же трактата.
И она [душа] – происходя от ума – умная, причем ум ее – в рассуждениях; ее совершенство – опять-таки от него, вроде как от отца, давшего воспитание тому, кого он породил несовершенным по сравнению с собой. Итак, и появляется она (ὑπόστασις) от ума, и она есть действительный разум, если взирает на ум, потому что когда она вглядывается в ум, то внутри себя и в качестве своего содержит то, что является предметом ее мысли и действия (ἄ νοεῖ καὶ ἐνεργεῖ). Поэтому только то следует считать деятельностью (ἐνέργειαg) души, что связано с умом и исходит от нее самой (V.l .3.13-19)[160].
«Энергии» Души, о которых говорится в конце этого отрывка,– то есть созерцание ею Ума,– это просто внутреннее действие Души. Только это согласуется с мыслью Плотина, что само бытие (ὑπόστασις) Души состоит в ее возвращении к Уму. Множественное число здесь, скорее всего, связано с тем, что мысль Души хотя и направлена на Ум, но остается дискурсивной, а не интуитивной. Это последовательность мыслей и в этом смысле – множественность[161].
Итак, в V.1 мы находим два важных дополнения к сказанному в V.4: во-первых, модель двух действий может быть использована как для описания порождения Души Умом, так и для описания порождения Ума Единым; во-вторых, внутренняя «энергия» каждой низшей ипостаси состоит в ее созерцательном возвращении к той, что выше нее. Оба этих пункта повторяются в следующем трактате – V.2[ll]. Здесь модель двух действий распространена и на описание порождения естественного порядка природы Душой. Однако в этом случае Плотин отмечает различие: Душа в акте порождения не остается неизменной.
Но поскольку он неподвижно пребыл перед ним, чтобы увидеть, он оказывается сразу умом и сущим. И ум, будучи таким, как тот, производит нечто сходное, поскольку изливает обильную мощь (а он – вид того), как излило и то, что ему предшествует. И эта идущая из его сущности деятельность уже относится к душе и оказывается ею, хотя он остается неподвижен, потому что и ум возник при неподвижности того, что ему предшествует. Но она производит, уже не пребывая в неподвижности: наоборот, она стала порождать свое подобие, придя в движение (κινηθεῖσα). И глядя туда, откуда она произошла, она обретает полноту; аперейдя к другому движению в противоположном направлении, она рождает свое подобие: чувственное восприятие и природу (φύσιν) в растениях (V.2.1.13-22)[162].
Плотин не объясняет, почему Душа при порождении приходит в движение, но ключ к этому утверждению мы находим ниже, в той же главе. «Горняя душа… оказываясь в растениях, существует так, поскольку сошла до этого уровня, создавая другое существо своим продвижением и заботой о худшем» (V.2.1.25-28)[163]. Так в объяснении порождения природы появляется новый элемент: порождение обязано не только созерцанию Душой Ума, но также и ее желанию того, что находится ниже, то есть тела. Поскольку желание есть вид движения, в ходе этого процесса Душа естественным образом пребывает в движении. То, что порождается, не является, строго говоря, отдельной ипостасью – как Ум, отделенный от Единого, и Душа, отделенная от Ума,– но неким аспектом Души, «низшим» по сравнению с «высшей» душой. В этом отношении порождение природы есть изменение в бытии Души, а потому, конечно же, оно требует, чтобы Душа пребывала в движении[164].
В плотиновском порождении космоса есть и следующая стадия – порождение материи природой. Плотин довольно мало говорит об этой стадии, и заметно, что он воздерживается от ее описания в терминах внутреннего или внешнего действия. Одна из причин, скорее всего, состоит в том, что о природе, которая является просто аспектом Души, нельзя, собственно, сказать, что она обладает собственной сущностью,