— Э-э… мужу? — ляпнула я первое, что пришло на язык.
Ну не привыкла я, чтобы мои мысли постоянно читали!
— Мужу? И какому, например?
Калионг слегка нахмурился, и я буквально кожей ощутила его недовольство.
— Ну-у… меня вот дэйнатарский наследник в жены звал, — выкрутилась я. — Отказывать вроде как недипломатично, так что всякое может быть.
— А, этот. В курсе. — Калионг разом расслабленно махнул рукой. — Забудь. Я уже провел с мальчишкой воспитательную беседу.
— Что? — Я удивленно моргнула.
Чтобы Калионг вот так просто явился к кому-то, пусть и к принцу?
— Ну, не просто так, — поправил огненный бог, вновь легко прочитав мои мысли. — У Дариила все равно не было покровителя, так что я им стал. И сразу предупредил, что ваш брак никогда не одобрю. Я ведь говорил, что не хочу тебя ни с кем делить, так что ты будешь рядом со мной. Очень-очень долгое время, — с улыбкой заключил Калионг и поцеловал меня в уголок губ.
Быть рядом… да, я хотела этого, без сомнения, хотя неопределенность будущего все еще пугала. Ведь нам не изменить того, кто мы. И при всех словах, которые сказал Калионг, он все равно останется богом и будет снисходить ко мне, когда захочет только он. Не я. Мне доступа в небесные чертоги нет. Ведь даже единственная возможность попасть туда — книга с заклинанием Темнейшего — уничтожена.
Но я привыкну. Наверное. Привыкну ведь?
Главное — верить в то, что Калионг меня не оставит. Потому что без него я умру. Просто зачахну от тоски из-за эльфийской привязки, которая уже произошла.
— И опять твое настроение падает, — с неудовольствием отметил Калионг. — Откуда такие недоверие и страх?
— Извини. Просто ты исчез так внезапно и не появился до самого отъезда. Вот и лезет в голову всякое, — пробормотала я. — Ашшарисс, конечно, сказала Алексу, что у вас проблемы из-за уничтоженной книги…
— Да. И не только у нас. У всех темных богов, — подтвердил Калионг. — Видишь ли, в каждый артефакт боги вкладывают частицу себя. И чем мощнее артефакт, тем больше в него вложено. Книга была последним экспериментом Темнейшего по созданию равных богам существ, но при этом полностью зависимых от его воли. После сотворения расы дэйнатаров Темнейший жаждал показать свое всемогущество, поэтому вложил в нее огромное количество сил. А уничтожение книги ослабило его, я даже не знаю насколько. И никто не знает: Темнейший просто исчез.
— Темнейший убит?! — ахнула я.
— Нет, но вполне возможно, что низвержен, — поделился размышлениями Калионг. — Светлейший не мог упустить этой возможности. Более того, уверен, он с самого начала это задумывал. Сколько бы мой почивший братец ни сидел в Ограниченном мире и накачивался силой, без поддержки Светлейшего он вряд ли бы справился. Помнишь, как сияло перед уничтожением его пламя?
— Да. — Меня передернуло.
— Так вот, поверь мне, света там было намного больше, чем в боевых заклинаниях Вария. В итоге, учитывая, что Двуликая никогда не интересовалась жизнью миров, власть сейчас практически полностью оказалась в руках Светлейшего, — резюмировал Калионг. — Перекос в магии будет заметен уже в ближайший год, как и перепады в Кругах стихий. Огненный я удерживаю, но о том, что творится у остальных, лучше не думать. Воздушники, например, уже вовсю друг с другом грызутся. На Ашшарисс мне даже пришлось защиту ставить, чтобы ее не зацепили. Так что я пришел как смог. И даже сейчас это весьма рискованно. Поэтому не имею ничего против, если ты хочешь остаться жить здесь. Слишком неспокойно будет в Королевствах в ближайшее время.
— Здесь — точно не хочу. — Я тихонько вздохнула. — Завтра я собиралась уехать подальше от родителей, их нотаций и матримониальных планов на мою жизнь. Да и если я останусь в Ограниченном мире, то, будучи в Королевствах, ты меня не услышишь. А я очень хочу иметь возможность хотя бы звать тебя.
— Недоверчивая искорка, — произнес Калионг с укором. — Но как пожелаешь. Пусть будут Королевства, и можешь звать меня, когда захочешь.
От его слов в груди разлилось приятное тепло. Как же мало мне, оказывается, надо для того, чтобы ощутить себя счастливой!
— Кстати, а как лучше тебя звать? — на всякий случай уточнила я, ведь Ашшарисс и Варий звали его не Калионгом, а Тиарденом. Мало ли? Может, это что-то означает?
— Зови, как звала, — ответил тот. — Тиарден — просто еще одно имя. Обязательное, но неприятное для меня.
— Почему?
— Есть причины. — Калионг едва заметно поморщился. — Если интересно, можешь попросить у Инги почитать мою биографию, она как раз недавно ее дописала.
— Не хочу. — Я невольно поджала губы.
Имя жрицы Ашшарисс, которой благоволил и Калионг, вызывало слишком неприятные воспоминания.
Огненный бог понимающе хмыкнул:
— Она по-прежнему так тебе не нравится?
— Я больше не хочу ее убить, если ты об этом, — попробовала тактично закрыть тему я.
— Не об этом. — Калионг слегка качнул головой и улыбнулся, показывая, что уйти от ответа не получится.
Что ж, хочет откровенности? Хорошо.
— В таком случае она не нравится мне ровно настолько, насколько нравится тебе, — прямо признала я.
— Ревнивица.
— Это чувство присуще любой влюбленной женщине.
Я пожала плечами, а в следующий миг внезапно оказалась прижатой к мужчине.
— Скажи еще раз, — буквально прожигая меня пылающим взглядом, попросил-потребовал он.
— Ты ведь уже об этом знаешь, — смутилась я.
— Знаю. Но хочу слышать. Хочу почувствовать.
Боги питаются нашим духом. Нашими эмоциями. Но тому же Варию было абсолютно наплевать, что именно я испытывала — радость или боль. Главное, чтобы эмоция была как можно сильней. Он жаждал только насыщения и брал то, что хотел, любым способом.
Калионгу было нужно другое, и он уже дал обещание, что никогда не причинит мне боль. Он действительно мной дорожил, я это знала. А еще на самом деле, его любила и признаться в этом больше не боялась.
— Я люблю тебя, — произнесла я, отпуская чувства на волю и щедро делясь ими со своим огненным богом. Ведь они и так принадлежали ему.
— Ты сияешь, как чистейший бриллиант на ярком свету, — прошептал Калионг, покрывая мое лицо невесомыми поцелуями. — Я могу любоваться тобой вечность, моя искорка. Мое сокровище. Только мое.
Постепенно его поцелуи становились все сильнее и настойчивее. Они дразнили, распаляли, пробуждая во мне огонь желания. И этот огонь разгорался, заставляя не просто отвечать, но требовать большего. Требовать ласк его рук и жара его тела. Кусать губы от предвкушения момента полного единения и стонать, не в силах сдержать ураган эмоций в миг проникновения.
Плавиться под ним и ускорять такт его движений, заставляя их переходить из размеренных в резкие, даже болезненные. Возноситься на волне бушующей страсти все выше и выше. И на пике выдохнуть-выкрикнуть любимое имя.
А затем со сбитым дыханием лежать, прижимаясь к мужской груди. Слушать биение его сердца, ощущать разгоряченной кожей прохладу простыни и наслаждаться чувством наполненности и умиротворения.
— Устала, искорка? — Калионг легонько коснулся губами моего виска.
— Это приятная усталость. — Я лениво потянулась и вновь прижалась к нему.
— И все-таки тебе нужно отдохнуть. Ты слишком щедро отдаешь свою силу, — укорил тот. — Мне столько не нужно.
— Я не контролирую этот процесс. Я вообще не думала о какой-то там передаче силы, — сообщила я.
— Значит, тебе нужно научиться контролю.
— Это будет очень сложно, учитывая, что все мои мысли заняты только тобой. — Я решительно не желала думать сейчас ни о каком контроле. Поэтому, пока Калионг не продолжил скучную тему, вернулась к той, что интересовала меня: — Лучше объясни все-таки, что у тебя со вторым именем? Хотя бы коротко.
Огненный бог слегка прищурился, но все же на этот раз ответил:
— Коротко? Если коротко, то обычно имя детям дает отец. Однако Двуликая, будучи верховной богиней, тоже имеет право на имянаречение, так что у ее детей всегда два имени. В чертогах меня положено звать по имени, которое дал отец. Но поскольку, благодаря матери, я все-таки обладаю темной силой, а не силой Светлейшего пламени, как братец, то предпочитаю, чтобы хотя бы люди называли меня…
— Светлейший?! Твой отец?! Тоже?! — Я изумленно уставилась на Калионга.
— Да. Но я нелюбимый сын. Темное пятно на кипенно-белой мантии. — Он фыркнул. — Отец игнорировал меня с рождения, да и мать стал десятой стороной обходить после сего события, дабы повторения избежать. У Светлейшего темный сын, немыслимо ведь! Ну а сейчас, когда я еще и братоубийцей стал, лишив отца любимчика, тот и вовсе жаждет моей смерти.
— Ох!
— Сам убивать не станет, разумеется, — успокоил Калионг. — Но если подходящий кандидат появится, поддержит его непременно.
— Жуткие отношения, — я зябко поежилась. — Надеюсь, что…
— Приветик!
Неожиданно раздавшийся в спальне звонкий женский голос заставил нас с Калионгом одновременно дернуться на кровати и изумленно уставиться на… Ашшарисс! Невероятно, но богиня из мира Королевств сейчас находилась в моей комнате!
— Оу, вы заняты? — увидев нас, она осознала пикантность момента и деликатно прикрыла глаза ладошкой.
— Уже нет, — раздраженно откликнулся Калионг. — Ты как вообще сюда попала? В Ограниченный мир хода нет никому, кроме… твою ж Двуликую!
Он, видимо, что-то сообразив, ошарашенно ругнулся.
— Кроме тебя, — довольно подтвердила Ашшарисс. — А мы все еще связаны кровью, поэтому я очень удачно сюда проскользнула. Интересное место, кстати. Хоть вживую увидела, куда Алекс от меня сбегает. Кстати, может, как-то договоримся о предоставлении мне доступа в этот мир на постоянной основе? Больше ничего не попрошу, честное слово! Тиарде-ен! Пожа-алуйста!
Она умоляюще сложила руки на груди, вновь глядя на обнаженных нас. И ведь даже одеялом не прикроешься, оно куда-то на пол свалилось!
Калионг вновь ругнулся. Потом, видимо, понял, что от богини так просто не избавиться, и выдохнул: