Мысль Викторина можно рассматривать как развитие двух важнейших мест Нового Завета. Первое – это Кол 1:16-17, где о Христе говорится, что «все Им и для Него создано… и Он есть прежде всего, и все Им стоит»[220]. Для Викторина это означало, что Христос как Логос есть одновременно причина существования всех вещей и вместилище (receptaculum), в котором они существуют. Поэтому Логос – это τὸ ὄν, истинно Сущее, содержащее «семя всех вещей», очень напоминающее Ум Плотина. Так Викторин толкует Быт 1:1 (In principio fecit Deus caelum et terram), относя principium к Логосу: «Бог сотворил все во Христе, ведь Христос есть Логос как семя всего» (Ad Cand. 27.10-11). Но, конечно, Логос отличается от Ума, поскольку выполняет роль как деятеля, так и первообраза для творения. Опираясь на традиционное убеждение Парменида, что бытие предполагает мыслимость, Викторин описывает его роль следующим образом:
Этот Логос, «чрез Который все начало быть», есть всеобщая потенция вещей, всеобщим образом содержащая в себе сущности всего и наделяющая каждую вещь для ее существования тем, что ей принадлежит и что ей свойственно. Таким образом, поскольку Логос наделяет каждую вещь свойственными ей особенностями, Он ограничивает и определяет ее… В самом деле, налагая предел на беспредельное в вещах, Он придает форму каждой вещи, наделяя ее ее собственным существованием и, устранив беспредельность, подчиняет эту вещь мышлению. Следовательно, Он есть Логос, поскольку является потенцией вещей, порождающей их и наделяющей их их собственным существованием. А поскольку Он ограничивает и заключает [их], наделяя каждую вещь соответствующей формой, Он есть Сущее (ὄν), уже существующее, так как Он будет уже определенной формой Бытия (esse) (Adv. Arium IV. 19.26-37)[221].
В центре этого отрывка находится контраст между esse, бытием, которое неопределенно и в этом смысле «бесконечно», и ограниченным, умопостигаемым существованием сущности. Так же как Викторин отождествляет τὸ ὄν («Сущее») с Сыном, так он отождествляет esse («Бытие») в его изначальной, неограниченной форме с Отцом:
Прежде Сущего (ὄν) и прежде Логоса существует та сила и потенция существования, которая обозначается словом «Бытие» (esse), а по-гречески – τὸ εἶναι. Это само Бытие следует понимать двумя способами. Во-первых, как всеобщее и первично первичное (princi-paliter principale), от которого проистекает бытие для всего остального. Во-вторых, когда все остальное уже обладает бытием, то есть, [понимать] как бытие всего последующего – будь то родов, видов или остальных вещей такого рода. Но само это первое Бытие настолько недоступно причастию, что не может даже быть названо ни единым, ни единственным, но по своему превосходству Оно прежде единого и единственного. Оно превыше простоты и есть скорее предсуществование, чем существование. Это всеобщее [начало] всех всеобщих [начал], бесконечное, беспредельное,– но лишь для всего остального, а не для себя,– и потому Оно лишено формы… Поэтому Оно не Сущее (пес ὄν), ведь Сущее есть нечто определенное, умопостигаемое, познаваемое (Adv. Arium IV. 19.4-21).
Здесь Викторин сопоставляет τὸ εἶναι и τὸ ὄν очень близко к тому, как это делается в Комментарии, хотя и предлагает гораздо более подробное рассмотрение этого, связывая, в частности, τὸ ὄν с формой и умопостигаемостью. Интересно, что он не допускает какого-либо участия ὄν в esse, что входит в прямое противоречие с точкой зрения, выраженной в Комментарии. У него также нет никакого намека на то, что esse и τὸ ὄν – это некоторым образом одна и та же реальность, увиденная с разных точек зрения, как Единое и Единое—Сущее в Комментарии. Учитывая, что первое и второе отождествляются, соответственно, с Отцом и Сыном, такое представление было бы равносильно ереси модализма.
Каково же тогда соотношение esse («Бытия»), которое есть Отец, и ὄν («Сущего»), которое есть Сын? Ответом является другое место из Нового Завета – начальные слова Евангелия от Иоанна: In principio erat verbum, et verbum erat apud Deum («в начале было Слово, и Слово было у Бога»). Для Викторина verbum – это, конечно, Сын; удивительно же то, что principium – это Отец, начало всех вещей. Говоря, что слово было «в начале» и было «у Бога» («в недре Отчем», стих 18), евангелист Иоанн указывает на то, что «изначально» – то есть в порядке онтологического первенства – Сын в возможности присутствует в Отце. Это потенциальное ὄν проявляется как актуальное ὄν и тем самым становится Логосом. Сказать, что Логос есть τὸ ὄν, совсем не значит сказать, что источником Логоса является не-сущее (τὸ μὴ ὄν) в каком-либо абсолютном смысле, но значит лишь, что его способ существования иной, чем тот, который характерен для τὸ ὄν.
Что есть то Не-Сущее, Которое превыше сущего (τὸμὴὄν super τὸ ὄν)? Оно есть Тот, Кто не познается ни как сущее (ὄν), ни как несущее (μὴ ὄν), но как познаваемое в незнании, поскольку Он одновременно есть и Сущее (ὄν), и Не-Сущее (non ὄν), Который Своей собственной силой сделал Сущее (τὸ ὄν) явленным и породил его… Действительно, То, что превыше Сущего (supra τὸ ὄν), является сокрытым Сущим (absconditum τὸ ὄν). А у сокрытого проявление есть порождение, поскольку потенциально Сущее (potentia ὄν) порождает актуально Сущее (operatione ὄν). Ведь ничто не рождается без причины. И если Бог есть Первопричина всего, Он есть и причина рождения Сущего (ὄνiog), и хотя Он превыше Сущего (τὸ ὄν), Он тем не менее близок к Сущему (vicinus τῷ ὄντι) как Его Отец и Родитель. Ведь и беременная имеет в себе в скрытом виде то, что она должна породить… Итак, что же было сокрыто внутри Бога? Не что иное, как Сущее (τὸ ὄν), истинно Сущее (verum τὸ ὄν), скорее даже Предсущее (προόν), которое превосходит всеобщий род сущего, который [в свою очередь] превосходит все истинно сущие вещи (ὄντως ὄντα); иОно есть Сущее благодаря потенции, перешедшей в действие (Ad Cand. 14.1-25).
Подобно Плотину, Викторин считает, что то, что присутствует в следствии, должно имплицитно, или скрытым образом, присутствовать в причине. Понимая порождение как «проявление сокрытого», он истолковывает отношение Отца и Сына, esse и ὄν, как случай соотношения потенции и акта, то есть возможности и действительно сти[222].
Именовать Логос сущим (ὄν) не совсем уместно, так как это побуждает нас мыслить Логос как нечто статичное и неподвижное. Викторин настаивает на том, что Логос, или τὸ ὄν, по своей сути, деятелен. Он есть «некая деятельная отцовская сила (patrica activa quaedam potentia), которая находится в движении и располагает саму себя, чтобы быть в акте (in actu), а не в потенции»; это «действенная сила, которая находится в движении и располагает себя так, чтобы быть в действии тем, чем была в возможности» (Ad Cand. 17.2-9). Поскольку существующее в Сыне предсуществует в Отце, постольку само esse должно быть внутренне активно. Разница же состоит в том, что действие Отца направлено внутрь, будучи активным покоем, тогда как действие Сына направлено вовне и состоит как в его собственном движении к существованию, так и в его творческом деянии. (Викторин едва ли различает эти два аспекта, так как Сын как τὸ ὄν уже содержит в себе «семя всех вещей».) Пытаясь истолковать утверждение Христа, что «Отец Мой более Меня» (Ин 14:28) – текст, всегда остающийся трудным для православных,– Викторин пишет:
Отец больше [Сына], поскольку дал Ему все и для самого Сына есть Причина как бытия, так и определенного образа бытия. Он также больше потому, что является бездеятельным действием (actio inactuosa); ведь такое действие более блаженно, поскольку [лишено] затруднения и бесстрастно, будучи источником всего, что существует, пребывающим в покое, самосовершенным и ни в чем не нуждающимся. Сын же получает Свое бытие и, продвигаясь от деятельности к тому, чтобы действовать (in quod est agere ab actione procedens), и приходя к совершенству, благодаря действию становится полнотой, соделавшись всем, что существует (Adv. Arium 1.13.9-16).
В другом тексте, где говорится о различии между Отцом как внутренним действием и Сыном как внешним действием, мы более ясно видим библейские корни:
Потенция, существующая прежде всего, есть Предначало и существует прежде истинно Сущего (ὄν)… Св. Писание и общее сознание говорят, что Бог существует и что прежде Него ничего нет (ante ipsum nihil esse), и Он есть и бытие (esse), и действие (operari). Этого Бога мы исповедуем и почитаем как Первоначало всего, что существует, ибо то, что существует, существует благодаря [Его] действию (actione), и прежде действия оно еще не существует. Ведь мы признаем Бога действующим, как написано: «В начале сотворил Бог небо и землю», а также сотворил ангелов, человека и все, что на небе и на земле. Итак, Он есть истинный и единственный Бог, потому что Он Бог и по силе, и по действию (potentia et actione), но только по внутреннему (interna), так же как Христос [есть Бог] по силе и действию, но уже внешнему и проявленному (foris et aperta). Следовательно, Бог Отец есть первое действие и первое существование и сущность, и первичное Сущее (τὸ ὄν), порождающий Самого Себя своим действием (Adv. Arium 1.33.8-25).
В конечном счете, и Отец и Сын есть и esse и operari (или age-re). Различие в том, что Отец есть esse изначально и совершенно, a agere – только сокрытым или внутренним образом; Сын же есть esse во вторичном и производном смысле, а изначально и проявленно – agere. Для Викторина эта общность является основой для отстаивания своего главного тезиса, что Отец и Сын единосущны, хотя и различны. «Отец и Сын единосущны (оцооисгкн), поскольку Отец есть действие